Осколки чести - Буджолд Лоис Макмастер. Страница 54

– Это не так существенно. Его новая должность – административная. Надеюсь, руки вы ему наладили?

– Довольно неплохо.

– Какие-нибудь еще медицинские процедуры остались?

– Ничего важного. Несколько последних анализов. Я просто держал его до конца месяца, чтобы у него закончился четвертый год службы. Все-таки прибавка к пенсии.

Форкосиган разобрал свои бумаги и диски и передал нужные врачу.

– Держите. Запихните в свой компьютер и выпишите его. Пошли, Корделия, устроим ему сюрприз.

Он казался счастливее, чем в течение всего этого дня.

Куделку они застали одетым по-дневному в черную полевую форму. Он мучил свою руку упражнением на координацию и вполголоса чертыхался.

– Привет, сэр, – рассеянно поздоровался он с Форкосиганом. – Вся беда этой чертовой жестяной нервной системы в том, что ее ничему не выучишь. Тренировка помогает только живому. Право, хоть головой о стенку бейся.

Он прекратил упражнение и вздохнул.

– Не советую. Голова тебе скоро понадобится.

– Наверное. Но она никогда не была моей сильной частью. – Куделка задумчиво и расстроенно уставился в стол, потом вспомнил, что перед командиром надо держаться жизнерадостно. Поднимая глаза, он случайно взглянул на часы. – А почему вы здесь так поздно, сэр?

– По делу. Что вы запланировали на ближайшие несколько недель, мичман?

– Ну, ведь на следующей неделе меня выписывают. Я ненадолго съезжу домой. Потом, наверное, начну искать работу. Не знаю, какую именно.

– Очень жаль, – с невозмутимым видом проговорил Форкосиган. – Мне неприятно нарушать ваши планы, лейтенант Куделка, но… – И адмирал выложил на стол – по очереди, как прекрасную комбинацию в покере, – новое назначение Куделки, приказ о производстве и пару красных нашивок на воротник.

Корделия еще никогда с таким удовольствием не смотрела на выразительное лицо Куделки. На нем боролись недоумение и просыпающаяся надежда. Он осторожно взял назначение и прочитал его.

– О, сэр! Я знаю, вы не шутите, но здесь, должно быть, какая-то ошибка! Личный секретарь императорского регента… Мне ничего не известно о такой работе. Я с ней не справлюсь.

– Знаете, то же самое сказал о своей должности императорский регент, когда ему ее только предложили, – сказала Корделия. – Наверное, вам обоим придется учиться.

– А как вышло, что он выбрал меня? Это ваша рекомендация, сэр? Но если подумать… – Он снова взялся за назначение и перечитал его. – А кто вообще будет регентом? – Куделка поднял глаза на Форкосигана и наконец понял. – Бог мой, – прошептал он. Вопреки ожиданиям Корделии он не расплылся в поздравительной улыбке, а лишь посерьезнел. – Это… дьявольская работа, сэр. Но, по-моему, правительство наконец-то сделало правильный шаг. Я буду горд снова служить вам. Спасибо.

Но взяв приказ о производстве, Куделка все-таки ухмыльнулся.

– И за это тоже спасибо, сэр.

– Не спеши с благодарностями. Я из тебя за них кровавый пот выжму.

Улыбка Куделки стала еще шире.

– Дело привычное.

Он неловко возился с нашивками.

– Позвольте мне, лейтенант? – спросила Корделия. Он настороженно поднял глаза. – Мне будет приятно, – добавила она.

– Для меня это большая честь, миледи.

Корделия аккуратно закрепила нашивки у него на воротнике и отступила, чтобы полюбоваться своей работой.

– Поздравляю, лейтенант.

– Можешь завтра купить новые и блестящие, – сказал Форкосиган. – Но я решил, что на сегодня эти сгодятся. Я тебя отсюда забираю. Отныне будешь жить в резиденции графа, моего отца, и учти, что работа начнется завтра на рассвете.

Куделка прикоснулся к красным прямоугольникам.

– Это были ваши, сэр?

– Когда-то. Надеюсь, с ними к тебе не прилипнет мое всегдашнее невезение. Носи на здоровье.

Оба они прекрасно понимали друг друга и без слов.

– Кажется, я не стану покупать новые, сэр. А то люди подумают, что я еще вчера был мичманом.

* * *

Гораздо позже, лежа в уютной темноте, в городском доме графа, Корделия вспомнила нечто, вызвавшее ее любопытство.

