Хонорик и его команда - Сотников Владимир Михайлович. Страница 14

И мама, и папа тоже выступали. Кстати, как раз папа и подвел итог всем выступлениям, четко высказав эти раз-два-три. И всем все стало понятно. Даже представителям мэрии, которые при папиных словах согласно закивали головами.

Митинг завершался. Люди смеялись, переговаривались, шутливо чихали – наверное, напоминали друг другу смешную ситуацию, в которой оказался виновник этого митинга. Настроение в толпе окончательно стало веселым и даже праздничным. Люди поверили в возможность своей победы и радовались ей.

И вдруг посреди этого веселья к микрофону подошел человек атлетического вида в длинном черном пальто. Он напомнил Макару Супермена из одноименного фильма. Такая же высокая и мощная фигура, мужественное лицо. Только не хватало плаща-накидки и буквы «S» на груди. Казалось, захоти сейчас этот человек – и взлетит над толпой, влекомый неведомой силой…

– Уважаемые сограждане! – громким голосом сказал этот Супермен, отставив микрофон в сторону, словно он взял его лишь для того, чтобы привлечь к себе внимание. И все люди сразу затихли и прислушались. – Я представляю фирму, которая занимается всем этим безобразием, как многие из вас выразились. Говоря человеческим языком, работами по благоустройству пруда. Ну, и строительством памятника, естественно. По поводу памятника я полностью согласен с выступавшими. Поторопились. Надо будет пересмотреть проект. А вот насчет пруда… Не все так просто! Раз мы задействовали столько техники и рабочей силы, раскопали пруд, то уж разрешите продолжить работу. Пруд будет, как прежде и… как новенький. Вот увидите! Но для того, чтобы он не источал запахи застоявшейся воды, надо еще снять достаточно большой слой старого ила. То есть придется еще копать и копать! Вам будет казаться, что мы разрушаем пруд, но это не так. Поверьте мне как специалисту – это просто необходимо!

Макар прислушался к этому голосу и замер. Где же он его слышал? Голос как будто совсем недавно звучал в Макаровых ушах. Только сейчас он был немного незнакомым, потому что звучал доброжелательно и даже ласково. Но тембр, интонации… Макар различал в них знакомую властность и уверенность! Где же, где же он слышал этот голос?

Он переглянулся с Соней и понял, что она тоже удивленно вслушивается. Значит, и сестра узнала голос, значит, они слышали его вместе… В доме с башенкой!

Макара просто пронзила эта догадка. Именно этот голос требовал чего-то от Летчика, угрожал ему и звучал по-бандитски грубо. Теперь же этим голосом говорит интеллигентный и доброжелательный человек. Странно! Но сомнений быть не могло: голос был тот же.

Об этом свидетельствовали и Сонины глаза – и без того большие, теперь они напоминали круглые блюдца, на которых стояли зеленые чашечки.

Но еще больше Макар удивился, когда к Супермену радостно ринулся папа.

– Сеня! Вот не думал, что мы встретимся на баррикадах! – воскликнул он. – Борьба за правое дело сближает людей.

Супермен заулыбался.

– Петя! Сколько лет, сколько зим! – Он распростер руки для объятий. – Однокашник дорогой! Это ж надо, живем в одной Москве, а не виделись уже сто лет! Сколько времени после школы прошло, а встречались-то всего пару раз. Как с Венькой. Так он хоть в Париж уехал.

Тут и папа, и Сеня почему-то нахмурились.

– Да, Веня… – вздохнул папа. – Жаль.

Сеня тоже помолчал немного, а потом воскликнул:

– Слышал я твое выступление. Молодец! Четко, по делу. А как тебе мое? Я тоже считаю, что никаких дурацких примусов здесь не надо. Но пруд должен быть такой, чтобы во всем мире завидовали. А то скоро столько ила накопится, что вообще никакого пруда не останется.

– Конечно, конечно, – согласился папа.

Макар вертел головой, выставляя вперед то одно веснушчатое ухо, то другое. Он напоминал радарную установку, которая контролирует воздушное пространство. Все-таки не верилось, что человек, которому так обрадовался папа, мог так зло разговаривать с Летчиком! Совсем как бандит.

– Ничего не понимаю, – прошептал Макар, вопросительно глядя на Соню.

