Бесплодные земли - Кинг Стивен. Страница 49

«Если я выстою и буду искренним, я увижу ее опять, розу, – сказал он себе, вызывая лифт. – Я это знаю… и еще я увижу его».

От одной только мысли он преисполнился пыла и рвения, граничащего с настоящим экстазом.

Три минуты спустя Джейк вышел из-под козырька, нависающего над подъездом дома, в котором он прожил всю жизнь. Помедлив мгновение, он повернул налево. Выбор его не казался случайным, да он и не был таким. На юго-восток, вдоль «дорожки» Луча, шагал Джейк, возобновивший свой прерванный поиск Темной Башни.

С того дня, когда Эдди отдал Роланду свой незаконченный ключ, миновало уже двое суток. Путешественники – разгоряченные, потные, измотанные и все трое явно не в настроении – продрались через особенно мерзкие заросли не в меру разросшегося кустарника и молодого подлеска и обнаружили две почти незаметных тропинки, бегущие параллельно под сенью смыкающихся и сплетенных вверху ветвей старых деревьев, что подступали почти что вплотную к ним. При более тщательном рассмотрении Эдди решил, что это вовсе не две тропинки, а след от древней, давно заброшенной дороги. Кустарник и чахлые деревца выросли покосившейся перегородкой вдоль выпуклой части ее поперечного профиля. Старая колея – две вдавленные полосы, заросшие травой – оказалась достаточна широка и вполне подходила под кресло – коляску Сюзанны.

– Гип-гип-ура! – закричал Эдди. – Это надо обмыть!

Роланд кивнул, снял с себя бурдюк с водой, который носил обернутым вокруг пояса, и протянул его первой Сюзанне – она сидела на своей «шлейке» у него за спиной. При каждом движении стрелка у него под рубашкой легонько покачивался деревянный ключ, отданный ему Эдди. Роланд повесил его на шею на сыромятном шнурке. Сюзанна глотнула воды и передала бурдюк Эдди. Напившись, Эдди принялся раскладывать кресло-коляску. Он давно успел возненавидеть это громоздкое и неуклюжее сооружение, которое ему приходилось в последнее время тащить на себе; точно громадный железный якорь, оно висело на них тяжким грузом, существенно их задерживая. Но сохранилась коляска неплохо, не считая разве что парочки сломанных спиц. Бывали дни, когда Эдди казалось, что это чертово креслице переживет их всех. Теперь, однако, его опять можно было использовать по назначению… хотя бы какое-то время.

Эдди помог Сюзанне выбраться из «шлейки» и сесть в коляску. Она закинула руки за голову и от души потянулась, сморщившись от удовольствия. Эдди с Роландом расслышали даже, как хрустнули, растянувшись, ее позвонки.

Чуть впереди из зарослей леса высунул морду зверь, похожий на помесь барсука с енотом. Он уставился на путешественников своими большим, с золотым ободком глазами, дернул острой усатой мордочкой, словно бы говоря: «Ну и ну! Ничего себе!», важно прошлепал через дорогу и скрылся в зарослях леса на той стороне. Эдди успел рассмотреть его хвост – длинный и скрученный, точно покрытая мехом пружина.

– Это что за зверюга, Роланд?

– Ушастик-путаник.

– Его едят?

Роланд покачал головой.

– Мясо жесткое. Кислое. Я бы лучше собаку съел, честное слово.

– А ты что, их ел? – полюбопытствовала Сюзанна. – Я имею в виду, собак.

Роланд кивнул, не вдаваясь в подробности. Эдди вдруг вспомнилась фраза из одного старого фильма с участием Пола Ньюмана: «Да, леди, случалось со мной и такое – ешь собак и живешь как собака».

Где-то в ветвях весело заливались птицы. Вдоль дороги тянуло легким ветерком. Эдди с Сюзанной разом подставили лица этому дуновению, преисполнившись самой искренней радости, и улыбнулись, взглянув друг на друга. Эдди снова – в который раз – осознал, как он ей благодарен… да, это всегда страшновато, когда есть кто-то, кого ты любишь… но и прекрасно тоже.

– А кто проложил здесь дорогу? – спросил Эдди Роланда.

– Люди, которых давным-давно нет, – отозвался тот.

– Те же самые люди, что сделали все эти чашки и блюда, которые мы находили? – уточнила Сюзанна.

– Нет… другие. Как я понимаю, когда-то по этой дороге ходили кареты, и если она еще не заросла окончательно после стольких лет, выходит, она была немаловажной… кто знает, может быть, это остатки Великого Тракта. Если ее раскопать, мы бы, возможно, дорылись до гравия или вообще до дренажной системы. И раз уж мы здесь, я предлагаю немного перекусить.

