Коллекция детективов - Макгерр Патрисия. Страница 58

Потом навещал ее, приносил фрукты и цветы. Меня поразили ее глаза. В них была какая-то необыкновенная глубина и ожидание чуда. Вместо чуда появился я.

Какое-то время мы встречались, но Марина так и не смогла оправиться от потрясения. Она потеряла интерес к практической работе и устроилась преподавателем в Высшую школу милиции.

Мы встречались все реже, а встречи делались все холоднее и, если можно так сказать, официальнее. Это было невыносимо для нас обоих, и мы предпочли расстаться.

Однако время от времени я ловил себя на мысли, что мечтаю о том, чтобы в моей жизни появился любой, самый незамысловатый повод для новой встречи с Мариной. И вот сегодня такой повод, кажется, появился. Кто же, как не криминалист-профессионал, поможет мне разгадать секрет черной пластмассовой штучки, которую некоторые граждане носят во рту, когда у них неприятности на службе!

В школу МВД меня дальше порога не пустили. Дежурный поинтересовался, по какому вопросу я разыскиваю Антипову Марину Петровну. «По личному», — еле сдерживаясь, ответил я. Он посмотрел на меня с таким сомнением, будто я в ближайшие пятнадцать лет не мог рассчитывать на личную жизнь. Однако куда-то позвонил, и не прошло тридцати минут, как появилась Марина.

Она была в легком свитере с воротником, подпиравшим подбородок, и с рукавами до запястий. Увидев меня, Марина округлила глаза:

— Какими судьбами?

Я протянул ей букет сирени, который купил на остановке, и сказал, что соскучился. Она негромко рассмеялась и махнула рукой:

— У меня сейчас лекция, куда я с такой охапкой!

Это было не совсем то, на что я рассчитывал, но делать было нечего. Я достал из кармана кусочек пластмассы и протянул его Марине.

— Можешь определить, что это за хреновина? Я не уверен, но кажется именно из-за нее ухлопали человека.

Она покачала цилиндрик на ладони:

— Ладно, попытаюсь. Чего не сделаешь для старого друга! Позвони денька через два.

И, ничего больше не сказав, ушла.

А я, оставшись один, странным образом мгновенно потерял всякий интерес к пластмассовой таблетке, и вся эта суета вокруг нее показалась полной глупостью. Гораздо больше меня терзала теперь неудовлетворенность от нашей встречи с Мариной. Я был недоволен собой и чувствовал себя дураком. В таком состоянии духа и приехал домой.

Поднявшись на седьмой этаж, отпер дверь своей холостяцкой квартиры и первым делом направился к холодильнику. Хотелось есть. Но не успел я распахнуть дверцу, как раздался звонок в дверь. Чертыхнувшись, пошел открывать.

На пороге стоял невысокий худощавый человек в сером костюме и черной рубашке без галстука. У него были усталые недоверчивые глаза и жесткие складки у рта.

— Вы — Ладыгин Владимир Сергеевич? — поинтересовался он.

Я кивнул, пытаясь вспомнить, видел ли я когда-нибудь этого человека.

— Следователь прокуратуры Рыбин, — коротко представился он, — приезжаю к вам уже второй раз. Можно войти?

Я пожал плечами:

— Пожалуйста!

Он вошел и быстрым взглядом окинул мое жилище.

— Однокомнатная? Так-так… Владимир Сергеевич, вы вчера увозили на «скорой» некоего Казарина?

Я кивнул.

— Что-нибудь можете о нем сказать?

Мне ничего не оставалось, как опять пожать плечами.

— Да, пожалуй, ничего. Я могу сказать что-то о его ранении, состоянии… а о нем самом? Жена его толковала о каких-то неприятностях. Спросите у нее…

Рыбин пронзительно посмотрел на меня и спокойно сказал:

— Я обязательно последовал бы вашему совету, но, к сожалению, Казарина Галина Николаевна сегодня утром исчезла.

Галина Николаевна Казарина выслушала сообщение нейрохирурга без слез. Она потеряла способность четко мыслить, и все чувства ее притупились. Как сквозь сон до нее доносились слова врача — о костных осколках, о базиллярной артерии, о нарастающей гематоме…

А Тяжлов, недовольный собой, говорил нарочито строго, обстоятельно, обильно пересыпая речь медицинскими терминами, пока наконец не сообразил, что старается впустую.

