Волки Кальи - Кинг Стивен. Страница 78

— Гилеад и Эльд! — крикнул он, с силой оттолкнувшись. И прыгнул в красный закатный воздух. Его тень поспешила за ним.

— Бен-Бен! — тявкнул Ыш. — Бен-Бен-Бен!

Мальчик отпустил веревку, плюхнулся в солому, исчез, поднялся, заливаясь смехом. Энди протянул ему металлическую руку, но Бенни проигнорировал ее, легко спрыгнул на утоптанную землю. Ыш, тявкая, запрыгал вокруг него.

— Они всегда так кричат в игре? — спросил Роланд.

Эйзенхарт хохотнул.

— Да нет! Обычно это «Ориса», или «Человек-Иисус», или «Хайл, Калья», или все вперемежку. Я думаю, твой мальчик много чего порассказал младшему Слайтману.

Роланд проигнорировал легкое недовольство, прозвучавшее в ответе ранчера, наблюдая, как Джейк втаскивает веревку на сеновал. Бенни лег на спину, изображая мертвого, и Ыш тут же принялся лизать ему лицо. Потом Бенни сел, смеясь. У Роланда не оставалось сомнений, что Энди перехватил мальчика, если бы тот проскочил мимо копны.

К одной из стен амбара примыкал загон для рабочих лошадей. Там их уже было не меньше двадцати. Трое ковбоев в пончо и коротких сапогах вели к загону еще шесть. С другой стороны находился загон для бычков. В ближайшие недели их предстояло забить и отправить мясо вниз по реке на торговых баржах.

Джейк ретировался на сеновал, потом выскочил оттуда, крича: «Нью-Йорк! Таймс-сквер! Эмпайр-Стейт-Билдинг! Башни-близнецы! Статуя Свободы!» И полетел по широкой дуге, которую «вычерчивал» свободный конец веревки. Они наблюдали, как Джейк, смеясь, исчез в соломе.

— Есть ли особая причина, из-за которой ты захотел, чтобы остальные двое остались у Джеффордсов? — спросил Эйзенхарт. Как бы между прочим, но Роланд почувствовал, что ответ ему небезынтересен.

— Рассредоточиться — для нас наилучший вариант. Тогда мы сможем больше увидеть и узнать. Времени в обрез. Надо принимать решения. — Он говорил правду, но не всю, и Эйзенхарт скорее всего это понял. Он был умнее и проницательнее Оуверхолсера. И решительно выступал против оказания сопротивления Волкам, во всяком случае пока. Тем не менее Роланду он понравился. Здоровенный, честный, с хорошо развитым чувством юмора, свойственным потомственным крестьянам. Роланд подумал, что он может перейти на их сторону, увидев, что есть шанс на победу.

По пути к «Рокинг Би» они посетили полдюжины мелких ферм на берегу реки, где в основном выращивался рис. Эйзенхарт представлял хозяев и гостей. На каждой ферме Роланд задавал те же два вопроса, что и прошлым вечером в Павильоне: «Будете ли вы так же открыты с нами, как мы — с вами? Вы видите в нас тех, кто мы есть, и принимаете, что мы делаем?» Везде ему отвечали — «да». Такие же ответы он получил и от Эйзенхарта. Но Роланд прекрасно понимал, что третий вопрос задавать еще рано. Пока необходимости в этом не было. У них оставалось более трех недель.

— Мы живем, стрелок, — нарушил затянувшееся молчание Эйзенхарт. — Продолжаем жить, несмотря на Волков. Когда-то был Гилеад, теперь нет Гилеада, тебе это известно лучше других, но мы живем. А вот если мы выступим против Волков, все изменится. Для тебя и твоих спутников то, что произойдет на Дуге, ровным счетом ничего не значит. Если вы выживете и победите, то продолжите свой путь. Если проиграете и умрете, нам идти некуда.

— Но…

Эйзенхарт поднял руку.

— Выслушай меня, я прошу. Можешь ты выслушать меня?

Роланд кивнул, смирившись с неизбежным. Впрочем, он полагал, что Эйзенхарту надо дать выговориться. Мальчишки тем временем бежали к амбару, чтобы успеть прыгнуть еще по разу. Надвигающаяся темнота грозила положить конец их играм. Стрелок задался вопросом: а каковы успехи Эдди и Сюзанны? Поговорили ли они с дедом Тиана? Если да, узнали что-нибудь важное?

— Допустим, они пошлют пятьдесят, может, даже шестьдесят, как случалось прежде, и не один раз? Допустим, мы их уничтожим? А потом, через неделю или месяц, после того как вы уйдете, они выставят против нас пять сотен?

