Разведена и очень опасна - Шилова Юлия Витальевна. Страница 41

Я уже плохо ориентировалась во времени. Я подняла голову, когда за крохотным окошком вновь было темно. От постоянных, самых нелепых мыслей голова просто разрывалась на части, а перед глазами все плыло. То, что меня похитили явно не для того, чтобы убить, не вызывало сомнений. Если хотят получить за меня выкуп, то странно, что этот дровосек не заставляет меня звонить моим людям, чтобы они готовили нужную сумму. Он сказал, что я разрушила всю его жизнь… Но как и каким образом? Ведь я совершенно его не знаю…

Я сидела словно мумия, и пошевелилась только тогда, когда открылась перекошенная от старости дверь, но я не подскочила, словно ошпаренная, не стала кричать, требовать, чтобы меня немедленно отсюда выпустили, а просто безразлично подняла голову и тихо спросила:

– Что тебе нужно?

– Я по делу, – обратился ко мне дровосек, который, по всей видимости, находился в прекрасном расположении духа. – О, да я смотрю, ты целую пачку печенья слопала… – Мужчина остановил свой взгляд на обертке из-под печенья. – Метешь нормально. Аппетит не пропал.

А что, мне здесь с голоду сдыхать?! Ты так говоришь о пачке печенья, словно это огромный торт. У тебя есть ко мне дело? Помочь тебе лес порубить?

– Что-то вроде того… Поедешь со мной.

– Ты хочешь, чтобы я вышла из этой комнаты?

– Иначе не получится…

– Это очень заманчиво, но я тебе честно признаюсь, что топор в руках держать не умею.

Я встала и выпрямилась в полный рост, но тут же ахнула и, присев, стала растирать отекшие ноги.

– Ты чего? – удивился дровосек.

– Чего? Чего? Ноги у меня затекли.

– Так ходить надо было. Чего ты сидела на одном месте?

– Ходить, а где? – не поняла я его.

– Ну хоть по кругу. Двигаться, одним словом. Зарядку бы сделала кое-какую. Прыжки, приседания.

– Еще скажи – бег на месте. Какие, к черту, прыжки! Тут прыгнешь – головой о потолок! Здесь шевельнуться негде. Даже по кругу не походишь. Тюремная камера и та больше.

– Я бы этого не сказал. Смотря какая тюремная камера…

Подняв голову, я внимательно посмотрела на дровосека и осторожно спросила:

– А ты сидел?

– Сидел, ну и что! – встал в позу дровосек.

– Оно и видно.

– Что видно?

– Что ты сидел.

– И где же это видно? – Дровосека озадачил мой вывод.

– У тебя на лбу написано, – бесстрашно выпалила я и ехидно улыбнулась.

– Ты у меня щас договоришься! – В голосе дровосека появилась угроза.

– И что ты мне сделаешь? Топором зарубишь?!

– Пулю всажу! Ничего особенного не вижу в том, что был судим. В наше время это не имеет никакого значения. Главное, чтобы человек и на зоне остался человеком.

– А ты за что сидел? Государственный лес рубил и налево его продавал?!

– Хватит уже! – оборвал меня дровосек. – Я щас тебя опять закрою, и сиди здесь до одурения.

– Ой! Только не это!

Бросившись к двери, я выскочила в коридор и тут же зажмурилась от яркого света:

– Ради бога, только не это!.. Ты говорил, что я должна тебе в чем-то помочь. Так вот, я согласна!

– Ну пошли, коли согласна.

Мужчина провел меня на кухню, которая граничила с верандой, и я тут же прильнула к окну. Но и это не принесло мне особой радости. За окном была беспросветная темень, и даже сквозь нее можно было увидеть, что вокруг самый настоящий лес, который я никогда не любила и которого всегда в глубине души немного побаивалась.

– Лес кругом, – сказала я обреченным голосом и прислонилась лбом к холодному стеклу. – Это что, охотничий домик?

– А ты и в темноте видишь?

Тут и напрягаться особо не надо, так все видно. Мы где-то в лесной избушке? Где-то в домике охотника?

– Ага, на лесозаготовках, – засмеялся дровосек.

– Я так и подумала. Короче, увез меня к черту на рога. Увез туда – не знаю куда. Затем – не знаю, зачем. Искать то – не знаю что…

– Я смотрю, ты сказки любишь.

– А кто их не любит?

– Я, например, – ударил себя в грудь дровосек., – Я уже вышел из этого возраста. В сказки верят только те, кто отстал в развитии на несколько лет. У кого задержка в психическом и интеллектуальном развитии.

– Я так понимаю, что ты имеешь в виду меня?

– Я не переходил на личности и говорил только так, в общих чертах.

– Даже при этом у меня по этому поводу совершенно другое мнение. Я думаю, что в сказки не верят только злые люди. Добрые люди всегда в них верят и даже пытаются перенести эти сказки в собственную жизнь.

– Это ты про тех идиоток, которые верят в сказки про принцев на белом коне? Всю жизнь ждут этих принцев, до самой старости, а затем умирают в одиночестве и болезнях.

А разве плохо, что человек о чем-то мечтает? Разве это плохо? Мечтать о принце тоже неплохо. И это совсем не та мечта, которую нужно стесняться. Гораздо страшнее вообще ни о чем не мечтать и ничего от этой жизни не хотеть. Мой муж, когда мы разводились, сказал фразу, над которой смеялся даже судья. Он сказал, что не может жить с женщиной, которая живет с ним под одной крышей, ест, спит, ведет совместное хозяйство, строит дальнейшие планы, но… по-прежнему мечтает о принце на белом коне.

– Он так и сказал? – рассмеялся мужчина.

– Когда его спросили о причине развода, он сказал именно так.

– А ты?

– А что я?

– А ты как на это реагировала?

– Хочешь знать, пыталась ли я его переубедить?

– Ну что-то типа того.

– А я этого не отрицала. Что плохого в том, что я верила в свою мечту?

– Но ведь ты жила с мужиком! Ты хочешь сказать, что одно другому не мешает?!

– Одно другому помогает. Чем больше я жила со своим мужем, тем больше и больше я ждала своего принца. Чем больше меня засасывала семейная рутина и чем больше я тонула в ней с головой, тем больше и больше мне хотелось, чтобы приехал быстрее мой принц-спаситель и вытащил меня из этого болота, которое называется несчастливой семьей.

– Только вместо белого коня у него должен быть белый «Мерседес».

– Не обязательно белый. Можно и черный. Мне всегда нравились самодостаточные мужчины на «Мерседесах».

– А у твоего мужа, если не секрет, на момент вашей совместной жизни какая машина была?

– Не секрет. На момент нашей совместной жизни у него вообще никакой машины не было.