Дневник эгоистки, или Мужчины идут на красное - Шилова Юлия Витальевна. Страница 40
– Никто не будет проводить в этом доме обыск, – произнесла я обессиленным голосом и отдала трубку Феликсу.
– Почему?
– Если бы я могла это объяснить…
– Ты в милицию звонила или куда?
– В том-то и дело, что в милицию. У меня создалось впечатление, что нам самим придется брать этот дом штурмом.
– Ну, думаю, до этого дело не дойдет.
Феликс поднялся со стула и сказал решительно:
– Сейчас они, как миленькие, сюда приедут и весь дом обыщут. Сейчас их столько сюда понаедет!!!
– Разбегутся и прямо всем РОВД приедут.
– Сейчас сама это увидишь.
Отчаявшийся Феликс позвонил в ФСБ и сообщил о том, что в Малаховке в одном из домов скрываются террористы, которые готовят серию террористических актов. Феликс был прав: к дому очень скоро подъехали машины с вооруженными людьми, и через некоторое время на улицу стали выводить испуганных девушек.
Машку вывели самой последней. Она была не в себе и никого из нас не узнала. Машка не могла идти самостоятельно, ее вели под руки. Но это было не важно: главное, что она была жива.
– Машка! Машулька! – громко кричала я, пытаясь растормошить подругу.
К дому подъезжали одна за другой машины «Скорой помощи». В одной из них родители повезли Машку в больницу. Я смотрела на полураздетых, обезумевших девчонок, которые жадно глотали свежий воздух, и не могла поверить, что такое могло произойти в наше время.
– Может быть, в такой же бордель попала и моя соседка, – голосом, полным горечи, произнес Феликс.
– Среди этих девчонок ее нет?
– Нет. Она слишком давно пропала. Либо она где-нибудь за границей, либо ее уже нет в живых.
Пока Машка лежала в больнице, я узнала о том, что ее брошенную в пансионате машину сожгли обезумевшие от злости братки, но это уже не имело значения. Весть об освобожденных девушках быстро облетела все газеты. Али и его сообщников взяли под стражу. Все средства массовой информации осуждали бездействие РОВД, который фактически и не начинал поиски похищенной девушки.
А в один из самых обычных дней в нашей квартире раздался звонок. Я по неосторожности открыла дверь и увидела мужчину в годах, который держал в руках букет цветов.
– Вам кого?
– Феликс у тебя? Его машина стоит во дворе.
– У меня.
– А кто он тебе?
– Любимый.
– Тогда это тебе.
Мужчина протянул мне роскошный букет цветов и нервным движением поправил свой галстук.
– Мне? Вы, наверное, ошиблись?
– Это тебе.
– Лизка, кто там? – раздался из комнаты голос Феликса.
– Не знаю. Мне цветы принесли.
Почувствовав неладное, Феликс вышел в коридор и удивленно посмотрел на стоящего в дверях мужчину.
– Вы? – Его голос заметно дрогнул.
– Я, – утвердительно кивнул мужчина. – Твоей жене цветы принес.
– Цветы…
Мужчина немного помедлил и протянул Феликсу руку.
– Дай я пожму твои пять.
Феликс, в свою очередь, тоже протянул мужчине руку для рукопожатия.
– Ты не держи на меня зла, – улыбнулся странный посетитель. – Я тогда не в себе был. Возвращайся в клинику и оперируй, я тебя не трону. Я знаю, что ты очень хороший доктор. Я навел про тебя справки. Ты столько людей спас… Ты врач от Бога. Извини, что так получилось.
– Конечно, – пробурчал Феликс.
– Мой сын умер от наркотиков. Он был наркоманом со стажем, я это знал. И спасибо тебе. – В глазах мужчины показались слезы.
– За что?
– За твой труд и за столько спасенных жизней. Так что, парень, не бойся. Возвращайся. Столько несчастных людей тебя ждет…
– Спасибо, – понимающе кивнул Феликс.
– Ну, я пойду. Извини еще раз. Живите, ребята, дружно. Любите и цените друг друга при жизни. Совет вам да любовь!
Как только за ним закрылась дверь, мы бросились к окну и увидели, как седоволосый мужчина в окружении молодых ребят направляется к своему джипу. Перед тем как сесть в свою машину, он обернулся, грустно улыбнулся и помахал нам рукой.
Я прижала букет к груди и прошептала:
– Слышал, как он меня назвал?
– Как?
– Он назвал меня твоей женой.
– Хорошо звучит, – согласился со мной Феликс.
