Бесплодные земли (др. перевод) - Кинг Стивен. Страница 110

— Кто бы и откуда бы ты ни был, мальчик, ты — самый смекалистый молодчик из всех, кого старина Тик-Так повидал на своем долгом веку. Квик приходится мне не дедом, а прадедом, и все же ты почти угадал — верно ведь, любезный мой Режь-Глотку?

— Ей-ей, — подтвердил Режь-Глотку. — Малец смекалистый, будь я мерин; кабы ты меня спросил, я б давно тебе про то сказал. Но все едино наглец, каких поискать.

— Да, — задумчиво проговорил Тик-Так. Его руки крепко стиснули плечи мальчика и притянули Джейка поближе к улыбающемуся, красивому, безумному лицу. — Сам вижу, что наглец. Смотрит дерзко. Но это дело поправимо, верно, Режь-Глотку?

«Он говорит не с Режь-Глоткой, — пронеслось в голове у Джейка, — а со мной. Он думает, что гипнотизирует меня… может быть, так и есть».

— Истинная правда, — выдохнул Режь-Глотку.

Джейк почувствовал, что тонет в больших зеленых глазах Тик-Така. Хотя тот все еще держал мальчика не слишком крепко, Джейк никак не мог набрать в грудь достаточно воздуха. Собрав все силы, он постарался стряхнуть наваждение и вновь сказал первое, что пришло на ум:

— И благородный Перт на землю пал, и гром потряс окрестные пределы.

Эти слова подействовали на Тик-Така, точно сильная пощечина. Он отшатнулся, сощурив зеленые глаза, и больно сдавил плечи Джейка:

— Что ты сказал? Где ты это слышал?

— Напела одна маленькая птичка, — с рассчитанной дерзостью ответил Джейк и в следующий миг уже летел через комнату.

Если бы мальчик врезался в вогнутую стену головой, то потерял бы сознание или убился. Однако Джейк ударился о стену бедром и как куль свалился на железную решетку. Он оторопело потряс головой, огляделся и обнаружил, что очутился нос к носу с той самой женщиной, для которой наступила вечная сиеста. Потрясенно вскрикнув, мальчик на четвереньках пополз прочь. Ухало пинком в грудь опрокинул его на спину. Джейк лежал, судорожно разевая рот и глядя вверх, на пестрый радужный узел в том месте, где сходились неоновые трубки. В следующий миг поле зрения мальчика заполнило лицо Тик-Така: прямая полоска сурово сжатых губ, пылающие щеки, в глазах притаился страх. Стеклянный гробик раскачивался на серебряной цепочке, словно передразнивая маятник заключенных в нем крохотных часов.

— Режь-Глотку прав, — Тик-Так забрал в горсть рубашку Джейка, сжал кулак и поднял мальчика в воздух. — Ты наглый дерзец. Но я отучу тебя дерзить мне. Навсегда отучу. Слыхал про людей с коротким запальным шнуром? Так вот, у меня помянутого шнура нет вовсе, чему нашлась бы тьма свидетелей, кабы я не заставил их замолчать навеки. Коли я услышу от тебя еще хоть слово про благородного Перта… хоть одно слово… я снесу тебе маковку и съем мозги. Я не позволю накликать беду в Колыбели Седых! Понятно?

Он встряхнул Джейка, как тряпичную куклу. Мальчик расплакался.

— Понятно?

— Д-д-д-да!

— Вот и славно. — Тик-Так поставил Джейка на пол, и мальчик, шатаясь как пьяный, стал утирать льющиеся из глаз слезы, оставляя на щеках грязные разводы, темные, словно тушь для ресниц. — Теперь, малыш, сыграем в вопросы и ответы. Я буду спрашивать, ты — отвечать. Ясно?

Джейк не ответил. Он смотрел на зарешеченные вентиляционные отдушины, опоясывавшие помещение.

Тик-Так двумя пальцами ухватил его за нос и немилосердно сжал.

— Ясно?

— Да! — выкрикнул Джейк, из глаз которого теперь вместе со слезами ужаса струились слезы боли, и снова уставился Тик-Таку в лицо. Мальчику хотелось снова посмотреть на вентиляционную решетку, отчаянно хотелось удостовериться, что испуг и перенапряжение не сыграли с ним злую шутку и он действительно кое-что там заметил, — но он не смел. Он боялся, как бы кто-нибудь — скорее всего, сам Тик-Так — не проследил за его пристальным взглядом и не увидел того же, что увидел он.

