На рандеву с тенью - Степанова Татьяна Юрьевна. Страница 50

– А где сейчас остальные Мальцевы? – спросила Катя.

– Да по разным детдомам. Самых младших в областной дом ребенка определили, мальчишек-близнецов в детприемник, а сестра его Света тринадцати лет – я уже о ней справки навел – у нас, в коррекционной школе-интернате. У нее, в отличие от других, диагноз полегче – дебильность. А там все в интернате такие, так что она в хорошей компании.

– А можно мне эту девочку увидеть? Хочется собрать самый полный материал для статьи. Вы, Аркадий Васильевич, не смогли бы с директором договориться?

– Хорошо, я позвоню, нам все равно с ними решать вопрос придется о получении образцов крови Мальцевой, так что…

Лизунов не договорил. В дверь кабинета вежливо постучали. И вошла Алина Гордеева – в коротком бордовом сарафанчике на бретельках, в модных итальянских босоножках. С ее плеча небрежно свисал изящный рюкзачок. Каштановые волосы были причесаны на прямой пробор и падали на плечи волнами.

Лизунов медленно поднялся, не сводя с Гордеевой восхищенно-удивленного взгляда. Катя и сама изумилась, как может перемениться даже фанат экстремального спорта, сбросив грязный комбинезон и облачившись в платьице от «Том Морган».

– Здравствуйте, Аркадий. – Гордеева поздоровалась и с Катей, как со старой знакомой. – Вот, в город на мотоцикле приехала, решила навестить, узнать, как ваша рука. Не болит?

– Ерунда. А я звонил вам… тебе. Вчера и сегодня утром. – Лизунов смотрел на нее не отрываясь. – А у вас телефон снова заблокирован. Хотел в обед заехать…

– А когда у тебя обед? Скоро? – спросила Гордеева и улыбнулась Кате.

И та поняла: пора удаляться. У Лизунова был совершенно блаженный вид, точно его снова повысили в очередном и во внеочередном звании, сделав самым молодым в МВД генералом.

«Ах, чтоб вас…»

Катя тихонечко закрыла за собой дверь кабинета, оставив их вдвоем. И подумала: да, видно, спас-испольские дела и правда закруглились. Пора возвращаться в Москву и садиться за статью.

Но только сначала для порядка надо потолковать с этой Светой Мальцевой, если она действительно сестра этого пещерного существа.

Глава 29

МАЛЬЦЕВЫ

Лизунов слово сдержал. После обеда он позвонил в семнадцатый кабинет и сообщил Кате, что договорился с директором интерната. Катю там уже ждали. В коридоре она столкнулась с Колосовым – он только что вернулся с Варшавки.

– Привет. Выздоровела? Ты куда так летишь? – Он улыбался.

Катя ответила.

– Возьми меня, я тоже хотел эту Мальцеву повидать. Только давай по дороге заскочим куда-нибудь перекусить, а то я не доберусь, ослабну.

Во дворе отдела они увидели группу оживленно переговаривавшихся людей – в основном это были пенсионеры. Правда, среди них Катя заметила и Шведа.

– Лизунов соседей Мальцевых по Александровке вызвал, этого Маугли опознавать, – пояснил Никита с усмешкой. – А Швед тоже его соседом оказался. У них с Мальцевыми дома рядом. Он и Раису знал, и отпрысков ее. Правда, там, в пещере, ему не до опознаний было. А сейчас, может, и вспомнит.

– Швед знал семью Мальцевых? – переспросила Катя. – Интересно.

– Да тут все друг друга знают. Это, Катюш, тебе не Москва.

– А Гордеева к Лизунову приезжала, – наябедничала Катя, когда они садились в машину. – Он что, ее, как Шведа, вызвал?

– Он ее… – Никита повторил уже однажды слышанные от Пылесоса слова. – Он в нее, кажется, врезался. А ты веришь в любовь с первого взгляда и до гроба?

Но Катя не успела развить эту интригующую тему. Из подвала ИВС во двор вырвался душераздирающий вопль. Словно там в застенках кого-то вздергивали на дыбу. Старички-пенсионеры потрясенно смолкли. Вопль повторился.

– Наш Тарзан упражняется. – Колосов вырулил за ворота. – Нет, я против того, чтобы его здесь до экспертизы держали. Ему в психбольнице место.