– Хорошо… – мечтательно произнесла я.
– Так в чем же дело? Ты еще не расхотела выйти замуж за врача?
– Нет! Я захотела этого еще больше! Господи, какие же они классные, эти врачи… Какие же классные.
– Ты сейчас всех врачей имеешь в виду или только меня?
– Я говорю про своего любимого врача!!!
ЭПИЛОГ
Я УМЕРЛА ПОЧТИ ДВА ГОДА НАЗАД…
Ты помнишь, как я умерла? Я помню все очень смутно. Кто-то сбил меня на полной скорости. Какая-то машина… По-моему, я переходила дорогу… Мы с тобой немного повздорили. Ты покупал воду, а я не стала тебя дожидаться и пошла через дорогу. Я не знаю, откуда взялась эта машина. Я ее не видела… Она выскочила откуда-то из-за угла и сбила меня. Знаешь, я только сейчас начинаю понимать, что же тогда произошло на самом деле. Я вспоминаю знакомое лицо… Это был Жора. Я знаю точно: это был Жора. Значит, я тогда его не убила! Он потерял сознание и остался жив. Я не могла тебе сказать, кто меня убил, ведь я же умерла.
Ты до последнего не верил, что это случайность, но машина уехала, и у тебя не было никаких доказательств. Все произошло так быстро, что никто ничего не заметил и никого не запомнил… Если бы я знала, что Жора остался жив…
Меня накрыла смерть. Когда я умирала, мне было больно. Тело ныло. В тот день шел снег. Пушистый, легкий, тающий. Мне было очень холодно. Мое тело превратилось в кусок льда. Я видела, как лежу на снегу. Ты расстегнул мою шубу. Странно, я как будто чувствовала: утром я надела черное платье. Зачем мы повздорили и я пошла через дорогу? В тот момент, когда ты упал передо мной на колени, стал громко кричать, плакать и целовать меня, я тоже хотела заплакать… Я почувствовала безнадежность и тоску. Мне так хотелось к тебе обратно. Как глупо… Я лежала мертвая на снегу. Ты сидел рядом. К нам шли люди. А я так хотела обратно… Ты продолжал жить. Я тоже, только уже в другом мире. Нас разделяла невидимая пропасть. Она была такая огромная…
Знаешь, милый, я умерла, но ЛЮБОВЬ НЕ УМИРАЕТ. И пусть я брожу сейчас в полутьме, но я имею возможность приходить к тебе, когда ты спишь, садиться на твою постель и вспоминать…
Прости, любимый, меня за то, что я умерла. Я мучаюсь точно так же, как и ты. Разница лишь в том, что я мучаюсь на том свете, а ты на этом. Я постоянно вспоминаю, как мы с тобой познакомились. С тех пор как меня не стало, я прихожу к тебе очень часто, когда ты спишь. Я осторожно сажусь на кровать, дышу тобой и так хочу погладить твои волосы. Я даже поднимаю руку для того, чтобы это сделать. Но тут же ее убираю. Нельзя. Мертвые не должны беспокоить живых. Я не могу плакать. Я не умею. Но я все вижу и все чувствую. Я до сих пор чувствую боль… Эта боль не физическая. Она душевная. Иногда я вижу, как ты просыпаешься ночью и плачешь. Этого не видит никто, только я. Мне хочется вытереть твои слезы. В такие моменты я теряю над собой контроль и тяну к тебе свои руки. У меня ничего не получается. Я не могу даже до тебя дотронуться. А ведь мне так хочется погладить твои волосы и поцеловать твои руки. Мне хочется сказать тебе о том, что я твоя. ТОЛЬКО ТВОЯ!
Я не плачу, потому что не умею. Моя боль избита камнями, дождями и каплями. Там где, я сейчас, слишком часто идут дожди. Я шла к тебе сегодня сквозь сильный дождь. Этот дождь был похож на слезы твоей души. Шел не просто дождь. Шел сильный ливень. Знаешь, до тебя мне казалось, что меня любить невозможно, но ты доказал мне обратное… При жизни я так устала мучить других.
Там, где я сейчас живу, всегда тихо. Я не люблю эту тишину. Я ее боюсь. Когда слишком тихо, я слышу крик тишины. Целыми днями я гуляю медленным шагом по черно-белым галереям чужих жизней. Вокруг такие дожди… Так холодно.
Знаешь, милый, я так хотела от тебя детей. Господи, как же сильно я их от тебя хотела… И почему меня так рано не стало?