Последние и первые люди: История близлежащего и далекого будущего - Стэплдон Олаф. Страница 36

Вскоре после того как остальная часть планеты в очередной раз обрела жизнь, и еще до окончания десяти миллионного периода после катастрофы в Патагонии, группа этих дикарей, дрейфующих на айсберге, была отнесена через море на юг, к Азиатскому материку. Это была удачная случайность, потому что условия в Арктике ухудшались, и со временем все островитяне погибли.

Спасшиеся поселились на новой земле и переместились, столетие за столетием, в центральную часть Азии. Их численность росла очень медленно, потому что они были неплодовитой и заторможенной расой. Но условия для них были теперь чрезвычайно благоприятными. Климат стал умеренным – потому что Россия и Европа были мелководными морями, подогреваемыми течениями из Атлантики. Здесь не было опасных животных, за исключением небольших бурых медведей, боковой ветви полярных видов, и крупных, похожих на волков, лисиц. Большое количество грызунов обеспечивало изобильную пищу. Были здесь и всевозможные птицы, разных размеров и привычек. Деревья, плоды, дикие злаки и съедобные растения обильно росли на хорошо увлажненной вулканической почве. К тому же, долгий период вулканических извержений в очередной раз обогатил металлами верхние слои каменистой земной коры.

И хватило нескольких сот тысячелетий в этом новом мире, чтобы человеческие племена разрослись от небольшой горстки людей до множества рас. Именно через столкновения и смешивания этих рас, а также благодаря усвоению из новой вулканической почвы определенных химических веществ, это человечество, в конце концов, восстановило свою жизнеспособность.

VII. Возвышение Вторых Людей

1. Появление новых видов

Примерно через десять миллионов лет после катастрофы в Патагонии, при очередной вспышке биологических изменений, некоторые из которых были весьма ценными, появились первые представители новой человеческой породы. Новые, и к тому же стимулирующе воздействующие внешние условия несколько сот тысячелетий работали над этим сырым материалом, пока в конце концов не появился Второй Человек.

Хотя и более мощного телосложения и с более вместительным черепом, эти существа в основных пропорциях несильно отличались от своих предков. Разумеется, их головы были велики даже для их тела, а шеи слишком массивны. У них были огромные руки, но форма их была той же самой. Их почти титанический размер влек за собой подобающе чрезмерную силу поддержки: их ноги были более массивными, даже в пропорциях, чем ноги более ранних людей. Ступни утратили разделенные пальцы, и ноги, за счет усиления и срастания вместе внутренних костей, стали более эффективным средством передвижения. В период выхода из Сибири Первые Люди приобрели густой покров из шерсти, и многие расы, представляющие Второго Человека, сохранили после своего жизненного пути кое-что из этой покрывавшей их светлой щетины. У них были большие глаза, обычно зеленого нефритового цвета, жесткие, будто вырубленные из гранита черты, однако разнообразные и хорошо отличимые. О племенах второго человеческого рода можно сказать, что Природа наконец-то повторила и значительно улучшила благородный, но невезучий тип, который уже однажды, очень давно, использовала для Творения – с первыми племенами, в доисторических диких охотниках и наскальных художниках.

Внутренним устройством Вторые Люди отличались от ранних племен тем, что они отбросили большую часть тех примитивных реликтов, которые мешали Первым Людям гораздо больше, чем казалось. У них не только отсутствовал аппендикс, миндалины и другие бесполезные наросты, но также и вся их структура была более жестко связана в одно целое. Их химический состав был таков, что ткани тела поддерживались в отличном состоянии. Их зубы, хотя, в пропорции к размерам тела, более мелкие и меньше числом, были почти совсем невосприимчивы к кариесу. У них была такая организация желез, что половая зрелость не наступала до двадцати лет, и до пятидесяти они еще не достигали поры возмужания. Почти в сто девяносто лет их силы начинали слабеть, и после нескольких лет пребывания в созерцательной задумчивости они неизменно умирали прежде, чем могло наступить полное одряхление. Это выглядело примерно так, что когда работа человека заканчивалась, он, впадая в умиротворение, обдумывал весь свой жизненный путь, когда ничто из дальнейшего не отвлекало его внимание и не препятствовало углубиться в вечный сон. Женщины вынашивали зародыши в течение трех лет, выкармливали младенцев грудью пять лет и в течение этого срока и еще семи лет после него не могли иметь детей. Климакс наступал у них где-то в возрасте ста шестидесяти лет. По внешнему сложению такие же массивные, как и их мужчины, они показались бы Первым Людям высокими великанами; но даже те ранние получеловеческие существа восторгались бы женщинами этих новых племен как за их грандиозную жизнестойкость, так и за их ярко проявляемую человеческую заботливость.

По характеру Вторые Люди весьма значительно отличались от представителей ранних племен. У них наблюдались те же самые составные части натуры, но в совершенно ином соотношении и в куда большей зависимости от обдуманных желаний индивидуума. Вновь возродилась сексуальная энергия. Но сексуальные склонности необычайно изменились. Древний восторг от физического и ментального общения с противоположным полом был увязан теперь с неким видом присущего им от природы и возвышенного, и не в меньшей степени возбуждающего, восприятия уникальных физических и душевных форм всех видов живых существ. Менее возвышенным натурам трудно даже представить себе подобное расширение врожденного сексуального интереса, потому что для них не является очевидным, что чрезвычайное восхищение, которое в первую очередь само по себе направлено на противоположный пол, является вполне уместным отношением ко всем видам красоты тела и духа и зверей, и птиц, и растений. У новых людских рас усилился также и родительский инстинкт, но претерпел при этом унификацию. Он превратился в сильное врожденное влечение и привязанность ко всем живым существам, которые, как казалось, требовали помощи и поддержки. У ранних рас этот страстный стихийный альтруизм проявлялся лишь в отношении исключительных и незаурядных личностей. Однако в новых племенах все заурядные мужчины и женщины переживали этот альтруизм как страсть. И тем не менее, в то же самое время примитивные родительские чувства стали удачно сочетаться с менее собственническим и более предметным чувством любви, которая среди Первых Людей была распространена гораздо меньше, чем им хотелось верить самим. Изменилась и их внутренняя самооценка. Прежде значительная часть энергии человека тратилась на утверждение собственного превосходства над остальными индивидуумами, и значительная часть природного благородства становилась основой эгоизма. Но у Вторых Людей этот соперничающий дух самоутверждения, эта борьба за первенство среди своих собратьев наиболее выделяющегося животного была существенно сглажена. Во времена древней цивилизации самые главные предприятия общества никогда бы не состоялись, если бы не было возможности подчинить всех эгоизму его ведущих борцов. Но у второго типа людей существовали в основном лишь групповые интересы. Немногие из людей могли позволить себе испытывать неудобства от того, что выкладывались из последних сил всего лишь ради чужих целей, если не считать тех случаев, когда эти цели представляли интерес или важность в смысле общественного мероприятия. Это была разница лишь во взгляде человека на всемирное единение отдельных личностей и на его собственные функции в этом единении, способные возродить в нем дух борьбы. Поэтому скорее внутри человеческого характера, чем во внешнем его проявлении, имелись серьезные отличия Вторых Людей от Первых. И эти отличия более всего затрагивали их природную склонность к космополитизму. У этих людей были племена и нации, но им была совсем неизвестна война – даже в их первобытные времена привязанность людей более всего была направлена к расе, как единому целому; и приступы мягкосердечия к врагу так затрудняли войны, что они тут же оказывались отчаянными спортивными состязаниями, ведущими к вспышкам тесной дружбы.