— Хорошо. — Тик-Так за нос потащил Джейка к креслу, уселся и снова перекинул ногу через подлокотник. — Что ж, давай поболтаем. Начнем, пожалуй, с того, как тебя звать-величать. Так как тебя зовут, постреленок?

— Джейк Чэмберс, — невнятно прогнусавил Джейк.

— Ты Не-Мeц, Джейк Чэмберс?

На миг Джейк изумился: что за чудной способ спросить, не страдает ли он немотой — разумеется, всем с самого начала было совершенно ясно, что это не так.

— Не понимаю…

Тик-Так принялся дергать Джейка за нос:

— Не-Мeц! Не-Мeц! Довольно морочить меня, мальчик!

— Я не понимаю… — начал Джейк, поглядел на старый автомат, висевший на кресле, вспомнил разбитый «фокке-вульф» — и разрозненные фрагменты головоломки сложились у него в мозгу в единое целое. — Нет. Я не немец. Я американец. Все это закончилось задолго до моего рождения.

Тик-Так выпустил нос Джейка, откуда немедленно хлынули кровавые сгустки.

— Ты мог сказать об этом сразу и избавить себя от всевозможных страданий и огорчений, Джейк Чэмберс… но, по крайней мере, теперь ты понимаешь, как тут у нас делаются дела, верно?

Джейк кивнул.

— Ей-ей, неплохо! Начнем с простых вопросов.

Взгляд Джейка снова медленно переместился к вентиляционной отдушине. То, что он заметил раньше, не исчезло; это не был плод его воображения. В темноте за хромированной пластинчатой решеткой мелькали глаза с золотым ободком.

Чик.

Тик-Так хлестнул Джейка по лицу, отбросив на Режь-Глотку, который незамедлительно толкнул его обратно.

— Пришла пора ученья, сердечко мое, — шепнул пират. — Берись-ка за уроки! Да гляди не ленись, ни-ни!

— Когда я говорю с тобой, смотри на меня, — распорядился Тик-Так. — Либо я добьюсь от тебя почтения, Джейк Чэмберс, либо оторву тебе яйца.

— Хорошо.

Зеленые глаза Тик-Така опасно блеснули.

— Хорошо — что?

Джейк принялся лихорадочно искать правильный ответ. Он продирался сквозь сумбур вопросов и гнал прочь внезапно вспыхнувшую надежду. То, что он нашел, отлично сгодилось бы и для его родной Колыбели Зрелых, иначе известной как «Школа Пайпер».

— Хорошо, сэр.

Тик-Так улыбнулся.

— Начало положено, мальчуган, — сказал он и подался вперед, упираясь локтями в ляжки. — Так-с… что такое «американец»?

Джейк пустился в объяснения, изо всех сил стараясь не смотреть в сторону вентиляционной решетки.

Роланд убрал револьвер в кобуру, положил обе руки на колесо вентиля и попробовал повернуть. Колесо не шелохнулось. Это не слишком удивило стрелка, зато не на шутку озадачило.

Чик, который стоял у левой ноги Роланда, тревожно и нетерпеливо глядел на стрелка, поджидая, чтобы тот открыл дверь и можно было бы продолжить поход за Джейком. Кабы все было так просто, с сожалением подумал Роланд. Караулить под дверью, не выйдет ли кто, не годилось: могло пройти несколько часов или даже дней, прежде чем Седые решили бы вновь воспользоваться этим выходом. Стрелок ждал бы, а тем временем Режь-Глотке и его друзьям могло взбрести в голову заживо содрать с Джейка кожу.

Роланд приложил ухо к металлу, но ничего не услышал. Это тоже не удивило его. Когда-то давным-давно он имел дело такими дверьми — из них нельзя было выбить выстрелами замки, и, совершенно определенно, сквозь них ничего нельзя было услышать. Здешняя дверь могла быть одинарной, могла быть и двойной, с глухим зазором внутри, но где-то непременно должна была находиться кнопка, приводящая в движение колесо посередине двери и открывающая запоры. Если бы Джейку удалось добраться до этой кнопки, то, пожалуй, все еще могло закончиться благополучно.

Роланд понимал, что не является полноправным членом их ка-тета; он догадывался, что даже Чик лучше осведомлен о тайной жизни, протекающей в недрах этого ка-тета (стрелку казалось крайне сомнительным, что косолап отследил Джейка в тоннелях, где грязными ручейками струилась вода, благодаря одному только чутью). Тем не менее он сумел помочь мальчику, когда тот пытался пройти сюда из своего родного мира. Сумел увидеть — а когда Джейк пытался вернуть случайно оброненный ключ, сумел мысленно связаться с ним, послать сообщение.