Золушка из глубинки, или Хозяйка большого города - Шилова Юлия Витальевна. Страница 23
– Света, ты живая? – Я открыла глаза только тогда, когда почувствовала, что машина остановилась. – Тебе плохо? Бледная вся…
– Мне страшно.
– Успокойся, мы уже приехали.
– А где «Жигули»?
– Понятия не имею, но в том, что мы ушли от погони, можешь не сомневаться. Тут такие улочки, что не каждый и разберется. А я их наизусть знаю, потому что здесь раньше жил, тут прошло мое детство.
– Ты хочешь сказать, что нам сейчас ничего не угрожает?
– Пока – да. Я тут живу недалеко. Сейчас машину на стоянку поставим и пойдем ко мне домой.
– Господи, что же теперь будет?! – в отчаянии прокричала я. Затем всхлипнула и затряслась всем телом, сжимая кулаки так, что ногти впились в ладони.
– Ты что творишь? А ну-ка успокойся, возьми себя в руки. Я думал, у тебя выдержки больше.
– Она закончилась. Дима, ты хоть понимаешь, что я тебя подставила? Понимаешь или нет? Ведь я не хотела, я не думала, что это произойдет. Я и представить не могла, что меня найдут так быстро. То, что мы ушли от погони, – еще ничего не значит.
– Как это ничего не значит?! А что было бы, если бы этот «жигуль» у нас по-прежнему сидел на хвосте?! Ты только вдумайся!
– Но ведь теперь они знают номер твоей машины, по нему не составит труда найти твой адрес.
– Я еще не успел переоформить машину на себя – она числится за прежним хозяином. Он сейчас за границей, приедет только через три месяца, я его специально жду, чтобы машину переоформить.
– Ты хочешь сказать, что по номерам машины тебя не найдут?
– Пока нет.
– Уже легче, – заметно успокоилась я, хотя по-прежнему ощущала, что бесконтрольная дрожь, завладевшая моим телом, все еще не хотела меня отпускать.
Поставив автомобиль на стоянку, Дима вышел на улицу и посмотрел на дорожную сумку, которая осталась на заднем сиденье автомобиля.
– Сумку взять?
– Возьми, там вещи, которые мне нужны.
Повесив мою сумку себе на плечо, Дима взял меня за руку и повел к своему подъезду.
– Ты что трясешься-то?
– Сама не знаю.
– Давай успокаивайся. Уже пришли.
Попав в большую и дорого обставленную квартиру, я сняла свою обувь и, как затравленный щенок, встала в центре коридора, боясь наступить на необыкновенно красивый паркет, который так сильно блестел, что мне показалось, что если я на него наступлю, то тут же поскользнусь и проеду по нему носом.
– Ну, проходи. Что, боишься?
– Я не боюсь, – несмело ответила я, но так и не смогла сделать ни шагу.
– А мне кажется, что ты чего-то боишься?
– Тебе кажется.
– Тогда вперед и с песней!
Дмитрий играючи меня подтолкнул вперед, и я прошла в комнату. Разглядывая роскошное убранство большого зала, я старалась не выглядеть идиоткой и, против своей воли, пыталась сдерживать свой восторг, но это усилие над собой давалось мне с огромным трудом. Неудивительно: ведь я никогда раньше не была в подобных квартирах. Старинные подсвечники, массивные люстры, плотные вышитые шторы, оригинальный камин, перед которым лежала шкура медведя… Все это – малая часть того, что можно было увидеть в этой квартире, которая просто благоухала изысканной роскошью.
– А у тебя славненько!
– Проходи и чувствуй себя как дома, – Дмитрий потряс рукой и слегка сморщился.
– Ты чего?
– Я борьбой занимаюсь. Руку потянул. Она у меня и так больная, да еще ты повисла на ней в гостинице, как пиявка.
– Извини, я хотела как лучше.
Кинув на Дмитрия беглый взгляд, я еще раз отметила про себя, что он очень красив. От него исходило какое-то необычайно притягательное тепло. Дима был похож на человека, знакомого только с приятными, положительными и хорошими сторонами жизни. Высокий, мускулистый, широкоплечий, он был достаточно модно и дорого одет. Можно было без труда догадаться, что у этого молодого человека, похожего на сытого мартовского кота, как в институте, так и за его пределами нет отбоя от девушек. Даже страшно себе представить то количество невест, которое его окружает в повседневной жизни. Несомненно, Дмитрий знал себе цену: такие, как он, всегда избалованы женским вниманием и настолько привыкли к победам, что не знают отказа.