– Еда! – в неподдельном восторге воскликнул Эдди. – Вынимай все, что есть! Цыпленок по-флорентийски! Полинезийские креветки! Парная телятина, жаренная с грибами и…

– Уймись, белячок, – толкнула его локтем Сюзанна.

– Не могу, – весело отозвался Эдди, – у меня слишком богатое воображение.

Роланд снял с плеча свой мешок и, склонившись над ним, принялся выкладывать их скромный обед из вяленого мяса, завернутого в листья оливкового цвета. Эдди с Сюзанной знали уже, что по вкусу они слегка напоминают шпинат, только гораздо острее.

Эдди подкатил кресло с Сюзанной поближе, и Роланд передал ей три «стрелецких голубца», как обозвал их Эдди. Без лишних слов она принялась за еду.

Повернувшись обратно к стрелку, Эдди увидел, что вместе с тремя кусочками мяса в листьях Роланд протягивает ему кое-что еще. Ясеневый брусок с ключом, «вырастающим» из него. Роланд снял его с кожаного шнурка, который так и остался висеть у него на шее, свободно болтаясь.

– Эй, ты чего? – Эдди не понял. – Я же тебе его дал!

– Когда я снимаю его, голоса возвращаются, но теперь словно бы издалека, – объяснил Роланд. – Теперь я могу с ними справиться сам. Если честно, я слышу их даже тогда, когда он у меня… но, знаешь, как голоса людей, которые переговариваются негромко на другой стороне холма. Это, наверное, потому, что ключ еще не закончен. Ты за него и не брался за эти два дня, пока я его носил.

– Ну… ты же носил его, и я не хотел…

Роланд ничего не сказал, он только пристально посмотрел на Эдди своими как будто выцветшими голубыми глазами, и взгляд его был исполнен терпения учителя к ученику.

– Ну хорошо, – сдался Эдди. – Я просто боюсь его запороть. Теперь ты доволен?

– Если верить твоему брату, ты всегда все запарывал… правда? – вдруг спросила Сюзанна.

– Сюзанна Дин, выдающийся психолог всех времен и народов. Ты загубила в себе величайший талант, дорогая моя. Не поняла, в чем твое истинное призвание.

Его неприкрытый сарказм не обидел Сюзанну. Приподняв бурдюк с водой на локте – так краснокожие пьют из кувшина, – она сделала жадный глоток.

– Но все равно я права? Или нет?

Эдди подумал вдруг о рогатке, которую он тоже так до сих пор и не закончил – во всяком случае, пока, – и только плечами пожал, не сказав ни слова.

– Ты должен закончить его, – мягко проговорил Роланд. – Мне кажется, близится время, когда он тебе понадобится.

Эдди открыл было рот, но потом передумал. Легко сказать – «должен закончить»! Постороннему человеку – легко, но ни Роланд, ни Сюзанна не поняли, кажется, самого главного. На этот раз Эдди не мог ограничиться ни семьюдесятью, ни восьмьюдесятью, ни девяноста восемью с половиной процентами. Нет. А если он все же запорет работу, он не сможет на этот раз просто так выкинуть неудавшуюся поделку и напрочь о ней забыть. Во-первых, он больше не видел здесь ясеневых деревьев с того самого дня, когда срезал вот эту ветку. Но самое главное, он понимал: тут уже или все, или ничего. Середины нет. Если он сейчас напортачит с ключом пусть даже самую малость, ключ, когда дело дойдет до того, чтобы отпереть нужную дверь, просто не провернется в замочной скважине. И эта маленькая загогулина на конце… он все не давала ему покоя. Вроде бы сложного ничего нет, но если изгиб будет хоть чуточку отличаться…

В таком виде, какой он сейчас, он действительно никуда не годится, и ты это знаешь.

Эдди вздохнул, пристально глядя на ключ. Да, хотя бы что-то он знает наверняка. Он должен закончить свою работу. Должен хотя бы попробовать. Его страхи – боязнь все испортить – будут очень ему мешать. Но придется ему перебороть свой страх и все равно попытаться. Может быть, у него и получится. Одному Богу известно, сколько пришлось ему испытать и побороть в себе за все эти недели, что прошли с того памятного поворотного дня, когда Роланд ворвался в его сознание на борту самолета, заходящего на посадку в аэропорту Джонна Кеннеди. Уже то, что он жив и находится в здравом рассудке, само по себе – достижение немалое.