29 отравленных принцев - Степанова Татьяна Юрьевна. Страница 17

– Нет, – покачал головой Колосов, – этой темы мы не касались. А кто еще присутствовал, кроме вас?

– Студнев был Максим, – печально ответила Марья Захаровна, – этот вот клоун, который ушел за чаем с мятой и провалился…

– Симонов? А он кто? – наивно спросил Колосов.

– Он мой гражданский муж. Такой ответ вас устроит? – ответила Потехина. – И по совместительству – камень на моей шее.

Колосов помолчал. У Потехиной и красавца Симонова разница в возрасте составляла лет десять, а то и больше.

– А он чем занимается? В ресторане работает?

– Он актер театральный.

– Внешность его мне знакома, да, да, да! – оживился Никита. – Он в каком театре играет?

– В Погорелом. Шучу, – ответила Потехина со вздохом, – отпуск у него пока творческий. Краткосрочный. Ну, а еще были вместе с нами Мохов Петр Сергеевич – журналист, известный кулинарный критик и добрый мой приятель – и Анфиса. Берг ее фамилия. Я с ней через Аврору познакомилась. Она тоже журналист, в каком-то медиа-холдинге работает. Аврора и ее муж Гусаров, ну, когда они еще вместе были, устраивали через нее какие-то рекламные акции, презентации, фотосъемку для журналов. Ну, а для меня Анфиса – железный клиент. Ресторан наш ей очень нравится. В последнее время она к нам зачастила.

– А кто обслуживал гостей? – спросил Никита. – Фамилии служащих вашего ресторана назовите, пожалуйста.

– Ну, вечер был особенный, торжественный. Закрытый. Тут уж, сами понимаете, не хотелось перед друзьями в грязь лицом ударить. Меню готовил мой шеф-повар Поляков. Наш второй повар, Сайко Лев Львович, тоже работал. Ну, потом рабочие по кухне, уборщица – тоже фамилии называть?

Колосов кивнул, записывая фамилии в блокнот.

– А кто подавал? Кто столики в зале обслуживал? – спросил он. – Фамилии официантов?

– Мы сидели в том зале, – Потехина кивнула на смежный зал, – там, как видите, у нас гриль, специальная печь для приготовления блюд на открытом огне и на углях. Был один общий стол. Обслуживали нас непосредственно шеф-повар Поляков, повар Сайко и официантка Воробьева Елена.

– Я с ними хотел бы побеседовать.

– Пожалуйста, только… Поляков сегодня будет позже. А Воробьева выходная, – сухо ответила Потехина.

Никита заметил, что тон и вся манера речи у нее несколько изменились. Исчезла крикливость и та шумная непосредственность, которая так ошеломила и позабавила его вначале. Потехина стала более сдержанной, и ее можно было понять – разговор вплотную касался ее ресторана.

– А вы сами, Марья Захаровна, в тот вечер не заметили ничего необычного? Ну, может быть, Студнев вел себя как-нибудь не так, странно?

– Вы все же считаете, что он покончил с собой? – Потехина горестно вздохнула и покачала головой. – Нет, в тот вечер все было нормально. Мы так славно посидели – хорошая еда, хорошее вино, душевная беседа, все свои… Аврора была так довольна, прямо душой оттаяла.

– Я думал, у вас тут спиртного не подают, – сказал Колосов, – ресторан-то восточный.

– Мы специализируемся исключительно на кухне Магриба – традиционные национальные блюда Марокко, Алжира, Туниса. В Москве мы единственные в своем роде, если, конечно, не считать «Марракеша». Но им до нас далеко. У нас достаточно пообедать один раз и сравнить, чтобы убедиться, – в тоне Потехиной теперь звучали горделиво-рекламные нотки, – а насчет спиртного – я прошу вас в наш бар. Вы убедитесь, что по карте вин мы не уступаем любому другому первоклассному…

Тут в зал грациозно вошла высокая молодая блондинка в красных брюках и черном топе. Она несла большой поднос с чайным набором – медный восточный чайник, медные стаканчики, вазы со сладостями, изюмом, финиками, ломтиками засахаренной дыни и ананаса.

– Спасибо, насчет бара и карты вин охотно вам верю, – сказал Колосов, разглядывая очаровательную незнакомку. Потехина приняла у нее поднос.

– Разве ты сегодня не выходная с утра? – спросила она.

– Мне заехать надо было, я мобильник вчера забыла, – блондинка покосилась на Колосова. – Я вам больше не нужна, Марья Захаровна? Я сейчас поеду.

