Рейтинг темного божества - Степанова Татьяна Юрьевна. Страница 20

Голос у Борисовой был нервически-громкий, а тон не по ситуации агрессивный.

– Нам ведь теперь из-за них закрываться придется, профиль менять, – заявила она. – Кто ж там теперь париться-то захочет после такого? Я, может, уже без работы осталась – это вы понимаете или нет? – она трагически всплеснула руками. – Нелегкая меня дернула тогда трубку с телефона снять…

– Что, заказ на аренду сауны был сделан по телефону? – Колосов решил следовать в допросе ее причудливой бабьей логике – с этими истеричными тетками только так, иначе три часа будешь толковать и ничего путного не узнаешь.

– Ну конечно, я уж и домой собиралась, а тут вдруг – нате! У нас ведь как на фирме? День солнечный, погожий – все кто куда, врассыпную. А мне только указания сверху спускают – сиди на хозяйстве, оформляй заказы на конец недели, на пятницу и на выходные. А я ведь только бухгалтер. Мое дело деньги считать. Я хотела идти домой – семь было без малого, – Борисова прижала к пышной груди толстые руки в золотых кольцах, – и вдруг звонок. Голос мужской – я, мол, насчет аренды.

– А вы что, объявления даете, рекламу? – спросил Колосов.

– Ну а как же? Без рекламы кто ж про нас узнает? Мы ж не у Кольцевой сидим, мы вон где, – Борисова дернула двойным подбородком. – В газетах публикуем – в этих всяких «досугах», потом в Интернете. А как же? Мальчика вон наняли ушлого, сына моей соседки Клавы, он с этим Интернетом прямо на «ты», а как же?

– Голос молодой был у звонившего?

– Вроде молодой. Да я не помню. Нужно мне больно запоминать? У наших клиентов все голоса одинаковы – мужики ж, кобели те еще! – Борисова хмыкнула презрительно. – Париться все желают с комфортом, с пивом, с девками-проститутками. Что я, не знаю что ли? Такого при этой сауне насмотришься – тьфу!

– Какой у вас разговор состоялся, припомните. Сколько человек должно было быть в сауне?

– Сколько? А я почем знаю?

– Но вы же, наверное, берете оплату по числу клиентов?

– С какой стати? У нас твердый тариф – почасовая аренда и суточная. А там хоть целый полк парься. Порядок расчетов такой – вся сумма платится сразу и вперед. Я беру заказ, я же, как бухгалтер, получаю деньги и вручаю клиенту ключ.

– Значит, они к вам приезжали? Вы их видели?

– Кого видела? Никого я не видела. Точнее одного видела, который деньги привез. А что вы на меня так смотрите, господин милиционер хороший? На мне узоров нет.

– Странный у вас какой-то бизнес, – заметил Колосов.

– Странный? Никакой не странный. У нас все для удобства клиентов. Полный комфорт и полная анонимность. Позвонили, приехали, деньги заплатили, ключ получили. А приезжают вечером, когда удобно, – в сауне уж все готово к приему. Все убрано, тепло, светло. Белье чистое. Клиенты любят, чтобы сервис был ненавязчивый, незаметный. На ночь ведь приползают, шкурники такие, многие от семей финты налево крутят тайком. Кому ж тут понравятся лишние свидетели, пусть и из нашего персонала? Ну, попарятся, в бассейне охолонут, покуролесят с девицами, словом, отдохнут по своему мужскому глупому разумению. Ну а уж потом охранник наш и уборщица тетя Поля вежливенько так утречком в дверь постучат, поскребутся – пора и честь знать, господа, ваше время вышло.

– Мария Захаровна, конкретнее, пожалуйста. Значит, позвонил вам клиент и – что дальше?

– Позвонил, заказал без лишних слов аренду на ночь с четверга на пятницу. Про деньги спросил – сколько будет стоить. Обещал подвезти с утра на следующий день.

– Звонок когда был?

– В среду. Я ж говорю, в семь часов. А в четверг в десять он деньги привез. И ключ забрал. Я даже удивилась – обычно у нас не бывает, чтобы все в один день, это ж такая морока – туда, обратно. Но хозяин – барин. Я его проинформировала официально, что сауна в их полном распоряжении с 19.00, а к семи утра явится наша уборщица. Он не возражал. Ну и все – сказал до свидания, сел в машину и укатил.

