Стажеры(изд.1991) - Стругацкие Аркадий и Борис. Страница 58

Зина не ответила.Она словно не слышала Кравца и только низко опустила лицо над машиной. Кравец улыбнулся Юре грустной улыбкой, поднял брови, слегка развел руками и вышел.

Юра отошел к пульту и украдкой взглянул на девушку.У нее было милое и какое-то безнадежно усталое лицо. Что все это значит: «Владимир Сергеевич действительно приехал сюда инспектировать?» «Учти,он хороший друг Владимира Сергеевича». «Провалитесь вы все в тартарары!» Юра чувствовал, что все это означает что-то нехорошее.Он испытывал настоятельную потребность во что-то вмешаться.Уйти и оставить все в таком же положении было решительно невозможно.Он опять посмотрел на Зину.Девушка прилежно работала. Никогда он еще не видел, чтобы такая милая девушка была так печальна и молчалива.Да ее же обидели,подумал вдруг он.Ясно как солнце,что ее обидели.Обидели на твоих глазах человека — и ты виноват, — машинально вспомнил он. Ну, ладно…

— Это что?— громко спросил Юра и ткнул пальцем наугад в одну из мигающих ламп. Зина вздрогнула и подняла голову.

— Это?— сказала она. В первый раз она подняла на него глаза. У нее были необыкновенно синие большие глаза. Юра храбро сказал:

— Вот именно, это.

Зина все еще смотрела на него.

— Скажите, — спросила она, — вы будете работать у нас?

— Нет,—сказал Юра и подошел вплотную к столу.— Я не буду у вас работать. Я здесь проездом. И никакой я не друг Владимира Сергеевича,а просто мы слегка знакомы. И я не любимчик. Я вакуум-сварщик.

Она провела ладонью по лицу.

— Погодите, — пробормотала она. — Вакуум-сварщик? Почему вакуум-сварщик?

— А почему бы и нет?— сказал Юра.Он чувствовал, что каким-то непостижимым образом это имеет огромное значение, и очень хорошо для этой милой печальной девушки, что он именно вакуум-сварщик, а не кто-то другой. Никогда он еще так не радовался тому, что он вакуум-сварщик.

— Простите,— сказала девушка. — Я вас спутала.

— С кем?

— Не знаю. Я думала… Не знаю. Это не важно.

Юра обошел стол и остановился рядом с нею, глядя на нее сверху вниз.

— Рассказывайте,— потребовал он.

— Что?

— Все. Все, что здесь делается.

И вдруг Юра увидел,как на блестящую полированную поверхность стола закапали частые капли. У него подкатил ком к горлу.

— Ну, вот еще,— сердито сказал он.

Зина затрясла головой. Он испуганно оглянулся на люк и грозно сказал:

— Прекратите реветь! Какой срам!

Она подняла голову. Лицо у нее было мокрое и жалкое, глаза припухли еще больше.

— Вам… бы… так,—проговорила она. Он достал носовой платок и положил ей на мокрую ладонь. Она стала вытирать щеки.

— Кто это вас?— тихо спросил Юра.— Кравец? Так я пойду и сейчас набью ему морду, хотите?

Она сложила платок и попыталась улыбнуться. Затем она спросила:

— Слушайте, вы правда вакуум-сварщик?

— Правда.Только,пожалуйста,не ревите. В первый раз вижу человека, который плачет при виде вакуум-сварщика.

— А правда, что Юрковский привез на обсерваторию своего протеже?

— Какого протеже?— изумился Юра.

— У нас тут говорили,что Юрковский хочет устроить на Дионе какого-то своего любимца — астрофизика…

— Что за чушь?—сказал Юра.— На борту только экипаж, Юрковский и я. Никаких астрофизиков.

— Правда?

— Ну,конечно,правда! И вообще— у Юрковского любимцы!Это же надо придумать! Кто это вам сказал? Кравец?

Она опять помотала головой.

— Хорошо,— Юра нашарил ногой табурет и сел.—Вы все-таки рассказывайте.Все рассказывайте. Кто вас обидел?

— Никто,— сказала она тихо. — Я просто плохой работник. Да еще с неуравновешенной психикой,— она невесело усмехнулась.— Наш директор вообще против женщин на обсерватории.Спасибо, что хоть не сразу на Планету вернул. Со стыда бы сгорела. На Земле пришлось бы менять специальность. А мне этого вовсе не хочется.Здесь у меня хоть ничего и не получается,зато я на обсерватории,у мощного ученого.Я ведь люблю все это,—она судорожно глотнула. — Ведь я думала, что у меня призвание…

Юра сказал сквозь зубы:

— В первый раз слышу о человеке, чтобы он любил свое дело и чтобы у него ничего не получалось.

Она дернула плечом.

