Атака - Шалыгин Вячеслав Владимирович. Страница 4

– Почти, – доктор усмехнулся. – Но другие вопросы я задам позже.

До койки Астахов добрался лишь глубокой ночью, но едва он заснул, включился прямой канал связи с домом Совета, и над центром спальни появилось изображение осунувшегося лица Бочкина.

– Пал Сергеич! Проснитесь!

Председатель с трудом открыл глаза и долго не мог сообразить, где находится и что происходит. Наконец он вырвался из цепких объятий сна и огромным усилием воли заставил себя сесть.

– Да, Валера, что случилось? Сигнал?

– Да, но не от флота, – связист зачем-то оглянулся. – Приходите скорее!

– Чужие? – от высказанного вслух предположения Астахова самого обожгло, будто боевым лазером, и он вскочил с кровати, разыскивая взглядом одежду.

– Нет, но это важно!

От сердца немного отлегло. Если не пришельцы и не земляне, значит, кто-то из системы Вероны. Астахов торопливо оделся и бегом покинул свой дом. До здания Совета было всего двести метров, председатель жил почти в центре колонии. Улицы ночного городка не освещал ни один фонарь и ни одна вывеска – военное положение подразумевало полную светомаскировку, – но для Павла Сергеевича это не создало проблем. Свой городок он знал до последней трещинки в асфальте. Не встретив ни одного человека, председатель быстро пересек главную площадь и вбежал в здание Совета.

Когда двери за ним закрылись, из-за угла стоящей рядом больницы вынырнула тень человека. Рассмотреть в темноте, кто это, не представлялось возможным, да и некому было его разглядывать – после тяжелого трудового дня почти все колонисты спали мертвым сном. Бодрствовали лишь двое полицейских в участке на противоположной стороне площади да, как выяснилось, председатель и связист. Ну и сам человек, затаившийся под окном комнаты гиперсвязи. Услышать что-либо сквозь стекло он не мог, увидеть тоже – окно было плотно зашторено, но уходить он не собирался.

Астахов тем временем вошел в комнату и уселся напротив Валеры.

– Говори!

– Я поймал аварийный сигнал боевого космолета веронцев, – громким шепотом сообщил Бочкин.

– Так я и знал! Где они?

– Они вырвались из окружения и сейчас выходят на нашу орбиту. Корабль поврежден, система локации и посадочные программы не работают. Трое космонавтов тяжело ранены, пилот вроде бы в сознании, но сильно контужен. Он говорит, что попытается сесть на ручном управлении. Просит дать ему посадочный луч. Что мне делать?

– Сажать его, что же еще? – Астахов потер красные от недосыпания глаза, в них словно насыпали песка.

– Вы решили признаться? Ведь космонавты расскажут правду, и тогда нас постигнет участь Вероны.

– Ты же голосовал против молчания.

– Я передумал, – Валера покачал головой. – Вы были правы.

Астахову хотелось сказать: «А я в этом теперь не уверен», но он промолчал. Галина и Валера были неглупыми ребятами, и к их мнению стоило прислушаться. А раз они оба были убеждены в необходимости умолчания, значит, прочь сомнения! Председатель встряхнулся и указал на карту местности:

– Посади их в Сухом логу.

– Далековато, – не сразу угадав замысел Астахова, сказал Валера. – Или вы... хотите скрыть еще и это?

– Тайной больше, тайной меньше, – председатель вздохнул. – Я слетаю к ним, отвезу медикаменты, провизию и... постараюсь их убедить, что в ближайшие три дня им лучше держаться подальше от колонии.

– Они ранены, – засомневался Бочкин. – Быть может, стоит подключить к делу одного из докторов?

– Нас и так трое, – Астахов встал. – Чем больше человек посвящены в тайну, тем ненадежнее. Это старая истина.

– Неоказание помощи терпящим бедствие – это... преступление, – тихо произнес Валера. – Вы считаете, что сохранение тайны стоит таких жертв?

– Нас будет некому осудить, – напомнил ему председатель. – Ты смелый человек, Валера, раз до сих пор держишь язык за зубами, так оставайся таким и дальше.

Астахов вдруг осознал, что все глубже падает в пропасть, но теперь это не вызывает у него в душе никаких отрицательных эмоций, никакой внутренней борьбы или раскаяния. Неизбежность надвигающейся катастрофы словно заледенила сердце и вымыла из души все добрые чувства. Астахов ощущал себя каким-то живым автоматом: лишенным эмоций, рациональным и запрограммированным на одну-единственную задачу – удерживать колонию от паники до самого конца.

Он вышел из дома Совета через заднюю дверь и быстро побросал в служебную машину большую аптечку, пару фляг с водой и коробку сухих пайков. Затем запустил двигатель и, не зажигая габаритных огней, выехал на южное шоссе. Конечной точкой этой трассы была автоматизированная шахта в местечке Сухой лог. Обычно там постоянно жили двое вахтовиков, следивших за техническим состоянием горных роботов, но в связи с военным положением добыча руды была приостановлена и Сухой лог обезлюдел.

Пустив магнитоплан над ровной дорогой с максимальной скоростью, Астахов добрался до шахты вдвое быстрее, чем это делали привозившие вахту «вэны», но все равно не так быстро, как могли бы прилететь спасательные самолеты. Место посадки корабля веронцев было хорошо различимо даже без помощи режима ночного видения, в котором работало лобовое стекло машины. Вокруг космолета тлела трава, а сам корабль светился перегретой, покореженной обшивкой. Посадка, судя по всему, вышла жесткой.

Председатель подошел к пышущей жаром груде металла и осторожно заглянул в распахнутый люк воздушного шлюза. Внутренняя диафрагма была тоже наполовину раскрыта. Астахов протянул руку, чтобы дожать створки внутреннего люка и раскрыть его полностью, но металл был слишком горячим. Председатель прикинул, сумеет ли пролезть в имеющееся отверстие, и пришел к выводу, что, несмотря на возраст, все еще слишком плечист.

Павел Сергеевич вернулся к машине и порылся в ее стандартном походном наборе. Там было все, что может понадобиться на лоне дикой природы, и скоро Астахов уже орудовал домкратом и ломиком. Створки шлюза подались на пару сантиметров, но в этом положении их заклинило окончательно, и председатель сдался. Без профессиональных спасательных инструментов тут было не обойтись. Астахов утер пот и взглянул на часы. До рассвета оставался ровно час. Следовало либо возвращаться, либо вызывать спасателей и тем самым ставить на тайне крест. Председатель сел в машину и запустил двигатель. Оставалось всего лишь положить руку на джойстик управления и нажать ногой на педаль, но Астахов вдруг почувствовал, что не может этого сделать. Бросить четверых раненых внутри искореженного корабля, обречь людей на верную смерть было совсем уже дном той гипотетической ямы, в которую он прыгнул позавчера вечером. Но вызвать спасателей он тоже не мог, ведь это могло стать началом трагической развязки, взрывом, который уничтожит всю колонию...