OFF-LINE интервью с Борисом Стругацким - Стругацкие Аркадий и Борис. Страница 21
* * *
Вопрос: 4. Увидим ли мы Вас в московском клубе "Стожары"?
Дмитрий Поляшенко [email protected] Москва, Россия - 09/21/98 22:18:59 GMT+0300
Вряд ли. Я "невыездной" - не люблю никуда ездить.
* * *
Вопрос: Уважаемый Борис Натанович! Прошу меня извинить, но вопросы мои явно "критиканские", поэтому хотелось бы сразу расписаться в глубоком к Вам уважении, поскольку я не просто Ваш почитатель, а, буквально, вырос на книгах братьев Стругацких, учитывая мой возраст. Вопрос 1: Так что же все-таки было в тетради Изи Кацмана?!! Это один из элементов технологии создания интриги или вы действительно хотели раскрыть содержание в дальнейшем, да так ничего и не придумали? Поверьте, на мой взгляд, этот эпизод далеко выходит за рамки обычных приемов нагнетания напряжения и я, боюсь, несколько отвлекся от восприятия идей книги, когда понял, что тайна так и не будет раскрыта.
Юрий Виноградов [email protected] Челябинск, Россия - 09/22/98 22:34:42 GMT+0300
"В тетради", а точнее, в папке, у Изи Кацмана абсолютно ничего интересного не было. Вы зря поверили Гейгеру - как и все политики, он умелый лжец. На самом деле он выпытал у Кацмана некую важную тайну, которую сами авторы определяли для себя, как Главную Тайну Города. Конечно, я мог бы ее Вам (и всем) сейчас сформулировать, но я этого делать не стану, потому что, во-первых, Воронину ведь эта тайна осталась неизвестна, а Воронин - "глаза читателя", и читатель по идее не должен знать (о Городе) больше того, что знает Воронин. А во-вторых, я знаю случаи, когда сами читатели, без всяких подсказок с нашей стороны, догадывались, о чем идет речь - тем более, что тайна эта мимоходом, но таки формулируется в тексте.
* * *
Вопрос: Вопрос 2: История с предательством Иуды в "Отягощенных Злом" перекликается с рассказом Юрия Нагибина "Любимый ученик" ("Огонек", 1991 г. N 47). И здесь и там сногсшибательная гипотеза о запланированной самим Иисусом расправе над ним. Как Вы заметили в беседе с Аллой Боссарт в "Огоньке": "Христос сам руководит логикой событий". Однако у Нагибина Иуда - самый верный и преданный ученик Христа, более других постигший смысл его учения. Именно поэтому на него пал выбор. Соглашаясь на предложение Христа, он делает сознательный выбор, понимая, что приносит себя в жертву идее, которой посвятил свою жизнь. Разговаривая с Иудой, Христос мысленно обращается к нему: "Обреки себя на свой страшный подвиг, Иуда, обреки без надежды, и ты станешь выше меня, ибо я... восстану в славе и силе... каково же будет тебе, обреченному на муки вечные и вечный позор в памяти людей". В ночь перед арестом Иисус опять думает об Иуде: "Иуда, брат мой и жертва, прости меня". Совсем иная ситуация в "Отягощенных злом". Жалкий недоумок, "дрисливый гусенок" ничего не понимает в высоких материях, владеющих умами других апостолов. Он предан Христу как верный пес, именно пес, спеша старательно выполнить данное ему поручение и не имея ни малейшего представления о его страшном смысле и последствиях. Да Христос просто-напросто использует его как слепое орудие своих замыслов! Так вот, не кажется ли Вам, что здесь нарушено что-то крайне принципиально важное, нравственное, и этим перечеркивается весь смысл деятельности Христа, ибо здесь сам Учитель предает ученика, бессловесного и неведающего, используя его, как используют людей в самом грязном смысле этого слова. Этот эпизод чуть ли не единственный в Вашем творчестве вызвал во мне не желание обсуждения, может быть, полемики, как любая интересная идея, каких у Вас не меряно, а чувство острого непонимания и неприятия. Благодарю за внимание, которое, надеюсь, Вы уделите моим вопросам, желаю Вам еще долго будоражить нас своими произведениями. Юрий Виноградов, 36 лет, г.Челябинск
Юрий Виноградов [email protected] Челябинск, Россия - 09/22/98 22:37:26 GMT+0300
Намек на идею о том, что Христос сам "донес на себя" с помощью Иуды, почерпнут нами из Евангелия от Иоанна: "Тогда Иисус сказал ему: что делаешь, делай скорее" (гл.13, стих 27). Я не берусь серьезно полемизировать с Вами об этической стороне вопроса. Для нас Иисус - это прежде всего замечательный человек и "носитель великой идеи", отдать которую человечеству было для него задачей номер один - ради этого можно было и на крест, если иначе не получается. "Дрисливого гусенка" он таким образом не только не предает, но даже спасает, причем во всех смыслах: и физически (от мечей первосвященниковых воинов), и нравственно, ибо мальчишка-недоумок остается в счастливом убеждении, что сделал все "как было сказано", а значит, правильно, значит - угодил любимому человеку. Если же такого рода соображения кажутся Вам неубедительными, тогда хотя бы оставьте Иисусу право на ошибку - священное право каждого, даже самого великого, человека. Такую трактовку ситуации (Иисус принял неверное решение) я тоже готов принять, тем более, что для АБС главным в этом эпизоде было все-таки не написать еще одну светлую страницу из жизни Иисуса, а - еще и еще раз доказать один из важнейших тезисов всего романа: "Нэ так все это было. Савсэм нэ так..."
* * *
Вопрос: Сегодня я впервые попала на эту страницу (в Интернете я новичок, даже e-mail нет), но не могу не выразить своего восхищения. Мне 24 года. Около восьми лет назад я прочла первую Вашу книгу. И с тех пор вошла в огромный мир читателей Стругацких. Я просто хочу выразить свою огромную благодарность, за то, что Вы пишете эти книги, и, вообще, за все!!! Я еще соберусь с мыслями и задам Вам свои вопросы, это было так неожиданно для меня, обнаружить эту страницу. Но вот что я хочу спросить сейчас: Вы когда-нибудь могли себе представить, что в душах стольких людей (а их миллионы, я уверена) отзовутся ваши мысли, что стольким людям Вы будете так близки, что целые поколения вырастут на Ваших книгах и будут чтить Вас, как учителей? Конечно, это может показаться несерьезным и банальным, но сегодня, когда я поняла, что могу сейчас задать вопрос Вам, для меня это было равнозначно тому, чтобы побеседовать сейчас с Моцартом. Виктория Иванова Москва, Россия - 09/22/98 22:39:45 GMT+0300
Спасибо за добрые слова. Конечно, представить себе такое мы были неспособны. Я и сейчас в это не слишком верю.