– Подожди. Вот это и есть Воробьева Елена, – сказала Потехина Колосову.

Никита представился и попросил официантку ненадолго задержаться.

– А в чем дело? – недовольно спросила Воробьева.

– У меня к вам есть пара вопросов.

– Ну ладно, пожалуйста, – Воробьева пожала плечами и вышла.

– Попробуйте чай с мятой. Так пьют в Марокко. Очень освежает. Когда я была в Марокко, я очень плохо переносила жару и все время пила вот этот чай. Его надо пить очень горячим. – Потехина налила Колосову чай в медный стаканчик.

– Марья Захаровна, что за человек был Максим Студнев? – спросил Никита, осторожно пробуя обжигающий напиток. Чай был горьковатый, терпкий, душистый. Мятный его привкус был довольно сильным.

– Ну, как вам сказать? Красивый, веселый, молодой, обеспеченный, уверенный в себе. Нас познакомила Аврора несколько месяцев назад. Они бывали у меня.

– Вдвоем?

– Ну, Аврора, как я уже сказала, последние полгода разводится с мужем. Ей нужна была опора, поддержка, – Потехина грустно улыбнулась. – Мы, женщины, чахнем без крепкого плеча. А Максим давал ей возможность опереться на это плечо, не быть одинокой.

– Они жили вместе? – прямо спросил Никита.

– Насколько мне известно – нет. Они встречались. Аврора сейчас в трудном положении. Она уехала от мужа… точнее, сбежала от него, как говорится, в чем была, забрала только детей. Она живет сейчас у матери. Все время, пока тянется эта канитель с разводом, с дележкой имущества, длится и скандал.

– Этот ее бывший муж – Гусаров, – он что за человек?

– Я его никогда не любила, – сказала Потехина, – по-моему, он состоит из одних недостатков. Но весь фокус в том, что именно он сделал из Авроры то, что она есть сейчас. Она ему обязана всем.

– Вы сказали – недостатки. Какие же у Гусарова недостатки?

– Ну, скупость, например, высокомерие. Я слыхала, что в шоу-бизнесе его мало кто любит – именно за это – за наглость, вероломство.

– А в чем причина развода вашей подруги с мужем?

– Он ужасно с ней обращался. По-хамски. Всегда, но особенно в последние годы. Он жестокий человек. Не смотрите на меня так недоверчиво… Аврора, конечно, сама в этом никогда не признается, тем более милиции, но я знаю – Гусаров бил ее, издевался по-всякому. Если быть до конца откровенной, у нее была не жизнь, а ад кромешный.

– Это Гусаров посоветовал ей взять псевдоним Аврора?

– Ее зовут Наташа, – ответила Марья Захаровна, – фамилия Ветлугина, да вы, наверное, уже полные справки навели… Она так, под своим именем, и хотела выступать. Она сама мне рассказывала: в самом начале, когда она еще о Москве и не помышляла, и замужем за Гусаровым не была, они с какой-то программой ездили с девочками в Эмираты. Денег подзаработать в ночных клубах в Дубаи. Она хотела только петь и танцевать, и больше ничего. Едва ее имя назвали, с местными прямо вышла истерика половая. Психоз эротический. Они ведь арабы такие возбудимые – ужас! Начали на эстраду лезть, за руки ее хватать, за платье, чуть ли не торговать. «Наташа, Наташа!» – кричат. Они там, в Эмиратах-то, Наташами проституток наших зовут. Ну и ее, беднягу, за путану приняли. С тех пор она для всех Аврора – и на сцене, и в жизни.

Колосов отметил, что его разговор с Потехиной за стаканчиком мятного зеленого чая все время уклоняется в сторону от потерпевшего Студнева к певице. Не означало ли это, что здесь, в ресторане, погибший не имел собственного лица, а был лишь отражением своей любовницы?

– Скажите, а Гусаров знал о связи Студнева со своей женой? – спросил Никита, чтобы несколько обострить тему.

– Со своей бывшей женой… Пока Аврора жила в доме мужа, заводить приятелей она не осмеливалась.

– Почему?

– Опасно для жизни…

– Даже так?

– Даже так. С Максимом она сошлась, когда уехала, а точнее, сбежала от Гусарова к матери. Тут-то и появился Макс. – Потехина вздохнула. – Их связь не была ни для кого тайной. Мальчик, по-моему, влюбился в нее без памяти. Ну, по крайней мере, на всех это производило такое впечатление. Телячьи нежности.