Вне закона - Перри Энн. Страница 60
Настанет день, и она признается ему, правда, немного покривив душой: «Никогда не верила, что это ты похитил Марису, Майкел. Никогда!»
Маленькая семья — именно так хотелось думать Залману об их компании — устроила пикник на природе. Получился восхитительный ленч. Разместились они за деревянным столиком на берегу пруда, под раскидистой ивой изумительных пропорций. Она походила на произведение искусства, иллюстрацию к книжке детских сказок. Он заметил, что у Марисы проблемы с едой. Ест она страшно медленно, даже с осторожностью, словно боится наткнуться на осколок стекла. Тем не менее она съела почти весь сандвич и половинку яблока, с которого Леа предварительно сняла всю кожуру (от «шкурок» девочка нервничает). А после они гуляли у пруда, любовались снежно-белыми и серо-голубыми цаплями, огромными дикими лебедями. Повсюду, куда ни глянь, пышные заросли рогоза, камыша, сумаха. В воздухе витает запах сырой земли, лучи солнца бликуют на водной глади, а в густом кустарнике краснокрылые дрозды завели оглушительную перекличку.
Леа со вздохом пожаловалась:
— Слишком рано! Мы еще не готовы к зиме! — И в голосе ее при этом звучала неподдельная печаль.
— Но и когда снег, здесь тоже очень красиво, Леа, — заметил Залман.
Марисе, она шла впереди мистера Залмана и мамы, тоже хотелось думать так: снег, красиво. Почему-то никак не получалось вспомнить, какой он, этот снег. Прошлая зима… До апреля и после апреля. Она знала, что прожила на свете одиннадцать лет, и однако же память походила на окно, затянутое паутиной. Психоаналитик, очень милая женщина с тихим мягким голосом, все время спрашивала об одном и том же. Что произошло с ней в подвале старого дома, что делали с ней «плохие» девочки. Потому что вспомнить — значит выздороветь. Полезно говорить о том, что она помнит. Все равно что выдавливать гной из раны. Поплакать тоже не вредно, и разгневаться. Но очень трудно пережить все эти «лечебные» эмоции, когда толком ничего не помнишь.
«Что ты чувствуешь, Мариса?» — постоянно спрашивали ее. И ответ был один и тот же: «Я не знаю!» Или: «Ничего». Но то был, конечно, неправильный ответ.
Иногда она видела это во сне, но никогда с открытыми глазами. С открытыми глазами она чувствовала себя слепой. Иногда.
Плохие девочки кормили ее, это она помнила. Кормили с ложечки. И еще она была страшно голодна. И благодарна им за то, что кормят.
«Все взрослые погибли. Все наши матери».
Мариса еще тогда понимала: это ложь. Плохие девочки ей лгут. Однако же они кормили ее. Расчесывали. Прижимали к себе, когда ей было холодно.
А потом вдруг взрыв и пламя! И горящая девочка. Она так ужасно кричала… Марисе поначалу показалось, что горит и кричит она сама. Она ползла наверх, но, слишком ослабшая, потеряла сознание. А затем кто-то подбежал с громкими криками и подхватил ее на руки. И только три дня спустя появилась мама. Она увидела ее в больнице, когда проснулась, и голова казалась такой тяжелой, что от подушки не оторвать.
Мама и мистер Залман. Хотелось называть его «дядя Майкел», но почему-то она никак не могла себя заставить.
Мистер Залман был ее учителем в Скэтскиле, но вел себя так, словно ничего этого не помнит. Возможно, мистер Залман действительно ее не помнил, ведь Мариса не принадлежала к числу лучших учениц. Он обращал внимание только на самых способных, остальных просто не замечал, точно они невидимки. Он не «дядя Майкел», неправильно называть его так.
В новой школе все так к ней добры! Учителя знали ее историю, психоаналитики и врачи — тоже. Мама сказала, что они должны знать все, иначе просто не смогут ей помочь. Придет время, она повзрослеет и уедет туда, где никто ничего не знает о Марисе Бэнтри. Уедет из Калифорнии.
Мама, конечно, не захочет, чтобы она уезжала. Но мама все поймет.
В новой школе, которая гораздо меньше Скэтскил-Дей, Мариса даже обзавелась подружками. Это были девочки с такими же, как у нее, худенькими измученными лицами. При первом взгляде на них можно было подумать, что они хромоножки или калеки какие, но стоило приглядеться, и оказывалось: нет, ничего подобного. Вроде бы нормальные девочки, ноги и руки целы.
