Смертоносная чаша [Все дурное ночи] - Сазанович Елена Ивановна. Страница 67

– «КОСА» днем прикрыта. И вообще после смерти управляющего, думаю, она закроется на какое-то время, а с нашей помощью, надеюсь, навсегда, – пояснил Вано.

– А что, Вано, кроме «КОСА» нет других заведений, которые бы больше соответствовали нашим пустым карманам? Обязательно нужно тащиться сюда?

– Может, и не нужно, но рискнуть не мешает, поскольку других зацепок у нас просто-напросто нет.

– Зацепок? – Я все еще не понимал.

– Этот ресторан частенько дарили своим присутствием Толмачевский с Анной. Он не любил встречаться с ней в клубе и предпочитал развлекаться в «Плазе». Помнишь, когда тебя саданула бронзовая богиня любви, ну, в квартире Василисы, они как раз тут были, в этом ресторане. Им тогда кто-то позвонил и от имени друг друга, назначил здесь свидание. Ну, вспомнил? Служащие ресторана подтвердили, что они здесь обедали в это время. Тогда я решил, что все было подстроено и телефонный звонок просто придуман. Но теперь… Во всяком случае, не помешает нам кое-что пронюхать о Толмачевском и о его подружке. К тому же нам с тобой нужно поговорить. Да и желудок давно кричит с голодухи.

– Интересно, что ты собираешься жрать? Предполагаю, что стакан воды из-под крана здесь обойдется тебе дороже, чем весь твой дневной рацион.

– А это мы еще посмотрим. – Вано хитро мне подмигнул. – Запомни, Ник. Люди, у которых совесть чиста, в таких местах не работают. Я не хочу сказать, что все они закоренелые воры и проходимцы, но в том, что их можно в любой момент уличить, – не сомневайся. Так что они не только стакан воды предложат, но еще в пояс поклонятся. И заставят повторить порцию утки, запеченной с яблоками. Под французское шампанское.

Честно говоря, мне не нравилось сочетание жирной утки со сладким шампанским, но с утра я ничего не ел и был согласен даже на это, хотя весьма сомневался и в стакане воды из-под крана. Но мои сомнения оказались напрасными: нас действительно встретили, как самых почетных гостей.

Навстречу выплыла крупная, пышная женщина лет сорока – сорока пяти. Невооруженным глазом был видно, что она частенько посещает наши валютки, предпочитая вещи от какого-нибудь западного портного, чьи модели рассчитаны на вкус наших не очень умных, но очень богатых женщин, способных тратить бешеные деньги на безвкусные тряпки.

Ее широкие бедра и осиную талию облегал костюм из искусственного ярко-зеленого щелка, волосы были уложены в огромную крашеную пирамиду. Стуча высоченными каблуками, она гордо прошествовала через весь зал, притормозив возле нас. Я чуть ли не с испугом взирал на нее снизу вверх. Вано чувствовал себя получше, поскольку был примерно одного роста с этой пирамидой. Он первым и начал разговор, улыбаясь ей беззубым ртом и при этом даже мило подмигивая. Такой неотразимости от своего товарища я не ожидал: насколько я заметил, он никогда не уделял должного внимания дамам, эта же громадина, очевидно, пришлась ему по вкусу.

– Иван Тимофеевич Зеленцов, – представился он и даже умудрился поцеловать ее пухлую руку, унизанную золотыми кольцами.

Она, как и подобает богатой солидной даме, вежливо и сдержанно улыбнулась и ответила хрипловатым голосом:

– Аделаида Петковская, директор «Плазы». Чем могу быть полезной, господа?

Вано без слов протянул ей красную книжицу, последнее время превратившуюся в палочку-выручалочку.

Но Пирамида на нее даже не взглянула.

– Уж вас-то я хорошо знаю, Иван Тимофеевич, – так же серьезно, сохраняя определенную дистанцию, ответила она. —

– Вы вели дело моего предшественника. И довольно удачно. Он действительно был крупным мошенником. Это непростительно для приличного человека и гражданина. И, безусловно, подрывает престиж самого популярного ресторана в городе.

Пирамида старалась держаться достойно. Она смотрела прямо в глаза, говорила спокойным ровным голосом, продумывая каждую фразу. Но я мог поклясться своей головой, что у нее давно рыльце в пушку и она выбрала роль надменной дамы в качестве собственной защиты. И, безусловно, в глубине души заискивала перед Вано, пытаясь ему угодить. Но делала это с блеском и чувством собственного достоинства, пытаясь показать, что ее совесть чиста.