– Значит, все, Никит, дело, считай, закрыто? – спросила уныло Катя. – А у меня чувство такое странное. Словно мы все не такого конца здесь ждали. А тут вдруг появился этот Мальцев пещерный, и все сложилось, как никто и не предполагал.

– А как ты предполагала? – Колосов покосился на нее в зеркальце.

Но Катя только рассеянно пожала плечами.

– То, что этот псих и есть убийца, процентов девяносто вероятности, – продолжил Никита. – Это исходя из той совокупности фактов и улик, которыми мы сейчас располагаем. Против него говорит пока только то, что до сих пор не обнаружен нож, и эта непонятная путаница со следами.

– С какими еще следами?

– Помнишь, я тебе говорил, когда мы с кинологом мост в первый раз осматривали? Собака тогда по следу привела нас в парк «Соснового бора». Я сейчас просто уверен: след тот Мальцев проложил – мимо одной помойки, в парк, а там у ресторанов тоже помойки богатые. Там случай был с одной отдыхающей. Скорее всего, ее и ее лошадь тоже Мальцев напугал. Он любитель женщин в кустах подкарауливать. Мог он вот так подкараулить и Железнову. Бродил вокруг лагеря и наткнулся на нее. Однако как раз тут и начинается весьма существенная путаница со следами.

– Объясни толком, – потребовала Катя.

– Я все думал, что же нам при отработке следа на месте убийства показала собака? Там в суматохе мы просто запутались. А если разобраться, получается вот что: от Большого провала по ароматическому следу собака привела нас к месту убийства, туда, где на Железнову напали и где разбился пузырек с этим розмарином. Оттуда тело потащили в Большой провал. Если это сделал Мальцев, то дальше вел он себя как-то нелогично, правда, что с имбецила взять… Вместо того чтобы идти вниз, в штольню, след повел снова к лагерю, а затем по тропе через рощу к дороге и полю для гольфа. Что он там делал? Хотел подкараулить и убить еще кого-то? И вот еще что. Железнову убили где-то между двумя и тремя часами. А около трех Гордеева, по ее словам, столкнулась с Мальцевым у моста, за три километра от Большого провала. И погналась за ним по подземному тоннелю.

– Ты хочешь сказать, что Мальцев не мог оказаться в двух местах сразу?

– Теоретически мог. Подземелье мы это не знаем. Может, возле поля для гольфа еще один вход туда, а там есть кратчайшая дорога до моста.

– Ах, как жаль, что он не разговаривает, – вздохнула Катя. – И вообще мне что-то его жалко. Вроде с виду человек, а вместе с тем какой-то овощ… Как он там только жил под землей? Чем питался? По помойкам бродил? А зимой как же не замерз?

– А как бомжи, бродяги живут? Под землей теплее, почему они и в городах в канализацию и в тоннели метро забиваются. Жить захочешь, научишься. А почему он такой, так мамаша его побольше бы водки пила, вообще бы мутант двухголовый родился… Тебе Лизунов снимки, что у них дома нашли, не показывал?

Катя покачала головой – нет.

– И нечего там тебе смотреть. – Колосов поморщился. – И что за мразь их у Мальцевой покупала?

– Ты говоришь… Швед был их соседом? – Катя словно что-то припомнила. – Да, он ведь как раз летом в Александровку перебирается.

Перекусить они остановились в кафе на станции – в дощатом павильоне, где стены были размалеваны рекламой пива «Балтика». Колосов взял себе и Кате хинкали, себе пива, а Катиному больному горлу горячего чая с пирожным.

– О чем задумалась? – спросил он.

Катя смотрела в окно.

– Так. Сон приснился тут. Даже и не сон, я и не спала вроде… – Она улыбнулась. – Как обидно, Никит… Про эти Съяны такие легенды ходят, а оказались они всего-навсего убежищем для какого-то дебила.

– Матереубийцы, не забывай. На совести которого жизни еще пятерых. Возможно. – Колосов осмотрел бутылку пива на свет. – Пока тела девушек и Славина не найдем, дело это не будет закрыто. Даже если его виновным признают. Гордеева мне сказала: как только с похоронами они разберутся, снова к работе приступят. Островских их торопит. Кстати, об этом подземелье… Я тут, когда со Шведом беседовал, новость узнал любопытную.

– Какую? – Катя надкусила пирожное.