Марисе нравилась ее новая короткая стрижка. Длинные шелковистые волосы, которые расчесывали плохие девочки, истончились и стали лезть, целыми прядями оставались на больничной подушке. Теперь при виде длинных волос она всякий раз нервничала. Сквозь пальцы наблюдала она в школе за девочками с длинными, будто стекающими по спине волосами, в точности такими, как были когда-то у нее, и ей начинало казаться, что с этими девочками должно непременно случиться что-то плохое.
Они никогда не слышали о Кукурузной Деве! Эти слова им ни о чем не говорили.
Мариса превратилась в заядлую читательницу. Повсюду носила книги — так можно было спрятаться от действительности. В основном сказки с иллюстрациями. Читала медленно, иногда водила пальчиком по строчкам. Очень боялась новых незнакомых слов, которые должна была бы знать, но не знала. Для нее это было точно внезапный приступ кашля. Точно ложка с едой, которую суют в рот, когда ты еще не готова. Мама говорила, что теперь Мариса защищена от плохих девочек, от всех плохих людей. Мама обещала всегда о ней заботиться, но Мариса, начитавшись сказок, понимала — вечно так продолжаться не может. Стоит перевернуть страницу, как что-то непременно случится.
Сегодня она взяла с собой две книжки из школьной библиотеки. «Знакомьтесь, птицы!» и «Семейство бабочек». Мариса знала: предназначены они для более юного возраста. И еще знала — никаких неприятных сюрпризов там нет.
Мариса несла эти книжки, вышагивала по дорожке, вьющейся у пруда, на небольшом расстоянии от мамы и мистера Залмана. Над зарослями рогоза зависли стрекозы, тонкие и сверкающие, точно иглы. Кругом порхали крохотные белесые бабочки-моли, попадались и роскошные оранжевые монархи, неспешно взмахивающие большими крыльями. Шагавшие следом за Марисой мама и мистер Залман были поглощены беседой. Казалось, они говорили постоянно, никак не могли наговориться. Может, они поженятся и тоже будут все время разговаривать. И Марисе вовсе не обязательно слушать все это, она станет невидимкой.
И тут вдруг краснокрылый дрозд, что раскачивался на высоком камыше, крикнул ей: «В Долине Теней и Смерти я буду защищать тебя. АМИНЬ».
Уолтер Мосли
АРЧИБАЛЬД БЕЗЗАКОНЕЦ, ВОЛЬНЫЙ АНАРХИСТ
© Пер. с англ. В. Мисюченко
Уолтер Мосли
В своем творчестве Уолтер Мосли продолжает традиции Честера Хаймса и Кэрролла Джона Дейли, однако в отличие от них привносит в жанр мистерии сложную тему расовых отношений и глубоко проникает в дышащее смертью чрево большого города. Мосли — автор двенадцати книг, переведенных на двадцать один иностранный язык. Популярность серии о похождениях Изи Ролинса и его друга Раймонда Александера началась с «Дьявола в голубом». Роман экранизирован под тем же названием, главные роли в фильме сыграли Дензел Вашингтон и Дженнифер Билз. Серию продолжили романы «Красная смерть», «Белая бабочка», «Черная Бетти», «Желтая собачонка», «Плохой малый Броли Браун», «На рыбалку» и сборник коротких рассказов «Шесть пустячков». Еще один персонаж произведений Мосли — отставной начальник полиции Сократес Фортлоу, который живет в Лос-Анджелесе и любит порассуждать на темы политики и морали.
Отрывки из сборника «Всегда один против многих, всегда с одним пистолетом против множества. Рассказы о Сократесе Фортлоу» публиковались в журналах «Эскуайер», «Ю-Эс-Эй уик-энд», «Базз», а также «Мэри Хиггинс Кларк мистери мэгэзин». Один из этих рассказов в 1996 году был удостоен премии О'Генри и включен в сборник произведений, получивших премию О'Генри 1996 года, под редакцией Уильяма Абрахама.
В 1996 году Мосли стал первым писателем, приглашенным для преподавания в Институт африканских исследований Нью-Йоркского университета. Но и впоследствии он не утратил связей с институтом, создав лекционный курс, получивший название «Черный гений», и пригласив в качестве лекторов деятелей искусства, политики и науки, старавшихся отыскать решения самых актуальных проблем современности. Будучи публичными по форме, эти лекции привлекли представителей самых разных интеллектуальных и политических течений, от Спайка Ли до Анджелы Дэвис. В феврале 1999 года вышел в свет сборник «Черный гений», к которому Мосли написал предисловие; в него вошло также одно из его эссе.