Инстинкт гнева - Шалыгин Вячеслав Владимирович. Страница 58

«Очень похоже на правду, – Женя потерла лоб. – Очень!»

И, возможно, этот невидимка пытался помочь не только в последнем эпизоде! Женя мысленно «отмотала пленку назад». В лесу, когда ее обложили люди в камуфляже, возможно, тоже стрелял он. Только не в Женю, а в охотников! Ведь она не пряталась за деревьями, и с трех выстрелов невидимка должен был попасть в нее, если бы захотел. Темнота ему, похоже, не помеха. Ведь в Кощея и Бритого он не промазал, значит, снайпер. Причем ночной.

Женя хмыкнула. Но тогда вероятно, что и тот первый выстрел, на полянке, был сделан снайпером, но предназначался не ей. Он хотел отпугнуть подозрительного сыщика.

Женя себя остановила. Стоп! А как же изрешеченный «Фокус» и дырявый бронежилет? Любая из этих пуль могла запросто попасть в Женю. Как это объяснить? Да очень просто! Когда Женя была с Тумановым в машине, в них стрелял другой человек. И в «БМВ» сидел другой. Как раз факт, что стрельба по машине и подъезду велась не только в адрес Виктора, это подтверждал.

«А мы головы ломали! Вот же он, ответ! Как это Виктор не сообразил, что стрелков двое?»

Если рассматривать эту странную историю в новом ракурсе, все вроде бы становилось на места и прояснялось, кроме одного, главного: Женя, как ни старалась, не могла понять, зачем этот невидимка взял ее под такую плотную опеку? Чтобы не попалась на нож маньяку? Даже если этот пресловутый маньяк реален, в чем Женя начала сомневаться с убедительной подачи Туманова, все равно неясно, почему невидимка опекает именно Женю. Почему он не защитил других девчонок, пропавших в лесопарке за последние полгода?

«Знакомый! – осенило Женю. – Но кто? Или маньяк все-таки существует и «ведет» будущую жертву. А народ распугивает, чтобы сберечь девушку исключительно для собственных утех. Тоже вариант, но…»

Эта версия была откровенно слабой, гораздо слабее убежденности Туманова, что «маньяк» – это информационное прикрытие, проще говоря, «утка», запущенная в прессу для отвода глаз. Вполне возможно, что и «органы», и «охотники» упорно ловят в лесу вовсе не маньяка. Но кого?

«Этого самого невидимку, кого еще?»

Женя почему-то не сомневалась, что абсолютно права, и даже немного гордилась собой. Разгадать то, что не сумел разгадать профессиональный сыщик! Как таким не гордиться?

«Вот еще бы понять, кто этот «знакомый снайпер» и почему охраняет меня, не показываясь на глаза, – и будет полный порядок. Хотя надеяться, что он умеет не только охранять, но и выручать из заточения, можно, не зная его имени. Так даже романтичнее».

Как и предполагал Джонатан, стрельба на Минском шоссе оказалась каплей, переполнившей чашу терпения бригадира.

– Обстреляли Туманова на глазах у федералов?! Рустам совсем одурел от своего героина?! – вскипел Островский. – Непризнанный гений шансона! Тупица!

– А через три минуты после того, как эти снайперы отстрелялись, приехала милиция.

– Еще и это? Что за идиотизм?! У нас что, мало проблем? Зачем нам трудности еще и с «органами»?

– Спросите у Мартова, стреляли его люди.

– Спросим, – Островский достал телефон и нервно потыкал в кнопки. – Вот прямо сейчас найдем и спросим. Время пришло!

Найти адвоката оказалось непросто. Словно предчувствуя неприятности, он, вопреки всем инструкциям и текущим распоряжениям Совета, отключил телефон и уехал на неизвестное время в неизвестном направлении. Первым порывом Островского было намерение объявить Мартова вне закона и начать розыск, но Джонатан сумел убедить бригадира, что импульсивные решения сейчас не приведут ни к чему хорошему. Если адвокат в чем-то виноват, он мог залечь на дно, если же он руководствовался иными соображениями, тем более нет повода для усложнения и без того непростой обстановки.

– Я думаю, наиболее реальны два варианта: Мартов или не хочет подставлять Чеснокова, или у него просто сдали нервы. Струсил, проще говоря.