– Машину вы его что, из окна своей бухгалтерии видели?

– Ну да, большая такая, с темными стеклами.

– Внедорожник?

– Я в марках этих не разбираюсь. Я женщина, а не автослесарь, – Борисова скроила гримаску. – Я же говорю – большая. Средства, видно, позволяют на такой ездить.

– Ну а какой клиент был из себя? – тихо спросил Колосов. Разговор с главной по сути свидетельницей фактически оканчивался пшиком – это чувствовалось по всему.

– Опять спросите – старый, молодой. Молодой он был. А в остальном – мужик и мужик. Глаза б мои на них, паскудников, не смотрели. Очки черные на лоб вздидюрил, думает, красившее так – с очками-то.

Колосов молча положил перед ней на стол фотографии из сауны – четыре мертвеца, уложенных рядком на краю бассейна.

Борисова глянула, тихо ахнула.

– Голые-то… Ну, хоть бы в плавках были, все приличнее… Померли вот, а нам теперь расхлебывай, по милициям таскайся, работы лишайся…

– Узнаете кого-нибудь? Кто-нибудь из этих вам деньги привозил? – спросил Колосов.

Если бы главная свидетельница сказала: «Нет, не из этих, привозил другой», – то даже такой никчемный допрос чего-то да стоил в конечном итоге. Но Борисова снова тихо ахнула и уверенно и одновременно со страхом ткнула во второго слева мертвеца – увы, безымянного, неустановленного пока еще, брюнета, похожего на южанина.

– Точно, этот человек у вас был? Вы не ошибаетесь, Мария Захаровна?

– Он, он… Как его перекосило-то всего… Страх страхом. Вот она смерть, смертынька какова, – Борисова покачала головой. – А приехал-то ничего, ладный. Модный такой, в кофте белой вязаной, брючках белых. Очки, говорю ж вам, на макушку вздернул. И машина хорошоя, дорогая… Как же это, а? Хухрин-то мне сказал – слух такой, что сами они того, все вроде сами собой в петлю полезли. Разве ж такое можно – чтобы четверо сразу? И где? В нашей сауне! Которую мы потом своим, трудами своими организовали, содержим… Грех это, конечно, ну уж раз так всех их припекло, раз уж небо с овчинку показалось и они решили повеситься всей компанией – так в лес бы поехали. Что, мест, что ли, у нас в округе мало укромных? Зачем же таким страшным делом сауну нашу поганить? Мы же теперь все разом безработные стали из-за них. Вот сижу я тут с вами, а я уже безработная. Это в мои-то годы! И кому прикажешь жаловаться? Вам, что ли? Как же, вы, милиция, пожалеете!

Когда она, все продолжая причитать и жаловаться, покинула, наконец, кабинет, Колосов плеснул на ладонь из бутылки минеральной воды и смочил лицо. Хотелось вылить всю бутылку себе на голову – остудить вскипевшие мозги. Одно лишь эта бухгалтерская клуша заметила точно – некому жаловаться. Совершенно некому. При полном отсутствии ясности в самом главном – что же это такое, самоубийство или убийство, при дежурном наборе расхожих версий – не кто иной, как он, Колосов, предложил на оперативке у своего непосредственного начальства строить оперативно-розыскные мероприятия по скарятинскому делу традиционным методом – по цепочке от бесконечно малого, ничтожного к большому. Главная свидетельница Борисова и была той первой малой соломинкой, за которую они пытались ухватиться. И вот – ухватились…

Колосов позвонил в Скарятино, где оставил двух своих лучших сотрудников, и поинтересовался, как продвигаются опросы охранников соседнего с сауной игорного клуба, дежуривших в ночь происшествия. Допросы, как и следовало предполагать, продвигались туго.

– По крайней мере, они видели, как клиенты подъезжали к сауне? Там же все рядом, напротив? – спросил он. – Что они говорят?

– Говорят, что у них своя работа – некогда им на дорогу глазеть, – передавал суть допросов один из оперативников по фамилии Самойленко. – Выжимаю я их тут как семечки, Никита Михайлович. Но ребята крепкие, упертые.

– Что они все-таки видели, эти упертые?

– Ну, фактически – только машину.

– Ага, машина все же есть, – Колосов пометил в блокноте, – какая?

– Вроде по описанию – «Форд Экспедишн», черный или темно-синий. Увы, номера никто из охранников вспомнить не может.