Найти героя - Шалыгин Вячеслав Владимирович. Страница 14

– Программа стыковки заложена в память кибернавигатора, – тараторил инженер. – Вам надо только проследить за точным выполнением машиной всех процедур. Сначала буксиры состыкуются с «Криптоном», затем разовьют нужную скорость и выведут его в заданную точку. Вы перейдете на крейсер, и буксиры посадят его на астероид. Кнопка включения тяги в рубке крейсера одна, не перепутаете. Когда топливо будет израсходовано, двигатели отключатся. Вы перейдете в тот же буксир, на котором прилетели, и перекачаете топливо из баков второго в баки первого. Окончание закачки послужит для автоматики сигналом к старту. Когда буксир вернется на орбиту Планеты, центр управления полетами проследит за посадкой. Вам не придется ничего делать.

«Тарахтит, как доисторический трактор. Брехун. Кнопка тяги, рубка крейсера, контроль посадки… Лебедянко ясно сказал – билет в один конец. Зачем все эти сказочки? Я же не боюсь. По барабану мне. Надо, значит, надо. Сдохнуть ради месяца светлого будущего для человечества. И ради одного шанса из тысячи… одного промилле… что астероид улетит совсем. Если не улетит, они, наверное, еще одного такого найдут. Или двух. И кроме «Криптона» еще «Неон» с «Аргоном» построят да запустят на орбиту. А что? Если одним можно сдвинуть, тремя точно получится отбуксировать куда подальше. Затраты, конечно, выше крыши, но такая игра не только свеч стоит. Шутка ли – целая Планета на кону…»

«Хорошо мыслит, – подумалось Щеткину. – Грамотно, хотя и чокнутый. Жаль, что не вернется. Интересно было бы с ним поговорить. Вернее, прочесть его невысказанные рассуждения».

– Прошу в буксир! – закончив инструктаж, провозгласил инженер. – И помните: в нем все автоматическое. Ничего не трогайте.

«Ладно. Не трону. Больно надо. Все равно ни уха, ни рыла в этой технике. Причальное оборудование еще куда ни шло. Знаю кое-что. А эти корыта… Я и раньше ими не интересовался, еще когда работал. А теперь мне и вовсе на них чихать. Что я – пацан, чтобы по любой железяке слюни пускать?»

– Ну и пилот у вас, – оборачиваясь к Совковскому, произнес инженер, когда за Федором закрылся люк. – Ни слова не сказал. То ли слышал инструктаж, то ли нет. Он, вообще, говорящий?

– Он зомби, – серьезно ответил Совковский. – В общем и целом преодолеть трупное окоченение удалось, а вот с голосовыми связками вышла накладка. Но мозги у него только-только из холодильника, свежие. Так что инструкции ваши он услышал и запомнил, не волнуйтесь.

Инженер испуганно и недоверчиво улыбнулся, а затем перевел взгляд на Щеткина. Тот был даже серьезнее напарника. Многозначительно хмурясь, он похлопал инженера по плечу и приложил палец к губам.

– Сам понимаешь, тайная операция.

– Вы… – голос инженера дрогнул, – серьезно?

– Ну, а кто еще выдержит три часа в силовом поле Мерсье? – Щеткин опечалился. – Только зомби. А ты что, не заметил, какой он бледный?

– Да, да, – инженер закивал. – Нездоровый такой у него… цвет кожи.

– Так ведь труп, какое уж тут здоровье, – морально прикончил его специальный агент. – Ну, нам пора. Надо кое-кого пристрелить. Программа зомбирования пробуксовывать не должна.

– При… пристрелить? – инженер стал белее Федорова скафандра. – Кое-кого?

– Ага, – Щеткин многозначительно подмигнул и уже на ходу прицелился в него указательным пальцем. – До встречи.

Инженер покачнулся, но его походя поддержал Совковский.

– Двенадцать часов, полет нормальный, – бодро сообщил Лебедянко, вваливаясь в кабинет. – Доброе утро, господа.

– День уже, – пробурчал Труба. – Вы никогда не пробовали вставать с рассветом?

– А вы – ложиться?

– До точки стыковки остался один час полета, – с осуждением произнес Хорошеев. – Вас это не беспокоит?

– Нет, – профессор пожал плечами. – А должно?

– Мне казалось, вы более эмоциональный человек, – задумчиво пояснил глава ПСБ. – Откуда такая внезапная выдержка?

– Забавная формулировка – «внезапная выдержка», – Лебедянко усмехнулся. – Я человек эмоциональный, это верно, господин Хорошеев, но не суетливый. Автоматика буксиров работает отлично, а до точки назначения еще час, к чему создавать нервозность?

– Откуда мы будем наблюдать за процессом? – вмешался Труба.

– Я поднимусь на рабочий этаж, в центр управления полетом, а вы можете делать это прямо отсюда, – профессор указал на ряд мониторов. – В общем зале слишком много персонала и всего два кондиционера.

– Господа… – в комнате появился Президент в сопровождении генерала Бубнова. – Все в сборе… отлично. Господин Лебедянко, как идет операция?

– В точном соответствии плану, – профессор указал на мониторы. – Вот взгляните, на первом телеметрия. Астероид уже в фокусе навигационной системы буксира номер один. До посадки осталось сорок три минуты. На втором мониторе – видеокартинка камер второго буксира. Видите темный контур? Так астероид выглядит для непосредственного наблюдателя.

– Для… пилота? – уточнил Президент.

– Да, – Лебедянко почему-то посмотрел на Хорошеева, но, наткнувшись на его изучающий взгляд, отвел глаза.

– А почему мы ни разу не связались с Пустотеловым? – директор ПСБ адресовал вопрос профессору.

– Во избежание нежелательных перехватов мы не стали добавлять к штатному оборудованию буксиров средства голосовой и видеосвязи, – ответил Лебедянко. – Ведь в пространстве находится довольно много корпоративных и частных кораблей, а они ничего не должны знать. Мы же обсудили это еще на первом совещании. Или нет?

– Значит, сам «Криптон» в сцепке с двумя буксирами пусть видят, а перехват – ни-ни? – удивился Хорошеев. – А может, вы просто не додумались? Гении.

– В такой-то спешке, – вступился за профессора Думский. – Это, конечно, просчет, но понять его можно. К тому же до определенного момента пилот ничего не решает и связь с ним действительно ни к чему.

– На третьем мониторе показатели его жизнесистемы, – словно исправляя оплошность, спохватился Лебедянко. – Как видите, все медицинские параметры в норме. Пустотелов жив и здоров.

– А что это за текст? – заинтересовался Президент.