– Я тоже, – ответила она. – Но это тот самый голос…

Сеня заторопился.

– Что ж, мне пора. – Он развел руками и улыбнулся. – Ну что, Петя, до следующего митинга? А лучше вот что: я тебе черкну на визитке свой, так сказать, пароль. В любое время дня и ночи тебя со мной соединят и ко мне пропустят. Хоть я и не самый большой человек в нашей фирме, но секретари и охрана бдят: оберегают мой покой и безопасность. А мало ли что понадобится – хоть мне, хоть тебе. Ты все-таки представитель общественности… А мне во время этого строительства поддержка нужна. Неизвестно, на какую глубину еще придется зарыться…

Папа тоже протянул свою визитку и улыбнулся:

– Без пароля, просто телефон. У меня в Институте этнографии ни секретарей, ни охраны.

Они пожали друг другу руки, и папа стал глазами искать своих домашних. Не только домашнего животного Нюка, конечно, но и членов семьи. Сделать это было трудно: мама уже затерялась в толпе, и только слышалось, как она расписывает подругам способности хонорика:

– Такой чистенький, умненький! Даже тапочки подает.

Ладошка маленький – среди взрослых его увидеть трудно. А вот Соня и Макар… Почему же папе их не видно? Оказывается, они не сговариваясь юркнули в толпу, не упуская из виду Супермена Сеню. Тем более что никуда улетать он не собирался – шел себе спокойненько к ближайшему перекрестку.

Макар с волнением представлял, что он может увидеть дальше.

И его предположения сбылись… Три тройки сияли на вымытом до блеска номере черного джипа, в который уселся Сеня, папин одноклассник.

Глава VIII

Кошки на душе и в черной комнате

На душе у Макара скребли кошки. А попросту говоря, было отвратительное настроение. Про кошек ему сказал Лешка, встретившийся на аллейке у пруда:

– Что, Мак, такой кислый, будто у тебя кошки на душе скребут?

«Взять бы хонорика, – подумал Макар, – прижать к груди. Пусть бы отогнал этих кошек».

Действительно, было такое ощущение, будто внутри у Макара кто-нибудь царапался когтями. Придумал же кто-то первым это выражение про кошек! Довольно точно, между прочим, передающее состояние человека.

– Да так, – отмахнулся Макар. – Замерз, наверное. Как дела?

– Супер! – довольно ответил Лешка. – Вот, пришел за подручным материалом для работы. Не так много в городе мест, где можно его раздобыть. Понимаешь, если б я был скульптором по дереву, я бы в парке каком-нибудь пасся. Или в лес выезжал. А меня металл интересует. Проволока, арматура, болты, втулки всякие. У тебя этого добра здесь навалом!

Макар невесело вздохнул, обводя котлован рукой:

– Угощайся…

– Спасибо! – засмеялся Лешка. – А что это народу как собак? Праздник, что ли?

Макар вкратце рассказал о митинге. И о памятнике, конечно, тоже.

– Ну и загнул этот скульптор! – засмеялся Лешка. – Десятиметровый примус! Клево! Смело, но… все-таки глупо. Разве это современно – один-единственный предмет изображать? Пусть даже в такую величину.

Макар немного обрадовался за Лешку. Значит, не безнадежный он скульптор, если сразу оценил памятник-примус как глупый.

– А ты что бы предложил? – спросил Макар. – Если б тебе заказали придумать памятник?

Лешка думал над «заказом» недолго.

– Я бы импровизировал. Ну, в смысле, доверился бы своему таланту. Попросил бы сгрести огромным бульдозером в одну кучу весь этот строительный металлолом, весь мусор, который накопился на дне пруда… А потом бы из этой кучи выбрал подходящие предметы и соорудил бы та-акую конструкцию! Типа Эйфелевой башни, только не такую строгую по форме. Форму мне бы чутье подсказало. И люди бы поняли, что из всего, что под ногами валяется, можно памятник соорудить.

– Но памятник же писателю! – удивился Макар.

– А, писателю… – разочарованно вздохнул Лешка. – Тогда не знаю. Я думал, памятник пруду – чтоб просто красиво было. А писателю я еще не умею. Но ничего, наверное, сообразил бы. Фотку бы его глянул, пришлось бы книгу его какую-нибудь прочитать.