– А что ты говорил обо мне императору?

Форкосиган шевельнулся.

– Хм-м? А, это… – Он помедлил. – Когда мы спорили об Эскобаре, Эзар расспрашивал меня о тебе. Подразумевал, что ты поколебала мое мужество. Я тогда не знал, увижу ли тебя еще когда-нибудь. Ему хотелось понять, что я в тебе нашел. Ну вот, я сказал ему… – Он опять помолчал, потом договорил почти смущенно, – что ты одариваешь честью, как источник водой, всех, кто к тебе приближается.

– Как странно. Я совсем не чувствую себя полной чести – или чего-либо еще, не считая смятения.

– Естественно. Источник ничего не хранит в себе. – И он осторожно укрыл ее простыней.

Интерлюдия

Результаты

Расколотый корабль висел в пространстве – черная масса во тьме. Он все еще вращался – медленно, еле заметно, со скоростью часовой стрелки. Вот его край затмил и проглотил яркую точку звезды. Прожекторы команды уборки дугами высвечивали останки каркаса.

«Муравьи, растаскивающие мертвую бабочку, – подумал Феррел. – Падальщики…»

Он вздохнул и представил себе этот корабль таким, каким он был всего несколько недель назад. Быстрый, сверкающий, послушный человеческой воле… Его больше нет. Феррел взглянул направо и смущенно кашлянул.

– Вы готовы, техник? – спросил он у стоявшей рядом с его креслом женщины, так же безмолвно смотревшей на экран. – Вот отсюда и начнем. Наверное, можно задействовать режим поиска.

– Да, пожалуйста, офицер, – отозвалась она. Ее хрипловатый, глубокий голос соответствовал ее возрасту – по оценке Феррела, около сорока пяти. Темные, пронизанные сединой волосы были коротко подстрижены – ради удобства, а не для красоты, черты лица огрубели, а бедра раздались. На ее рукаве поблескивал ряд узких серебристых шевронов, каждый – за пять лет службы. А у Феррела не имелось ни одного, и его тело было еще мальчишески тощим.

Но она – всего-навсего техник военно-медицинской службы Эскобара. Даже не врач. А он – дипломированный пилот, и к тому же офицер. Его нейронные имплантаты и системы обратной связи полностью завершены. Как жаль, что их выпуск состоялся уже после завершения того, что сейчас называют Стодвадцатидневной войной. Хотя на самом деле она длилась всего сто восемнадцать дней, считая с того момента, как барраярская армада вторглась в пространство Эскобара, и заканчивая секундой, когда последний корабль ушел от контратаки, нырнув в ведущий к дому п-в-туннель.

– Ну что, заступите на дежурство?

Она покачала головой:

– Пока нет. Этот район за последние три недели уже неплохо почистили. Вряд ли мы найдем что-нибудь на первых четырех витках, хотя надо работать качественно. Я кое-что подготовлю на моем рабочем месте, а потом, наверное, вздремну. У нас в последние месяцы было очень много работы, – добавила она извиняющимся тоном. – Народа не хватало. Но, пожалуйста, позовите меня, если все же что-то увидите. Когда есть возможность, я предпочитаю сама работать захватом.

– Прекрасно. – Он развернул свое кресло к пульту. – На какую минимальную массу вы хотите настроиться? Скажем, примерно сорок килограммов?

Женщина покачала головой:

– Лучше один. Я предпочитаю задать одно кило.

– Один? – Он изумленно воззрился на нее. – Вы шутите?

– Шучу? – Она с недоумением посмотрела на него, потом поняла. – А-а-а… Вы думаете о целом теле… Я могу провести идентификацию по совсем небольшому кусочку. Пригодны и более мелкие частицы, но если слишком понизить порог чувствительности, то много времени тратится на ложную тревогу – микрометеоры и прочий хлам.

Феррел поморщился, представив будущий улов, но поспешно настроил детекторы на массу в один килограмм и ввел в компьютер программу поиска.

Она коротко кивнула и вышла из тесного помещения. Их устаревший курьерский корабль вытащили с орбитальной свалки и наспех отремонтировали, чтобы превратить в транспорт для средних чинов – но, как и сам Феррел, он немного опоздал с выпуском и не успел принять участия в войне. Поэтому их обоих направили на уборку – скучные обязанности, которые, в его представлении, были ничем не лучше работы сантехника.