Интервью длиною в годы: по материалам офлайн-интервью - Бондаренко Светлана Петровна. Страница 7

Как Вы стали астрономом, нравилась ли Вам эта работа и до какого момента Вы совмещали астрономию и писательство? И не мешало ли одно занятие другому (а может быть, помогало)?

Алексей. Пермь, Россия — 25.12.03

Любовь к астрономии привил мне мой старший брат, который увлекался этой наукой, еще будучи школьником, — сам делал подзорные трубы и телескопы, наблюдал переменные звезды, рисовал Луну (и меня заставлял этим же заниматься). Вообще-то я хотел стать физиком и заниматься строением ядра, но на физфак меня не взяли, и пришлось идти на матмех, на отделение астрономии. Потом я около десяти лет работал в Пулковской обсерватории, занимался звездной динамикой, считал на счетно-аналитических машинах и одновременно писал с братом романы. До 1965 года. И лишь затем ушел на вольные хлеба. Два эти занятия (астрономия и писательство) мне не помогали, но и (почти) не мешали друг другу. И о тех временах я вспоминаю с большим удовольствием.

Занимаетесь ли Вы еще проф. деятельностью — астрономией (каким-либо образом)? Не было ли у Вас в начале писательской карьеры трудностей при выборе творческой деятельности — худ. лит-ра/наука (т. е., например, не решали ли Вы сложнейший вопрос о распределении времени/сил между этими увлекательнейшими занятиями)?

Алексей Онуфриенко. Запорожье, Украина — 13.05.99

Астрономией — увы! — перестал заниматься (даже для собственного удовольствия) лет 10 назад. Не хватает ни времени, ни азарта. Ибо ясно уже, что ничего серьезного сделать не успеть, да и отстал я сильно от мирового уровня.

«Трудностей при выборе» не было у меня никогда. Времени хватало и на то, и на другое. Более того, переход от одной работы к другой шел во благо. Воистину: лучший отдых — перемена рода деятельности.

4 октября, день, когда в 1957 запустили первый спутник. Борис Натанович, расскажите, какие были у Вас чувства, когда узнали о запуске?

Иваныч. Россия — 26.10.04

Насколько я помню, это был сплошной телячий восторг — песни, пляски, карнавалы и сатурналии. Наша компания в Пулкове сочинила целый фильм о спутнике — рисованный, с музыкой и стихами, записанными на лабораторный магнитофон МАГ-8 (кажется). Ночами работали, сгорая в пламени энтузиазма. Это было — счастье и ощущение прорыва в будущее.

В послесловии к изданию «Отеля „У Погибшего Альпиниста“» («Знание», Москва, 1982) отмечено, что с 1958 г. Вы работали инженером-программистом. Астрономическая физика и информационные технологии — сферы далеко не смежные. 1958 (!) год — Вы стояли у истоков современного компьютерного прогресса?

Юлия. Тюмень, Россия — 10.03.03

В послесловии — ошибка. Я НЕ БЫЛ программистом. Я был инженером-эксплуатационником по счетно-вычислительным машинам. Программированием же я занялся много лет спустя, уже в новейшие времена, в начале 80-х, и программист я самопальный, типичный юзер-чайник и профессионалом-программистом никогда не работал — только для собственного удовольствия.

Очень любопытно узнать, какие отношения с вычислительной техникой у Вас были тогда, когда Вы писали «Понедельник…»?

Александр Рождественский. Ковдор, Россия — 15.01.99

В это время я работал инженером-эксплуатационником по счетно-аналитическим машинам. Боюсь, сейчас мало кто даже слышал этот термин и совсем не способен представить себе эти гигантские (2500x1500x1500) гробы, с грохотом и лязгом исполняющие роль электрических арифмометров, причем один был специально для сложения-вычитания — табулятор, а другой — только для умножения — мультипляйер. Это было высокое наслаждение: учить табулятор умножать и делить!

Электронная же знакомая машина была у меня тогда только одна — «Минск-22», оперативная память что-то вроде 96 байт (именно БАЙТ, и никаких вам килобайтов), внешняя память — на магнитной ленте и т. д., не помню уже ничего. Помню только, что самое ужасное на ней было — это компиляция и сборка, из-за непрерывных сбоев магнитной ленты.

