Скалолазка и мертвая вода - Синицын Олег Геннадьевич. Страница 6

Взволнованно дыша, прижалась к стене и смотрела на спасенную конечность. Тяжело бы мне без нее пришлось. С возлюбленными скалами уж точно пришлось бы распрощаться.

Хоть бы кто-нибудь на помощь пришел! Супермен там какой-то… Вечно приходится самой выпутываться, даже обидно. Я ведь женщина, а не десантник!.. И вообще: куда глядит охрана? В особняке людей режут, вовсю из автоматов поливают, а охрана спит или режется в видеоигры!

Я оглядела помещение, в котором оказалась. Комната для отдыха. Красные кожаные диванчики, посередине маленький столик с пустой шахматной доской. Напротив меня – окно с неизменным видом на реку.

Путей отступления нет.

Дверь содрогнулась от удара, но замок и петли выдержали. Это вам не фанерные пустышки, которые ставят в наших домах. Натуральный бук! Мне бы такую в парадное…

Новая очередь прошила дверь рваным полукругом прямо над замком. Я заверещала. Едва жидкость не расплескала.

Надо бежать. Единственный выход – окно.

Но прежде необходимо перелить эту темную гадость, которой доктор Энкель «наградил» меня перед смертью, в более удобную емкость.

А может, оставить фужер с жидкостью здесь? Зачем он мне?

За тем, Алена, что один добрый человек перед смертью тебе доверился. Отдал на хранение, видимо, огромную ценность. Впрочем – и страшную опасность.

Наверное, я дурочка, но свое слово держу. Раз что-то обещала, то в лепешку расшибусь, но сделаю. Иначе в глаза человеку не смогу глядеть. Даже в мертвые. Дедушка с бабушкой меня воспитали так…

Дверь потряс новый удар. Бук держал. Пока дело не дошло до новой очереди, я отлепилась от стены и кинулась в центр комнаты. Мне бы графин отыскать или захудалую бутылку. Не могу же я лезть в окно с фужером в руке!

Вместо подходящего сосуда нашла на полу одинокий мужской башмак. Подняла.

Ну не в него же наливать!

Со злости запустила башмак в стену.

Дверь хрустнула. Прочный бук сдался под яростным натиском. А может, дверной косяк не выдержал. Так или иначе, времени на поиски сосуда не оставалось. Я распахнула окно и глянула вниз.

Мамочки! Вот это высота!

Отвесная стена устремлялась к воде, но метрах в пяти над рекой обрывалась пролетом между опорами моста.

Адреналин сразу забурлил в крови. Давненько ждал этого момента, чертяка. Давненько я не карабкалась по отвесным утесам и обрывам. Все спортивные залы, искусственные стены, болдеринги, скучные тренировки… Моя профессия – скалолаз-лингвист. Что это такое – расскажу как-нибудь позже. Сейчас времени нет.

Дверь содрогнулась от нового яростного удара. Я поставила фужер на подоконник и только собралась перелезть на стену, как запнулась и едва не полетела вниз. Опять это чертово платье! Обрезать, что ли, подол? В таком случае, если выживу сейчас, то, когда вернусь в Москву, меня прикончит Светка.

Торопясь, закатала подол до середины бедер, скрутив его так, чтобы не расправлялся. Английские булавки, которые некоторое время держали лопнувший шов, отскочили, я не стала их искать.

Перелезла на стену, нащупав ступнями узкое углубление между кирпичами. Вот безобразие! Кирпичи холодные! Неужели на этой стороне здания солнышка никогда не бывает?!

Стена противнейшая. Большие серые камни-кирпичи уложены аккуратно, на совесть, раствор нигде не вываливается – ну не свинство ли! Глубина зацепа не больше сантиметра. И как я буду карабкаться? Да еще с моим фужером?

Вздохнула и зацепилась пальцами правой руки за едва прощупываемый паз. Левой аккуратно взяла фужер с подоконника. Легкий прохладный ветер дул вдоль стены, пытаясь разлепить скрепленные лаком волосы. В полумраке сумерек зеркало реки под ногами казалось таинственным и мрачным. Из темных туч высунулась луна.

Высота вроде небольшая – и не такую видала, – а в груди перехватило. Лучше вниз не смотреть… Ох, ну не люблю ползать без страховки. Неуютно себя чувствую, не по-домашнему…

Из комнаты раздался деревянный треск и грохот упавшей двери. От неожиданности я едва не слетела с убогих зацепов.