– Ты рассудительный и сдержанный человек, Джонатан, – бригадир, протестуя, помотал головой. – Но сейчас твоя взвешенность смахивает на перестраховку. Мартов перемазался, как кот в сметане. Все улики против него. И ладно бы, он оказался замешан в какой-нибудь неприятной коммерческой афере! Но ведь он практически сорвал нам операцию! Сложившаяся ситуация угрожает безопасности Цеха. Вина Мартова очевидна, незачем искать смягчающие обстоятельства. Их не существует!

– Давайте выясним это при личной встрече. Не думаю, что Мартов станет нам врать. Он может о чем-то умолчать, но врать не будет. Он ведь знает, что это бессмысленно. Со мной такие номера не проходят.

– Хорошо, Джонатан. Я дам этому сукиному сыну еще один шанс. Но если он не отыщется в течение часа… я порву его в такие мелкие клочья, что он будет воскресать до конца столетия!

– Он на даче, – уверенно сказал разведчик. – Через пять минут мы будем там.

– Ты точно знаешь? Проверил через спутник? Или из Конторы шепнули?

– Да, бригадир, это точно. Но спутник тут ни при чем. И мои люди в группе майора Федотова тоже не в курсе таких подробностей. Все проще. Один человек из окружения адвоката – мой старый товарищ.

– Ты молодец, всюду подстраховки, – похвалил Островский. – Основательный подход к делу.

– Спасибо, бригадир. Но это не мое изобретение, это проверенная временем практика, я ведь работаю в Службе цеховой безопасности со дня ее основания.

Автоматические ворота перед въездом на территорию дачи Мартова обычно без проблем открывались, реагируя на «своих», вернее, на радиосигналы передатчиков в их «перстнях», но сегодня это правило почему-то не сработало. Мартов, похоже, ушел в глухую оборону. Этот факт лишний раз наводил на мысль, что ему есть что скрывать. Островский выразительно взглянул на Джонатана.

Разведчик молча выбрался из машины и подошел к звонку. В динамике видеофона зашуршало только после пятого сигнала.

– Джонатан? – спросил Мартов.

– Сбился фокус? – разведчик взглянул в сиреневый зрачок камеры. – Лучше бы вам открыть, адвокат. Со мной бригадир. Он, мягко говоря, рвет и мечет.

– Я… да… сейчас…

Ворота медленно, будто бы нехотя, открылись. Оказалось, что за ними гостей ожидают пятеро вооруженных охранников, причем не из числа членов Цеха. Это было вдвойне странно и подозрительно.

Не спуская с охранников глаз, Джонатан снова сел за руль и подвел машину к крыльцу трехэтажной дачи. Вообще-то, по негласным правилам Цеха, роскошь должна быть неброской, но в здешних местах особнячок ничем не выделялся среди соседских. Многим даже уступал. Конечно, если не считать двух его подземных этажей и подвала.

В прихожей посетителей встретил еще один охранник, на этот раз цеховой. Он уважительно поклонился бригадиру и поздоровался с Джонатаном.

– Адвокат ждет вас в библиотеке, господа.

– Хорошо, Генрих. Он в порядке?

– Да, бригадир. У него была бессонная ночь, поэтому он приказал не тревожить до шести.

– Пять минут седьмого, – Джонатан бросил взгляд на часы. – Мы угадали. Чем, интересно, он занимался?

– Чем все, – Генрих пожал плечами. – Приехал только утром.

– Странно, что за всю ночь мы ни разу не встретились, – с плохо скрываемым раздражением процедил бригадир, направляясь к лестнице на второй этаж.

Джонатан на секунду задержался и доверительно взял охранника под локоть.

– Кто это у ворот?

– Местная фирма. Охраняют поселок. Мы заметили подозрительное движение вокруг дачи, и адвокат распорядился временно усилить периметр.

– Почему не людьми Рустама?

– Они в поле. С ними вы тоже не встречались?

– Представь себе, с ними тоже.

– Что я могу сказать? – Генрих развел руками. – Дисциплинка!

– Вот именно, – разведчик, соглашаясь, кивнул. – Ох, развалят нам Цех эти деятели, Генрих. Помнишь, как раньше было?

– Особенно при Иване Васильевиче, – охранник усмехнулся и кивнул. – Чуть что – на кол. Или на дыбу, тоже мало приятного.

– Нет, Генрих, я имел в виду легионы. Левой, правой, щит к щиту…