Роланд задумался над вопросом. И еще не успел ответить, когда к ним присоединилась Маргарет Эйзенхарт. Стройная, худощавая, сорока с чем-то лет, с маленькой грудью, в джинсах и рубашке из серого шелка. В черных волосах, собранных в пучок на затылке, мелькали седые пряди. Одну руку она прятала под фартуком.

— Это логичный вопрос, — вмешалась она, — только задал ты его слишком рано. Дай ему и его друзьям неделю, чтобы они могли осмотреться и увидеть то, что захотят увидеть.

Во взгляде Эйзенхарта, брошенном на свою половину, сквозило и добродушие, и легкое раздражение.

— Разве я учу тебя, как хозяйничать на кухне, женщина? Когда готовить, а когда мыть посуду?

— Только четыре раза в неделю, — ответила она. Потом, увидев, что Роланд поднимается с кресла-качалки, остановила его: — Нет, сиди, прошу тебя. Я целый час просидела, резала тыкву с Эдной, его теткой. — Она мотнула головой в сторону Бенни. — Так что постоять очень даже приятно. — Она с улыбкой наблюдала, как мальчишки, один за другим, приземлились в копну. Оба заливисто смеялись, Ыш тявкал. — Воуну и мне не пришлось самим пережить весь этот ужас, Роланд. У нас шестеро детей, все близнецы, но они выросли в промежутке между налетами Волков. Поэтому, возможно, не нам принимать решение.

— Везение не превращает человека в глупца, — проворчал Эйзенхарт. — Скорее наоборот, если хочешь знать мое мнение. Холодный глаз видит лучше.

— Возможно. — Она наблюдала, как мальчишки вновь бегут к амбару. Каждый стремился первым добраться до лестницы. — Да, возможно. Но сердце тоже имеет право голоса, и мужчина или женщина, которые не прислушиваются к этому голосу, точно глупцы. Иногда лучше прыгнуть с веревки, даже если уже слишком темно, чтобы разглядеть, есть внизу солома или нет.

Роланд наклонился вперед, коснулся ее руки.

— Я бы не смог сказать лучше.

Она чуть улыбнулась ему, одними губами. Лишь мгновение смотрела на него, чтобы тут же повернуться к мальчишкам, но и его хватило Роланду, чтобы понять: она испугана. Более того, просто в ужасе.

— Бен, Джейк! — позвала Маргарет. — Достаточно! Пора умываться, а потом ужинать. Сегодня у нас пирог для тех, кто сможет его съесть, и сливки!

Бенни подошел к сеновалу.

— Папа говорит, что мы сегодня можем переночевать в моей палатке на обрыве, сэй, если ты не возражаешь.

Маргарет посмотрела на мужа. Тот кивнул.

— Хорошо! Ставьте палатку и радуйтесь, а сейчас спускайтесь, если хотите получить пирог. Последнее предупреждение! Но сначала умойтесь! Чтоб за стол сели с чистыми руками и лицами!

— Ага, мы говорим спасибо тебе, — ответил Бенни. — А можно будет дать кусок пирога Ышу?

Маргарет Эйзенхарт провела левой рукой по лбу, словно у нее болела голова. Правая, как заметил Роланд, так и не показалась из-под фартука.

— Ага, ушастик-путаник тоже получит пирог. Я уверена, что на самом деле он — Артур Эльдский, который, вернув себе человеческий облик, вознаградит меня драгоценными камнями, золотом и даром врачевания.

— Спасибо, сэй, — крикнул Джейк. — Можно нам прыгнуть еще по разу? Это самый быстрый путь вниз.

— Я поймаю их, если они полетят не туда, Маргарет-сэй. — Синие глаза Энди сверкнули, потом поблекли. В роботе Роланд различал две личности: с одной стороны, видел заботливую тетушку, из старых дев, с другой — шута горохового, никому не приносящего вреда. Обе ему не нравились, и он прекрасно понимал почему. Стрелок не доверял технике вообще, а особенно технике, которая ходила и разговаривала.

— Именно последний прыжок часто чреват сломанной ногой, — буркнул Эйзенхарт, — но прыгайте, если хотите.

Они прыгнули, и все обошлось без сломанных ног. Мальчики точно приземлились на солому, со смехом выпрыгнули из стога, переглянулись, а потом наперегонки помчались к кухне. Ыш — за ними. Словно овчарка за овцами.

— Это замечательно, что дети так быстро подружились, — сказала Маргарет. Но на ее лице читалась не радость, а грусть.

— Да, — кивнул Роланд. — Замечательно. — Он положил кошель на колени, хотел уже коснуться узла, но передумал. — Чем лучше всего владеют ваши люди? — спросил он Эйзенхарта. — Луком или арбалетом? Я уверен, что о револьвере или винтовке речи быть не может.