– Пошли на кухню. Мне кажется, что нам необходимо выпить.
Как только мы прошли на кухню, соединяющуюся с большой и просторной гостиной, я села в мягкое кожаное кресло и, стараясь спрятать свою неловкость, закинула ногу за ногу.
– Ты что пьешь-то?
– Шампанское.
– Смотри, а то тут такой бар. Может, что-нибудь посолиднее?
– Нет, спасибо, я бы выпила бокал шампанского. Ты составишь мне компанию?
– Я пью коньяк, – отрезал Дмитрий и неодобрительно посмотрел на шампанское. – Я не пью женские напитки.
– Ты считаешь шампанское женским напитком?
– Конечно. Я придерживаюсь именно такого мнения.
Налив себе полную рюмку коньяка, он поднял ее и промурлыкал, как все тот же мартовский кот:
– Ну что, выпьем за знакомство? Правда, я и сам пока не знаю, приятное оно или нет, но тем не менее оно состоялось, и от этого уже никуда не денешься. Я уже и сам не могу понять, вовремя я тогда вышел покурить на балкон или нет. Нужна мне эта встреча или лучше было бы обойтись без нее?!
– А давай не будем думать, какое у нас впечатление сложилось друг о друге – по большому счету это неважно. Ты вышел на балкон вовремя и совершил благородный поступок – помог попавшей в беду девушке. Это по-рыцарски и заслуживает уважения. А еще ты дал мне кров. Самое главное, что я не сижу со своей дорожной сумкой в парке и не жду утра. Это же здорово!
– А я вообще не представляю, как можно так поехать.
– Ты о чем? – я сделала глоток шампанского и улыбнулась от райского наслаждения. Я считала этот напиток божественным и получала от него истинное удовольствие.
– О том, что не понимаю, как можно ехать девушке совершенно одной в незнакомый, чужой город, где у нее нет ни друзей, ни родственников?
– Ой, да ладно тебе! Такие, как я, сюда пачками приезжают. Только вот я думала, что у меня хоть что-то получится, а у меня ничего не получилось.
– Значит, надо возвращаться. Сколько ты можешь тут скитаться? Пока деньги не кончатся?
– Деньги всегда можно заработать. Я не могу вернуться домой ровно по двум причинам.
– И какие же это причины? – спросил Дмитрий, смакуя коньяк.
– Во-первых, мне угрожает опасность. В провинции до меня будет добраться намного легче, чем в Москве. Во-вторых, как я вернусь? Как побитая собака? Мать, быть может, и промолчит, а вот отец…
– Что отец?
– Отец будет пить и ругать меня, на чем свет стоит. По его понятиям, в Москву за лучшей жизнью едут одни лишь шлюхи и возвращаются оттуда тоже одни шлюхи. Он меня в покое не оставит, а будет попрекать каждый день. Лучше сдохнуть, чем слушать ежедневные упреки и пьяный бред.
– Он пьет?
– Бывает, – я моментально залилась краской. – А этот жених, будь он неладен!
– Какой еще жених?
– Мой, которого перед моим отъездом в Москву в вытрезвитель забрали!
– Ах, у тебя еще и жених из вытрезвителя есть? Я же говорил, что веселенькая у тебя жизнь.
Не обратив внимания на насмешку со стороны Дмитрия, я зачем-то решила выгородить своего кавалера и, сделав глоток шампанского, оправдываясь, произнесла:
– Нет, ты не подумай плохого. Он же не каждый день в вытрезвителе проводит, а так, выпивает иногда. Так вот, жених меня больше всех на смех подымет, позорить будет на каждом шагу, всех против меня настраивать. Он же думает, что я должна приползти к нему на коленях, просить прощения и умолять взять меня в жены.
– Хороший у тебя жених!
– Бывший жених, – тут же поправила я Дмитрия.
– А что, поприличнее ничего не было?
– Нет, – честно ответила я. – Какой есть, такой есть, у нас мажоров нет. У нас с такими-то, как мой, напряг, а ты говоришь поприличнее. Кто успел, тот себе урвал. А не успела, сиди в девках.
– Это упрек в мою сторону? Ты меня начинаешь доставать этим мажором. Я не очень люблю, когда меня так называют.