Дамоклов меч над звездным троном - Степанова Татьяна Юрьевна. Страница 17

Катя жалела Блохину. После посещения анатомического театра ее убийство стало не просто материалом для публикации, которое можно бойко описать в трех столбцах, скинуть в газету и потом забыть. Катя всем своим существом жаждала справедливости. Она хотела добиться, во что бы то ни стало, чтобы человек, так надругавшийся над несчастной и без того наказанной судьбой, был пойман. Она хотела суда над убийцей. И она искренне считала, что уже начинает понимать некоторые обстоятельства случившегося.

Но она заблуждалась. Все обернулось совершенно неожиданной стороной. Настолько неожиданной и странной, что ей вновь пришлось задуматься о справедливости судьбы, равновесии и гармонии.

Началось же все с того, что, явившись в Химки к пяти часам вечера, она застала в местном розыске двух знакомых оперативников из отдела убийств. Они с самого утра занимались проверкой фирм, работавших с молодежным контингентом. Оба опера собирались ночевать в кабинете, на столах – такой был завал работы.

В дежурной части Катю огорошили неприятной новостью: участковый Кукушкин до семи вечера ведет прием населения в опорном пункте и будет в отделе лишь к разводу дежурных патрулей. Катя решила не ехать в опорный пункт, где у Кукушкина и без нее хватало забот, а подождать его в отделе. А пока убить время тем, что порасспрашивать колосовских орлов – есть ли хоть какие-то сдвиги?

Один из оперативников дал ей взглянуть на длинный список местных фирм и ТОО. Блохина могла работать где угодно. В фирме «Селена», например, дающей броскую рекламу в Интернете и газетах по поводу подбора персонала «от 18 до 28 лет для работы официантками, барменами и менеджерами в кафе и ресторанах столичной сети торговых центров и мега-холдингов». Могла она трудиться и в некой фирме «Клеоданс», объявлявшей самый широкий набор «девушек и юношей привлекательной внешности» на курсы промышленного дизайна и компьютерной графики.

В длинном списке значились так же фирмы, занимавшиеся преподаванием танцев, карате-до, фэн-шуй, актерского мастерства, набиравшие молодежь на курсы японского и корейского языка, каллиграфии, пластики, предлагавшие «высокооплачиваемую работу за рубежом», приглашающие «молодых, энергичных из провинции» на работу прислугой в обеспеченные семьи с проживанием и без такового – и так далее и так далее.

Два с половиной часа беспрерывных телефонных переговоров с менеджерами и операторами – Катя, чтобы скрасить ожидание, начала помогать оперативникам обзванивать фирмы – слились в какой-то нескончаемый абсурдный диалог, в котором то и дело в разных вариациях повторялись одни и те же вопросы и ответы: «У вас работала Валерия Борисовна Блохина?» – «Нет у нас такой сотрудницы», «В штатах не числится», «Спрошу у начальника – нет, не значится», «Никогда о такой не слышали».

Это был тот самый нудный, самый изматывающий, самый неблагодарный оперативный поиск, который так не любят показывать в сериалах «про ментов», но который, увы, сжирает, как акула, львиную долю времени, нервов и сил. Вся эта бесконечная рутина в служебных документах обычно обозначается краткой фразой «в ходе оперативной проверки». А тянется эта проверка дни, недели, а порой и месяцы. И очень часто, несмотря на все титанические усилия, не дает никаких результатов.

К половине восьмого Катя почувствовала, что она или закричит или разобьет телефон об стену. Она малодушно ретировалась в дежурную часть, решив, что Кукушкин – это последняя надежда. Но Кукушкин задерживался!

– Когда же будет Иван Захарович? – теребила Катя дежурного.

– Так прием граждан же. Смотря сколько жалобщиков придет. Не выгонишь же и домой не отправишь. Иван Захарович такой привычки не имеет, чтоб народ по сто раз гонять, – участковый изъяснялся как дипломат. – Иного и турнуть бы в шею не мешало – не ходи, от дела по пустякам не отрывай. А Захарыч нет… Да вы не волнуйтесь, к ночному разводу он уж непременно будет.

– К ночному разводу? – Катино настроение резко упало.

К восьми отдел опустел, усиления не было, развод прошел. Катя из кабинета в розыске с тоской смотрела, как разворачиваются на улице Гоголя, где располагалось УВД, милицейские машины.