Надо бы подняться выше!

Но проблема как раз в том, что не хватает одной руки. Именно той, которая занята фужером. Обычно одной держишься, а второй нащупываешь зацеп. Затем перехват, и все наоборот. А тут я держусь одной рукой и ею же должна молниеносно поймать следующую щель. Если пальцы соскользнут – потеряю равновесие, получив в награду недолгий (метров двадцать) полет и весьма неприятное купание. А если река здесь мелкая? Если дно завалено обломками камней, оставшихся после строительства особняка?

Я подтянула ноги, кое-как устроившись на скользких выступах. Рывком передернула руку на полметра выше. Получается по-черепашьи, но хоть какое-то движение.

В комнате послышался топот лакеев! Господи, а я все торчу возле окна!

В два стремительных перехвата преодолела пару метров и оказалась над окном как раз в тот момент, когда лысая голова Чиву высунулась в проем. Он уставился вниз на темные воды.

Гладь реки бандит разглядывал бесконечно долго. Нависая над ним, я не решалась даже вздохнуть. Боялась, что услышит. Да и мои зацепы не такие надежные, чтобы дышать полной грудью без риска сорваться.

Чиву медленно посмотрел направо.

Потом налево.

– Поверить не могу… Она прыгнула! – раздался его утробный голос.

Кажется, он по национальности румын. Слишком уж акцент противный. К тому же имя похоже на румынское.

Из окна выглянул уголок черной шляпы.

Появился спутник румына – главарь шайки негодяев, испортивших чужой праздник. Вместе с Чиву он стоял возле окна. Затем что-то сказал, но я не разобрала слов. Слишком тихо и невнятно звучал его голос.

Чиву нерешительно кашлянул в ответ. А мне вдруг захотелось почесать подбородок. Так захотелось, что сил никаких не было терпеть. Дрожь до самых пят пробрала. Как почесать-то? Кончики пальцев правой руки засажены в узкую щель между кирпичами, в левой держу фужер… Можно, конечно, почесать краем фужера, но уж зело страшно подносить к лицу неведомую гадость. Вдруг это новейшее бактериологическое оружие, одна капля которого уничтожит половину жителей какой-нибудь зажравшейся европейской столицы?

Почесала подбородок о стену. Как наждачной бумагой прошлась – зато зуд пропал. А снизу раздалось:

– Чудес не бывает… – это опять Чиву. – В воду она не прыгнула, улететь тоже не могла – на ангела не похожа…

Нельзя надеяться, что Чиву полный кретин. В конце концов сообразит и посмотрит наверх. Это очень неудобно, но для зверского дела, ради которого они убили доктора Энкеля, Чиву все варианты исследует.

Суетно принялась искать следующую зацепу. Если повезет, доберусь до крыши за пару перехватов.

Может, я и добралась бы до крыши незамеченной. Но откуда-то из-под руки, возможно, из складки платья или из волос вывалилась лепешка черных икринок.

Отделилась от меня. Совершила короткое падение. И, перевернувшись в воздухе, шлепнулась на вечно бледную лысину Чиву.

И почему мне так не везет? Икринки образовали на макушке лысого румына родинку. Чиву резко повернул лицо вверх. Вот он – момент откровения.

– Она здесь! Быстрее! – закричал он. Таиться больше не было смысла. Я перебросила правую руку на давно замеченную зацепу, поднялась на пару камней. Край оцинкованной кровли на расстоянии одного перехвата. Хорошо, что не далеко выдается над стеной – иначе бы не достать.

– Сейчас я подстрелю эту карабкающуюся курицу! – раздалось снизу.

Господи, я вообще-то не верю в тебя, но помоги мне быстро взобраться на крышу! Обещаю – буду ходить в церковь, молиться, солировать в церковном хоре… Что еще там делают? Обещаю – буду паинькой! Только помоги взобраться на крышу!

Снизу донесся металлический лязг. Кто-то проверил, заполнен ли магазин «Хеклер-Коха». А может, проскрежетал затвор? Иегова его знает!

Выдохнула и, оттолкнувшись от стены, закинула свободную руку на край крыши. Ухватилась мертвой хваткой. Ноги соскользнули с уступов (какая я неизлечимая оптимистка: называю эти скромные углубления «уступами»!), и я повисла на одной руке, с ужасом следя за жидкостью в бокале.