Минск-22 я не застал, но начинал работать на ЕС-1020.

Александр Рождественский. Ковдор, Россия — 17.01.99

ЕС-1020 — тоже знакомая мне дама, но с ней я дела практически не имел — уволился вчистую.

Почти все диалоги в ПХХIIВ есть суть обсуждение текущих производственных проблем. Исключением служит, пожалуй, только Горбовский, который говорит на вполне отвлеченные или бытовые темы.

Андрей. Тверь, Россия — 21.02.04

Надо Вам признаться, большую часть своей жизни я провел именно «в социуме, где принято вне работы говорить преимущественно о работе». Мой социум — это Люди Понедельника, для которых самое интересное в жизни — их работа, а потому интереснее всего им говорить именно о ней, о любимой. Собственно, две темы превалировали во всех наших беседах: работа и устройство нашего мира. О бабах, водке и футболе мы, разумеется, тоже говорили, но значительно реже.

Я не понял термина «люди понедельника». Вернее бы «люди Полдня»?

Евгений Николаев. Йошкар-Ола, Россия — 10.03.03

Я называю этих наших героев «людьми понедельника», имея в виду, что девиз их жизни: «Понедельник начинается в субботу». То есть, главное в их жизни — любимый, свободный, творческий труд.

В «Извне» одна из частей повести разворачивается в археологической экспедиции. В ГО Андрей Воронин в беседе с Наставником упоминает про то, что ему приходилось бывать в экспедициях. Приходилось ли Вам бывать в археологических экспедициях?

Павел. Йошкар-Ола, Россия — 22.03.03

Да, я провел один сезон в археологической экспедиции в Таджикистане, недалеко от Пенджикента. Это было в 1957 (кажется) году. Кроме того, один из моих близких друзей был профессиональным археологом и много рассказывал мне о своей работе. Приходилось мне работать и в экспедиции по поиску места для Большого телескопа (Северный Кавказ, 1960 год). Эта экспедиция, конечно, но многом отличалась от археологической, но и общего с ней тоже имела много. По крайней мере, ситуации типа «ночь, палатка, волки воют…» — имели место и там, и там.

После некоторого исследования я установил, что время действия «Извне» может быть только либо 1950, либо 1961. Вы вообще там имели в виду какой-нибудь год?

Пошелюжин Александр. Барнаул, Россия — 03.04.03

Да. Имелся в виду 1956 (или 7-й?) год — когда БН работал в Пенджикентской археологической экспедиции.

Пенджикентская экспедиция. Это не там ли Вас пытался зарезать какой-то узбек?

Пошелюжин Александр. Барнаул, Россия — 22.04.03

История с «узбеком» (на самом деле — с таджиком) довольно подробно описана в «Поиске предназначения». Только в реальности все было гораздо менее драматично и более смешно.

А кем Вы работали в этой экспедиции?

Пошелюжин Александр. Барнаул, Россия — 22.04.03

Должность у меня была — «препаратор». Главная обязанность: мыть и сортировать добытые на раскопе черепки.

«Большая Советская…». «Апида» я, конечно, не нашел (Вы, видимо, это название сами выдумали?). Но зато нашел «Пенджикент». Случайно, не сей ли Пенджикент Вы копали в 56 (7) году?

Пошелюжин А. Барнаул, Россия — 22.04.03

Нет, мы копали не Пенджикент, а именно «замок Апиды» — официальное название. Не помню уже, почему он так назывался, но помню, что имела место по этому поводу некая красивая легенда.

В ПП упоминается некое насекомое под названием «гунда». Не могли бы Вы сказать — легенда это, чисто Ваше «изобретение» или у гунды есть реальный «прототип»? Вообще, по описанию гунда больше всего похожа на сколию — крупную земляную осу (кстати, почти совершенно безобидную). Да и вообще, насколько я знаю, на территории б. СССР смертельно опасных насекомых вроде не водилось…

Иван. Москва, Россия — 12.11.99

История с «гундой» почти в точности повторяет действительные события, имевшие место летом 1956 года на раскопе древней крепости Кала-и-Муг в Таджикистане. Я сам энтомолог-любитель, но об этой «гунде» выяснить так ничего и не сумел, хотя и рылся в разных справочниках и приставал к профессионалам (еще в те далекие времена). Так что «тайна сия велика есть»!