В половине девятого Катя позвонила домой, но телефон в квартире не отвечал. «Драгоценного В.А.» где-то носило. Катя чувствовала себя усталой и злой. Все ее простые планы рушились, вечер пропадал впустую. Она хотела было уже бросить все – вряд ли и Кукушкин будет рад ей после затянувшегося приема граждан. Как вдруг ее внимание привлек громкий шум в дежурной части.

Слышались резкие женские голоса – кто-то хохотал, кто-то посылал кого-то далеко и надолго, кто-то орал благим матом: «Чулок мне, сволочь, разорвал итальянский!»

Первые патрули выехали на Ленинградское шоссе, собрали чохом и доставили в дежурную часть первый улов – вышедших на ночной промысел проституток. Процедура была самая обычная. Катя не раз уже делала репортажи о таких рейдах.

Но вопли в дежурке звучали так дерзко, так злобно и так весело, что равнодушной к такому концерту трудно было остаться.

Задержанных Катя насчитала двенадцать человек: десять девиц и двух жеманных размалеванных парней, одетых в мини-юбки, сетчатые чулки и дорогие жакеты из вязаной норки.

Для Ленинградского шоссе пареньки были чем-то новеньким. Они горланили громче всех сиплыми сюсюкающими голосами.

– Ну надо ж, новый чулок порвали, паскуды! – вторила им что есть мочи смуглая девица в кожаных шортах и атласном алом бомбере, под которым не было ничего, кроме черного корсета. – Куда я такая разорва теперь? Скажут еще – под забором валялась!

Черный чулок на острой коленке девицы действительно зиял дырой.

– Версаче чулки, стоят больше, чем вся ваша зарплата заразная! По суду мне ущерб вернешь, все до бакса! – орала девица молодому сержанту с дубинкой.

Сержант ткнул дубинкой в сторону скамьи – сядь и заткнись.

– Житья никакого от гадов нет, – девица плюхнулась на скамью, покосилась на стоявшую рядом Катю: – Ну, чего пялишься?

– Черт, жалко, такая классная вещь была, – Катя кивнула на дыру.

– Это я в их паразитской машине за какой-то крюк зацепилась, – девица плюнула. – А ты чего тут? Тоже зацапали?

– Да нет, я участкового жду.

– Это ночью-то? Зачем? – Черные глаза девицы царапнули Катю. – Стучишь, что ли, на кого?

– Насчет знакомой одной спросить надо. Знакомую у меня убили.

– Убили? Кто?

– Ха, знать бы кто, – Катя села рядом с проституткой на скамейку. Она и сама не знала, для чего затеяла этот разговор.

– Ну, менты тебе скажут. Жди, надейся, – девица снова сплюнула. – Подруга что ль, твоя?

– Да нет. Не подруга. Просто я думала – с работой она мне поможет. Объявления она в газетах через фирму давала насчет работы. Ну, я через нее устроиться хотела, – Катя импровизировала на ходу, – а ее убили. Она у меня паспорт забрала.

– Паспорт забрала? – Девица прищурилась: – Да ты куда устроиться-то хотела?

– Я? – Катя вздохнула: – Да мне в принципе все равно. Эта, которую убили, обещала с три короба – выезд за рубеж, расчеты в евро… Ну, я что-то засомневалась. Понимаешь, баба она какая-то того, чудная…

– С тараканами, что ли? – девица спрашивала лениво. – Сигаретки нет?

– Не курю, прости. Резинка жевательная вот, вкус арбуза. Хочешь?

– Давай. Я вообще жрать хочу. Думала – возьму сейчас какого-нибудь чувака, махнем в Шереметьево сначала в ресторан, – девица помассировала живот под курткой. – Паразиты ментовские, вся работа с ними коту под хвост…

– Тебя как зовут? – спросила Катя.

– Меня Камилла. А тебя?

– Катерина. Так вот, усомнилась я в предложении, а паспорт все же отдала.

– Зря. Теперь фиг возьмешь. А чего ты усомнилась-то?

– Да говорю же, баба эта, что со мной говорила, – чудная. Такая теплынь, а у нее перчатки на руках кожаные, – Катя рассказывала байки. Вроде бы зачем, к чему? Что ей эта девка с разорванным чулком? – Я на перчатки посмотрела, так меня прямо в жар бросило. Перчатки – мамочка родная – такие, что…