Люди-монстры - Берроуз Эдгар Райс. Страница 4

От китайца также не укрылся вспыхнувший в глазах «торговца» блеск, когда тот увидел вышедшую из каюты Вирджинию, но ни словом, ни жестом малаец не показал, что вообще заметил ее. Чуть позже он ушел, пообещав вернуться с товарами на другой день. Однако в следующий раз они увиделись с ним лишь через несколько месяцев.

Вечером того же дня, прислуживая Вирджинии за ужином, Синг спросил девушку, узнала ли она дневного гостя.

— Конечно, нет, — ответила та, — я видела его впервые.

— Тс-с-с! — предостерег китаец. — Не говори громко. У стен есть уши!

— О чем ты, «Синг? — спросила девушка, понизив голос. — Странный ты какой-то сегодня. У меня даже коленки задрожали, — добавила она, улыбнувшись.

Но Синг, вопреки обыкновению, не ответил улыбкой на ее улыбку.

— Твоя не помнить высокий раджа с белой тряпкой в пиратской лодке, а? — допытывался он.

— О, Синг! — воскликнула девушка. — Конечно, помню. Но если бы не ты, мне и в голову бы не пришло сравнивать их. Они очень похожи, верно?

— Похожи? Они один и тот же человек. Синг знает. Берегись, Вини.

Прогресс китайца в освоении имени Вирджинии закончился на этом варианте.

— С какой стати мне беречься? Я ему не нужна, — рассмеялась девушка.

— Не будь глупой, Вини, — последовал далеко не изысканный, однако убедительный ответ китайца, собравшегося идти на камбуз.

Следующим утром отряд, за исключением трех малайцев, оставленных охранять «Итаку», двинулся в новый лагерь. Они шли своим обычным маршрутом — по дну мелкого ручья, впадающего в бухту. Этой дорогой дважды в день в течение двух недель пользовались пятнадцать человек, и в результате такой предусмотрительности на узкой полосе прибрежного песка не появилось ни одного следа, указывающего на то, что здесь когда-либо ступала нога человека.

Дно ручья, покрытое галькой, было удобно для передвижения, а так как Вирджинию несли на носилках два могучих ласкара, она даже не замочила ноги. Расстояние было небольшими — бухту от центра лагеря отделяла всего миля, а оттуда до противоположного конца острова было менее полумили. Сам же остров составлял каких-нибудь две мили в ширину и две с четвертью в длину, да и то в самых отдаленных друг от друга местах.

Прибыв на место, Вирджиния обнаружила ровный участок земли, старательно расчищенный от деревьев и окруженный частоколом. Территория была разделена на три сектора, каждый из которых, в свою очередь, также был обнесен оградой. В северном секторе стоял маленький дом для Вирджинии и ее отца, еще один для фон Хорна, а также кухня-столовая, где хозяйничал Синг.

Сектор в дальнем конце лагеря предназначался для малайцев и ласкаров, в том числе Будудрина и второго помощника-малайца. В центральной зоне располагалась лаборатория профессора Максона. Взглянуть на эту зону Вирджинию не пригласили, но когда члены экипажа заносили туда два огромных сундука, которые профессор держал на «Итаке» до последнего момента, девушке удалось разглядеть две возведенные там постройки — маленький квадратной формы дом, видимо, лабораторию, и длинный приземистый сарай, крытый пальмовыми листьями и разделенный перегородками на отсеки, в каждом из которых стояла примитивная кровать. Вирджиния не могла понять, для кого все это предназначалось. С одной стороны, отряд уже разместился, а кроме того, отец вряд ли согласился бы поселить кого-либо в такой близости от лаборатории, где ему требовалась абсолютная тишина и покой. Увиденное немало озадачило девушку, но ее взаимоотношения с отцом изменились настолько, что она не стала задавать ему вопросов.

Когда оба сундука были доставлены в лабораторию, стоявший рядом с Вирджинией Синг обратил внимание девушки на то, что одним из тех, кто сгибался под тяжестью более тяжелого сундука, был Будудрин.

— Будудрин — помощник капитан. Почему работать носильщик, как ласкар? Э?

Но Вирджиния не знала, что ответить.

— Мне кажется, — сказала она, — ты недолюбливаешь Будудрина. Почему? Может, он обидел тебя?