– Могу я предложить вам в знак безмерного уважения и искренней радости по поводу посещения нашего ресторана лучший обед? Он состоит из оригинальных французских блюд. Эти блюда славятся во всем мире тонким вкусом и изысканным ароматом.

В конце своей душераздирающей речи она даже удостоила нас широкой улыбки, которую трудно было назвать обаятельной. Но Вано она безумно понравилась, и он в ответ галантно поклонился. Настолько галантно, насколько смог.

– Мы с удовольствием воспользуемся вашей любезностью и непременно отведаем ваши чудесные блюда. А в том, что они великолепны, я не сомневаюсь. Ведь рестораном владеет такая очаровательная женщина!

Да, Вано превзошел все мои ожидания. Неужели он ради куска жратвы так старается? А сколько красивых прилагательных в одном маленьком монологе! Не зря он столько времени посещал «КОСА», кое-чему его там успели научить.

А Пирамида даже чуть покраснела, на ее густо напудренном лице проступили розовые пятна, перебившие даже яркие румяна.

Нас усадили за самый удобный столик возле приоткрытого балкона. В зале было довольно тепло, и свежий осенний ветерок пришелся кстати. Обслуживала нас очаровательная девушка в такой короткой юбочке, что можно было вдоволь любоваться ее стройными ножками. А на небольшой сцене лохматый длинноволосый парень играл мелодичную музыку на рояле. Наверно, в нашу честь.

Сам ресторан был довольно уютен. Его интерьер напоминал лесные заросли. Высокие деревья в вазонах. Деревянные столики со стильными кривыми ножками и такими же деревянными высокими стульями, сиденья которых сделаны в виде пенька. Создавалось впечатление, что ты в лесу, на пеньке, под елью, решил перекусить на открытом воздухе и поболтать со своим старинным приятелем, заодно любуясь чистой голубой водичкой озерца, удачно устроенного в центре зала. Там плавали белые лилии. Да, теперь я понял, почему ресторан обожают иностранцы. Для них это типичная русская экзотика. Не хватает только скоморохов и большого лохматого медведя, танцующего под балалайку.

– Вообще-то иностранцам мы предлагаем типичную русскую кухню, – улыбнулась нам официанточка, таращась во все свои хорошенькие глазки почему-то именно на меня. Вано не привлек ее внимания, и она решила, что почетным гостем в «Плазе» являюсь именно я. Что ж, на ее месте я бы тоже отдал предпочтение моей персоне. Толстый пестрый свитер с оленями, в котором красовался Вано, никак не гармонировал с этим рестораном. – А для наших соотечественников мы готовим что-нибудь экзотическое, – продолжала объяснять официантка, аккуратно расставляя на столе блюда и кладя на колени каждому белую льняную салфетку, расшитую русским орнаментом. Затем она вновь посмотрела на меня. И хихикнула. – А я вас знаю. Вы – Никита Задоров. Я обожаю фильмы с вашим участием.

Я победоносно взглянул на Вано. Не одному ему пожинать лавры! Я тоже не простой парень. Все-таки приятно быть знаменитостью. Даже если это уже в прошлом.

Официантка поставила в центре стола графин с шотландским виски и удалилась. А мы, начисто забыв про то, что являемся почетными гостями, набросились на жратву и выпивку, как нормальные проголодавшиеся мужики, толком не врубаясь, что жуем.

– Похоже на лягушек, – наконец заключил Вано, словно всю жизнь питался этими прыгающими существами. – Но все равно вкусно!

– Главное – не вдаваться в подробности, из чего это приготовлено, и быть уверенным, что не отравишься.

– Не отравишься, Ник, – успокоил меня друг. – Видал, какая женщина? Шик!

– Ты про официантку? – специально поддразнил я Вано, прекрасно зная, о ком он говорит.

– Да ну! – махнул рукой товарищ. – Еще чего! Кожа да кости! Нет! Вот директорша – это да! Такая яркая! Аппетитная! Интересно, она замужем?

– Однако интересно! Вкус у тебя, Вано, что надо. Представляешь, ты – вдруг муж этой новогодней елки! Да вдобавок – директорши самого знаменитого ресторана. Каждый день обжираешься жареными лягушками, пойманными в наших болотах. А по вечерам обнимаешь необъятное! Ну и житуха! К тому же время от времени прикрываешь ее валютные махинации. И, как истинный джентльмен, спасаешь от тюрьмы.