Жребий Салема - Кинг Стивен. Страница 63

– Вы это сделаете? – изумилась Сьюзен.

– А кому от этого станет хуже? Если он мертв, значит, мертв. Если нет – мне будет чем поразить коллег на ежегодном съезде Американской медицинской ассоциации. Я скажу окружному патологоанатому, что собираюсь проверить его на инфекционный энцефалит. Это единственное разумное объяснение, которое мне приходит в голову.

– А такой диагноз может подтвердиться? – спросила Сьюзен с надеждой.

– Крайне маловероятно.

– И когда вы сможете это сделать? – спросил Бен.

– Самое раннее – завтра. Если придется улаживать формальности, то во вторник или в среду.

– И как он должен выглядеть? – снова спросил Бен. – Я имею в виду…

– Я понимаю, что вы имеете в виду. Глики не заказывали бальзамирование тела, верно?

– Нет, не заказывали.

– Прошла неделя?

– Да.

– Когда гроб откроют, вырвутся газы, и будет очень неприятный запах. Тело может раздуть. Волосы могут отрасти до воротника – просто удивительно, как долго продолжается процесс их роста! И ногти тоже будут длинными. Глаза, вероятно, ввалятся.

Несмотря на все старания Сьюзен соответствовать духу научной беседы, у нее это плохо получалось. Бену же оставалось только порадоваться, что он не стал есть обед.

– Разложение тканей тела еще не будет завершено, – продолжал Коуди тоном лектора, – однако благодаря влаге на открытой поверхности кожи щек и рук может образоваться липкая субстанция, называемая… – Он вдруг осекся. – Прошу прощения. Я слишком увлекся.

– Есть вещи похуже разложения, – заметил Бен, стараясь говорить ровным голосом. – А если вы не обнаружите всех этих признаков? Что, если тело окажется таким, как и в день похорон? Что тогда? Придется вогнать в сердце кол?

– Это вряд ли, – ответил Коуди. – Прежде всего потому, что при эксгумации должны присутствовать либо судмедэксперт, либо его помощник. Не думаю, что даже Брент Норберт сочтет мои действия профессиональными, если я выну кол и загоню его молотком в грудь детского трупа.

– И что вы сделаете? – осторожно спросил Бен.

– Ну, при всем уважении к Мэтту Берку, не думаю, что мы с этим столкнемся. Но если тело действительно окажется в таком удивительном состоянии, его наверняка заберут в медицинский центр штата Мэн для тщательного обследования. А там я буду ежедневно наблюдать за ним до темноты… и фиксировать все возможные явления.

– А если он встанет?

– Как и вам, мне это кажется невероятным.

– Моя уверенность тает с каждым днем, – мрачно заметил Бен. – А могу я присутствовать, когда это случится… если, конечно, случится.

– Думаю, это можно устроить.

– Хорошо, – сказал Бен и, поднявшись, направился к шкафу, где висели его вещи. – Я собираюсь…

Сьюзен хихикнула, и Бен обернулся:

– Что?

– Больничные сорочки часто распахиваются сзади, мистер Миерс, – пояснил Коуди с улыбкой.

– Вот черт! – Бен тут же развернулся, чтобы поправить за спиной сорочку. – Зовите меня просто Бен.

– На этой высокой ноте, – Коуди поднялся, – мы со Сьюзен отбудем и будем вас ждать в кафетерии внизу. Нам с вами предстоит еще кое-что сегодня сделать.

– Вот как?

– Да. Нужно рассказать про энцефалит Гликам. Вы можете выдать себя за моего коллегу. Говорить ничего не придется. Просто поглаживайте подбородок и напустите на себя важный вид.

– Им это наверняка не понравится, верно?

– А вам бы понравилось?

– Нет, точно нет.

– Вам нужно их согласие на эксгумацию? – поинтересовалась Сьюзен.

– Технически – нет, а практически – не исключено. Мой опыт с эксгумацией ограничивается курсом по медицинскому праву в колледже. Я думаю, что, если Глики будут решительно против, дело может дойти до суда, а это будет означать затяжку во времени от двух недель до месяца. А тогда версия с энцефалитом потеряет всякую актуальность. – Коуди помолчал и обвел их взглядом. – И это беспокоит меня больше всего, даже не принимая во внимание рассказ мистера Берка. Тело Дэнни Глика – наша единственная зацепка. Все другие тела исчезли.