— Ведь вы любите свое дело?

— Да.

— И у вас ничего не получается?

— Я бездарь, — сказала она.

— Как это может быть?

— Не знаю.

Юра прикусил губу и задумался.

— Послушайте,— сказал он. — Послушайте, Зина, ну, а другие как же?

— Кто?

— Другие ребята…

Зина судорожно вздохнула.

— Здесь они стали совсем не такими,как на Земле.Базанов всех ненавидит, а эти два дурачка вообразили невесть что,перессорились и теперь ни со мной,ни друг с другом не разговаривают…

— А Кравец?

— Кравец— холуйчик,— равнодушно сказала она.— Ему на все наплевать.— Она вдруг растерянно посмотрела на него.— Только вы никому не говорите того,что я вам здесь рассказывала. Ведь мне совсем житья не будет. Начнутся всякие укоризненные замечания, общие рассуждения о сущности женской натуры…

Юра сузившимися глазами смотрел на нее.

— Как же так? — сказал он. — И никто об этом не знает?

— А кому это интересно?—Она жалко улыбнулась.— Ведь мы— лучшая из дальних обсерваторий…

Люк распахнулся. Давешний беловолосый парень просунулся по пояс в комнату, уставился на Юру, неприятно сморщив нос, затем взглянул на Зину и снова уставился на Юру. Зина встала.

— Познакомьтесь, — сказала она дрожащим голосом. — Это Свирский, Виталий Свирский, астрофизик. А это Юрий Бородин…

— Сдаешь дела?—неприятным голосом осведомился Свирский.—Ну,не буду мешать.

Он стал закрывать люк, но Юра поднял руку.

— Одну минуту, — сказал он.

— Хоть пять,— любезно осклабился Свирский.— Но в другой раз. А сейчас мне не хочется нарушать ваш тет-а-тет, коллега.

Зина негромко охнула и прикрыла лицо рукой.

— Я тебе не коллега,дурак,—тихо сказал Юра и пошел на Свирского. Свирский бешеными глазами глядел на него.— И я буду говорить с тобой сейчас,понял? А сначала ты извинишься перед девушкой,скотина этакая.

Юра был в пяти шагах от люка,когда Свирский,зверски выпятив челюсть,полез в комнату навстречу ему.

Быков расхаживал по кают-компании,заложив руки за спину и опустив голову. Жилин стоял,прислонившись к двери в рубку.Юрковский,сцепив пальцы,сидел за столом.Все трое слушали Михаила Антоновича.Михаил Антонович говорил страстно и взволнованно, прижимая к левой стороне груди коротенькую руку.

— …И поверь мне,Володенька,никогда в жизни я не выслушивал столько гадостей о людях.Все гадкие,дурные,один Базанов хороший.Шершень, видите ли, тиран и диктатор, всех измотал, нагло диктует свою волю.Все его боятся. Был один смелый человек на Дионе,Мюллер,и того Шершень,видите ли,выжил.Нет-нет, Базанов не отрицает научных заслуг Шершня,он,видите ли,даже восхищается ими, а в том, что обсерватория пользуется такой славой,заслуга именно Шершня, но зато, видите ли, внутри там царит упадок нравов. У Шершня есть специальный осведомитель и провокатор,некий бездарь Кравец.Этот Кравец,видите ли, везде подслушивает,а потом наушничает,а потом по указанию директора распространяет слухи и всех между собой ссорит.Так сказать,разделяй и властвуй.Кстати,пока мы беседовали,этот несчастный Кравец зашел в библиотеку за какой-то книжкой. Как на него Базанов накричал! «Пошел вон!» — кричит. Бедный Кравец, такой милый,симпатичный юноша,даже представиться не успел толком.Весь покраснел и ушел, даже книжки не взял. Я, конечно, не мог сдержаться и здорово отчитал Базанова. Я ему прямо сказал: «Что же вы, Петя? Разве можно?»

Михаил Антонович перевел дух и вытер лицо платочком.

— Ну, вот,— продолжал он.— Базанов, видите ли, необычайно нравственно чистоплотен.Он не выносит,когда кто-нибудь за кем-нибудь ухаживает.Здесь есть молоденькая сотрудница Зина,астрофизик,так он приклеил к ней сразу двух кавалеров да еще вообразил, что они из-за нее передрались. Она, видите ли, делает авансы и тому и другому,а те как петушки…Причем сам, заметьте добавляет,что это только слухи, но что факт остается фактом, все трое в ссоре. Мало того, что Базанов склочничает со всеми астрономами,он втянул в свои склоки и инженер-контролеров.Все у него кретины,сопляки,работать никто не умеет,недоучки…У меня волосы дыбом вставали,когда я это слышал!Вообрази, Володенька… Знаешь, кого он считает главным виновником всего этого?