Казарина еще некоторое время смотрела на хирурга, будто ожидая продолжения, а потом произнесла бесцветным голосом:

— Я хочу уйти. Кто-нибудь может проводить меня?

Тяжлов, спохватившись, сказал поспешно:

— Да-да, разумеется! Пойдемте со мной!

Галина Николаевна послушно двинулась за ним. Хирург открыл дверь в кабинет старшей сестры:

— Наталья Ивановна, прошу вас, проводите женщину до проходной и вызовите такси!

Возле Казариной тотчас выросла внушительная фигура старшей сестры, затянутая в хрустящий белый халат.

— Пойдемте, милочка! — довольно бесцеремонно произнесла Наталья Ивановна. — Вы ведь супруга того мужчины с огнестрельным ранением? Дети есть? Нет? Что ж, хоть в этом вам повезло… Недавно привозили одного предпринимателя — с проникающим черепно-мозговым, жена осталась с тремя детьми…

Развлекая Галину Николаевну подобными рассуждениями, старшая сестра довела ее до проходной и вызвала такси по телефону охраны.

— Эта женщина подождет у вас машину! — заявила Наталья Ивановна стриженым ребятам. — Поможете ей сесть. И будьте повежливее. — И, напоследок сказав Казариной: «Мужайтесь!» — ушла в корпус.

Казарина чувствовала себя неуютно — больничный забор, стриженые затылки, запахи сирени, странным образом смешанные с невыветривающимся больничным запахом, раздражали ее. Поколебавшись, она толкнула дверь пропускного пункта и вышла на улицу.

Утреннее солнце едва позолотило крыши домов. Ветерок пробегал время от времени по пустой улице, едва тревожа листву.

Галине Николаевне стало зябко и неловко от того, что стоит посреди улицы в халате. Беспомощно оглянувшись, она вдруг увидела неизвестно откуда взявшуюся «Волгу» грязно-серого цвета с тонированными стеклами. Водитель открыл правую дверцу и, перегнувшись через сиденье, любезно спросил:

— Вас куда-нибудь отвезти, женщина?

Казарина с облегчением шагнула к машине.

— Только вам придется подождать у дома, — предупредила она. — У меня нет с собой денег.

— Ничего страшного, — успокоил водитель, запуская мотор. — Куда едем?

— Электрозаводская.

Водитель кивнул. Он был довольно молод, одет в бежевую замшевую куртку и линялые джинсы, на круглой голове видавшая виды кожаная кепка. В манере управлять автомобилем чувствовалась едва сдерживаемая, бьющая через край энергия.

На углу «Волга» внезапно затормозила.

— Подсадим товарища, — деловито сказал водитель.

В окне мелькнула долговязая фигура в темном костюме — Галина Николаевна не успела ее как следует рассмотреть. Мужчина открыл дверцу и быстро сел на заднее сиденье. «Волга» тронулась. Казарина безотчетно отметила, что новый пассажир почему-то не удосужился поинтересоваться, куда они едут, но тут же забыла об этом, занятая своими мыслями.

Однако, когда машина, проехав по Малой Бронной, проскочила Садовое кольцо и устремилась по улице Красина, все дальше увозя Галину Николаевну от ее дома, она встревожилась.

— Мы не туда едем!

— Туда-туда! — почти ласково промурлыкал водитель, усмехаясь пухлыми губами.

Казарина оглянулась. Сзади сидели двое! Рядом с мужчиной в темном костюме оказалась невзрачная девушка в затрапезной студенческой куртке — видимо, она пряталась на заднем сиденье с самого начала. В ту же секунду Казарина почувствовала, как сильные пальцы охватывают ее горло. От резкого, дурманящего запаха перехватило дыхание — на лицо Галине Николаевне легла тряпка, пропитанная эфиром…

Честно говоря, слова следователя в первый момент не произвели на меня особого впечатления.

— И вы полагаете, — довольно легкомысленно заметил я, — что я причастен к исчезновению гражданки Казариной?

Рыбин неодобрительно покосился на меня, а потом поискал глазами, где бы присесть. С этим у меня была напряженка — по стульям разбросана одежда на все сезоны, стол захламлен книгами и пластинками, в самом центре спортинвентарь — гантели, боксерские перчатки, на телевизоре ружье для подводной охоты. Добавьте к этому раскладной диван со смятой постелью, и безобразная картинка холостяцкого быта предстанет перед вами во всей полноте.