Атака - Шалыгин Вячеслав Владимирович. Страница 5

Председатель стиснул зубы и через силу положил руку на джойстик. Так отвратительно он себя не чувствовал никогда в жизни. Ему вспомнились недавние размышления о ледяном сердце и исчезновении эмоций. Ничего подобного. Сердце осталось прежним, да и чувства никуда не исчезли, просто одно дело – рассуждать, сидя в доме Совета, а другое – принимать тяжелое решение непосредственно на месте, когда от тебя до обреченных людей всего тридцать метров по выжженной траве.

«Все останется, как прежде...» – вспомнил Астахов свое заклинание. Информация от веронцев, да и просто сам факт их прибытия могли вызвать панику и разоблачение «молчаливой троицы». Как первое, так и второе было совершенно недопустимо. Паника да еще и недоверие к законной власти – это вдвойне опасно.

Председатель развернул машину и вывел ее на шоссе. Решение его звучало кратко, как приговор полевого суда: спасатели будут, но не раньше шести утра. Если космонавты дотянут до того времени, так тому и быть – придется признаться народу в сокрытии правды, а если нет, все останется как прежде.

Спасательная команда обернулась за сорок минут. Солнце даже не успело целиком подняться над горизонтом. Когда самолет сел на больничной площадке, вокруг собрались все, кто пока не разошелся по рабочим местам. Люди смотрели, как спасатели выносят из грузового отсека упакованные в черные мешки тела космонавтов, и молчали.

Астахов стоял рядом с самолетом и слушал обстоятельный доклад командира группы.

– Когда корабль упал, они были еще живы. Я не криминалист, но мне кажется, что дело не совсем чисто. На диафрагмальных створках внутреннего люка видны свежие царапины. Такое впечатление, что кто-то пытался открыть его подручными средствами, но у него ничего не вышло. Ума не приложу, почему этот горе-спасатель не позвонил нам? Узнай мы о катастрофе вовремя, все веронцы остались бы в живых.

– Быть может, на то у «горе-спасателя» имелись особые причины? – неожиданно спросил протолкнувшийся сквозь толпу Хлюдов. – Павел Сергеевич, вы как думаете?

– Никак, – председатель хмуро взглянул на доктора. – Теперь можно строить любые предположения, правды мы не узнаем. Да и если узнаем, космонавтов это не воскресит.

Из самолета вышли последние спасатели, но теперь они несли не черный мешок, а носилки, на которых лежал бледный человек.

– Да чего гадать, – указывая на раненого, сказал командир спасателей. – Пилот уцелел. Придет в себя, расспросим. Вряд ли, конечно, он видел, кто ковырялся снаружи люка, но хотя бы в целом картина прояснится.

– Это верно, – Астахов почувствовал, что краснеет. – Прояснится...

– Ну, ну, – Хлюдов загадочно ухмыльнулся и снова исчез в толпе.

– Павел Сергеевич, Иван, подойдите! – вдруг крикнул врач спасательной команды из окна приемного покоя.

Астахов и командир группы быстро вошли в прохладный, стерильный бокс. Как выяснилось, веронский пилот вдруг очнулся и затребовал начальство.

– Я председатель Совета Астахов, – Павел Сергеевич склонился над носилками. – Как вы себя чувствуете?

– Отлично, – слабым голосом ответил космонавт. – Я не знаю, сколько у меня в запасе времени, а потому слушайте главное... Земля уничтожена, колонии тоже... Верона разрушена. Чужие направляются к вам... уходите из города... как можно дальше. Это ваш единственный шанс!

– Но мы принимаем устойчивый сигнал земного флота, – неуверенно возразил Иван. – Он идет к нам на выручку. Так, Пал Сергеич, или я чего-то не понимаю?

– Флот землян полностью уничтожен в битве при Нептуне, – вместо Астахова ответил пилот. – Мы расшифровали перехваты вражеских донесений. Гармония – последний человеческий анклав в новых владениях чужаков... Пока... Но скоро они прилетят и превратят вашу колонию в пепел. Уходите в леса, в горы... спасайтесь, пока не поздно.

– Но как же гиперсигнал?! – Иван схватил Астахова за плечо и резко развернул к себе лицом. – Павел Сергеевич, объясните, чей сигнал ловит наш приемник?!

– Я... – председатель опустил взгляд. Признаться в такой чудовищной лжи у него не поворачивался язык.

– Валера! – вдруг решил командир спасателей. – Это его глупая шутка, так?! Что же вы, Пал Сергеич, не могли заглянуть в экран его компьютера?

– Я в этом мало что понимаю, – пробормотал Астахов, в душе проклиная себя за трусость.

– Ну, зато я отлично все понимаю! – взревел Иван. – Придушу этого Бочкина! Космонавт, не отключайся... Кто давал тебе добро на посадку?

– Я не знаю, – пилот говорил совсем тихо. – У нас отказали почти все навигационные приборы. Нас вел по лучу какой-то диспетчер... Но потом луч ушел в сторону, и мы упали...

– Вот гад! – командир спасателей окончательно разъярился. – Это тоже Валерка сделал, больше некому! И в люке тоже он, зараза, ковырялся, как пить дать! А когда не справился, нас вызвал. Козел!

– Мягко сказано, – внимательно наблюдая за реакцией Астахова, заявил вновь возникший поблизости Хлюдов. – Это со стороны Бочкина была преступная халатность, если не что-то большее. Ведь тут как повернуть. Можно квалифицировать и как предумышленное убийство. А если у него имеются сообщники, то еще хуже – совершенное в группе, по предварительному сговору. Так, Павел Сергеевич?

Астахов промолчал. Все происходящее казалось ему нереальным.

– Надо его допросить! – Иван набрал на инфобраслете номер полицейского участка. – Фил, есть дело! Давай дуй в Совет, Валерку придержи, чтобы не сбежал...

– Ты чего, перегрелся? – недовольно буркнул полицейский. – Что стряслось?

– Что, что, там узнаешь!

– У меня тут дел...

– Бегом!

– Ты чего это раскомандовался? Некогда мне по пустякам бегать...

– Фил, – чуть спокойнее произнес Иван. – Тут такой шум намечается, мало не покажется, поверь. Ты же знаешь, я без причины не воспламеняюсь...

– Ладно, – после некоторого замешательства согласился полицейский. – Иду.

Путь от приемного отделения больницы до комнаты гиперсвязи в Совете показался Астахову длиннее марафона. Ноги словно одеревенели, сердце колотилось, а во рту пересохло. Когда возглавляемая Иваном и Хлюдовым делегация ввалилась во владения Бочкина, председатель был на грани срыва.