— Он? Нет, он не обижать Синга. Синг бедный, — загадочно ответил китаец и вернулся к своей работе.

Однако весь оставшийся день он то и дело бубнил что-то себе под нос, так как по опыту знал, что в таком сундуке, который с трудом поднимают четверо, могло храниться только одно, и он понимал, что и Будудрину пришло в голову то же самое.

В течение двух последующих месяцев жизнь маленького затерянного лагеря протекала мирно и без особых происшествий. Малайцы и ласкары несли вахту на борту «Итаки», охраняли лагерь и возделывали маленький участок вырубки к югу от своих жилищ.

На восточном побережье острова, всего в четверти Мили от лагеря, была маленькая бухта, в которой водились устрицы, и сюда пригнали одну из лодок «Итаки». Будудрин частенько сопровождал эти вылазки, и наблюдательный Синг несколько раз подмечал, что он возвращается в лагерь гораздо позже всех остальных.

Профессор Максон почти не покидал центральной зоны. Временами Вирджиния не виделась с ним по несколько суток подряд. Еду ему доставлял Синг, передавая через небольшой люк, вырезанный в ограде этого «двора тайн», как окрестил фон Хорн зону, отведенную под профессорские эксперименты.

Сам фон Хорн часто бывал вместе со своим шефом, так как тот полностью ему доверял, и, благодаря медицинскому образованию, стал незаменимым помощником, однако его далеко не всегда пускали в лабораторию, и в такие часы он общался с Вирджинией.

Парочка уходила на долгие прогулки по девственным джунглям, исследуя остров и неизменно находя среди его флоры и фауны какое-нибудь новое чудесное доказательство созидательных сил природы.

— Что за чудо — мироздание, — воскликнула Вирджиния однажды, когда они с фон Хорном остановились полюбоваться на тропическую птицу с необычайно ярким оперением. — Насколько ничтожно самое великое достижение человека рядом с ординарным творением Природы.

— И все же, — отозвался фон Хорн, — когда-нибудь человек откроет секрет Природы. Какой это будет триумф для того, кто первым приоткроет завесу тайны. Можете ли вы представить себе более великолепное завершение Дела, которому ученый посвятил всю свою жизнь, например, ваш отец?

Девушка внимательно посмотрела на фон Хорна.

— Доктор фон Хорн, — сказала она, — гордость не позволяла мне задавать вопросы относительно того, что, судя по всему, от меня тщательно скрывается. Мой отец долгие годы пытается найти разгадку тайны жизни, но мне и в голову не приходило, что он может попытаться использовать найденный секрет. То есть, я хочу сказать, что еще недавно я не поверила бы в то, что он решится взять на себя функции Создателя. Однако зная его, плюс то, что вы сказали, а также все его немыслимые ухищрения окружить нынешние эксперименты абсолютной секретностью — все это подводит к единственно возможному выводу: если его опыты увенчаются успехом, то их результаты могут привести к непредсказуемым последствиям. Я права?

В намерения фон Хорна входило исподволь выяснить, если получится, отношение девушки к работе, которой занимается ее отец и он сам. Но он добился гораздо большего, ибо не предполагал, что она почти обо всем догадалась. Если бы отношение Вирджинии к их экспериментам оказалось положительным, он был готов рассказать ей о потрясающих успехах, которых они добились в ходе исследований и посвятить в планы на будущее. Дело в том, что фон Хорн видел, насколько девушка уязвлена пренебрежением со стороны отца, и надеялся извлечь из этого личную выгоду, проявляя к ней доверие и участие, чего лишил ее отец.

Однако получилось так, что прямой вопрос Вирджинии застал его врасплох, поскольку сказать ей правду означало бы лишиться ее благосклонности, а также вызвать подозрительность и недоверие со стороны профессора, узнай он об этом.

— Я не могу ответить на ваш вопрос, мисс Максой, — произнес он наконец, — так как ваш отец строго-настрого запретил рассказывать кому бы то ни было о том, что происходит во «дворе тайн». Не забывайте, что я в подчинении у вашего отца, и каково бы ни было мое собственное отношение к его работе, я обязан выполнять любые его распоряжения, поскольку он платит мне жалование. То обстоятельство, что здесь находитесь вы, — добавил он, — служит оправданием того, что я занимаюсь вещами, против которых восстает моя совесть.