Бен и Джимми Коуди добрались до дома Гликов около половины второго. Машина Тони Глика стояла на дорожке, но в доме было тихо. Когда никто не отозвался на третий стук, они перешли через дорогу к маленькому сборному домику напротив, одну стену которого подпирали ржавые домкраты. На почтовом ящике значилось «Диккенс». Возле тропинки, ведущей к дому, стояла газонная фигурка розового фламинго. Маленький кокер-спаниель при виде посетителей отчаянно завилял хвостом.

Паулина Диккенс – официантка и совладелица кафе «Экселлент» – открыла дверь после первого же звонка Коуди. Она была одета для работы.

– Привет, Паулина, – сказал Джимми. – Ты в курсе, где сейчас Глики?

– А ты разве ничего не знаешь?

– Ты о чем?

– Миссис Глик умерла сегодня утром. А Тони Глика увезли в центральную больницу штата. У него настоящий шок.

Бен бросил взгляд на Коуди. У того был такой вид, будто он получил удар под дых.

– А куда забрали ее тело? – спросил Бен, беря инициативу на себя.

Паулина разгладила юбку, чтобы форма сидела как надо.

– Час назад я говорила по телефону с Мейбл Уэртс, и она сказала, что Паркинс Гиллеспи собирался отвезти тело в похоронную контору, которую держит один еврей в Камберленде. Дело в том, что Карла Формана нигде не могут найти.

– Понятно, – медленно произнес Коуди.

– Просто ужасно! – отозвалась она, глядя на пустой дом напротив. Машина Тони Глика стояла на дорожке, как огромный сторожевой пес, которого посадили на цепь и бросили. – Будь я суеверна, я бы точно испугалась.

– Чего именно, Паулина? – спросил Коуди.

– Ну… разного, – уклончиво ответила она и поднесла руку к маленькой цепочке на шее. Там висел медальон святого Христофора.

Они вернулись в машину и молча проводили взглядом Паулину, уехавшую на работу.

– Что теперь? – наконец спросил Бен.

– В голове не укладывается! – сказал Джимми. – Того еврея зовут Мори Грин. Думаю, надо ехать в Камберленд. Девять лет назад сынишка Мори чуть не утонул в озере. Я там случайно оказался со своей знакомой и сделал ему искусственное дыхание. Он снова задышал. Похоже, пришло время попросить об ответной услуге.

– А смысл? Судмедэксперт наверняка забрал тело для вскрытия – или как это там называется.

– Сомневаюсь. Не забывайте, что сегодня воскресенье. Судмедэксперт наверняка отправился на природу с молотком. Он геолог-любитель. А Норберт… помните Норберта?

Бен кивнул.

– Норберт, по идее, должен быть на связи, но он на редкость необязательный. Запросто мог снять трубку, чтобы спокойно посмотреть, как «Пэкерз» играют против «Пэтриотс». Если мы отправимся к Мори Грину прямо сейчас, думаю, у нас есть все шансы застать тело еще у него.

– Хорошо, – согласился Бен. – Поехали.

Он вспомнил, что собирался навестить отца Каллахэна, но с этим придется подождать. События развивались слишком быстро. Вымысел и реальность слились воедино.

До автострады они ехали молча, думая каждый о своем. Бен вспоминал слова Коуди, сказанные в больнице. Карл Форман пропал. Тела Флойда Тиббитса и младенца Макдугалла исчезли из морга прямо под носом у двух санитаров. Майк Райерсон тоже пропал, и неизвестно, кто еще. Сколько людей в Салемс-Лоте могли исчезнуть, и их никто не хватится целую неделю… или две… или месяц? Две сотни? Три? Он почувствовал, как на ладонях выступил пот.

– Все это начинает походить на сон параноика, – произнес Джимми, – или карикатуры ужастиков Гахана Уилсона. Самым пугающим – если рассуждать непредвзято – является та легкость, с которой образуются колонии вампиров, при условии, конечно, что появляется первый. Наш городок – спальный район для Портленда, Льюистона и Гейтс-Фоллса. В самом городе нет предприятий, которые позволили бы быстро хватиться пропавших. В школы свозятся дети из трех городов, и если список отсутствующих увеличится, то кто обратит внимание? Многие ходят в церковь в Камберленде, а еще больше вообще не посещают церковь. Телевизор положил конец посиделкам стариков, если не считать тех чудаков, что собираются в магазине Милна. И колония может легко разрастись незаметно для окружающих.