Мёртвая зона (другой перевод) - Кинг Стивен. Страница 33

— Вот так! — произнес Руопп. — Вот так, так-так-так… а вот и то, что нам нужно… так-так… хорошо… тампон, пожалуйста. Сестра, ради Бога, шевелитесь… да, сэр… а теперь, похоже, нам нужно это… нет, подождите… давайте мне не то, что я прошу, а что мне нужно… вот так, хорошо. Накладку, пожалуйста.

Медсестра передала Руоппу хирургическими щипцами нечто, похожее на связку переплетенных тонких проводков. Тот осторожно подцепил ее пинцетом.

Как в итальянском ресторане, подумал Джонни. И кругом все залито соусом для спагетти. При этой мысли его затошнило, и он отвернулся. Из галереи наверху за ним пристально следили другие члены бандитской шайки. Их глаза были пустыми, безжалостными и пугающими. Потом Джонни заметил Вейзака — тот стоял третьим справа, и спереди к халату были пристегнуты часы.

Джонни кивнул ему.

Вейзак кивнул в ответ.

Джонни стало легче.

3

Когда Руопп соединил икры с коленями, Джонни перевернули. Операция продолжилась. Анестезиолог спросила, как он себя чувствует. Джонни ответил, что, учитывая обстоятельства, все нормально. Она поинтересовалась, не хочет ли он послушать музыку, и Джонни с благодарностью подтвердил, что хочет. Через несколько мгновений операционную заполнил до боли знакомый проникновенный голос Джоан Баэз. Руопп продолжил оперировать, а Джонни вдруг охватила сонливость, и он задремал. Когда Джонни очнулся, операция все еще продолжалась. Вейзак тоже находился на месте. Джонни поднял руку, привлекая его внимание, и Вейзак снова кивнул.

4

Через час все закончилось. Джонни отвезли в послеоперационную палату. Медсестра, дотрагиваясь до пальцев его ног, спрашивала, чувствует ли он что-нибудь. Довольно скоро чувствительность восстановилась.

Вошел Руопп — его бандитская маска болталась теперь сбоку лица.

— Все в порядке? — осведомился он.

— Да.

— Операция прошла отлично, — заверил его Руопп. — Я надеюсь на лучшее.

— Хорошо.

— Будет больно, — предупредил Руопп. — Возможно, даже очень больно. Сначала и сама терапия будет очень болезненной. Придется потерпеть.

— Потерплю, — пробормотал Джонни.

— До свидания.

Руопп вышел. Джонни подумал, что он, возможно, спешит на площадку для гольфа, надеясь, что еще успеет пройти несколько лунок до темноты.

5

До чего же больно!

К девяти вечера заморозка отошла полностью, и Джонни лез на стену от боли. Ему запретили шевелить ногами без помощи двух медсестер. Казалось, колени обмотали ремнями, утыканными острыми шипами, и крепко их затянули. Время остановилось. Он изредка поглядывал на часы, не сомневаясь, что прошло не меньше часа, а стрелки показывали каких-то четыре минуты. Джонни полагал, что не способен выдержать такую боль даже минуту, но минута проходила, и все начиналось сызнова.

Он подумал, сколько еще мучительных минут ждет его впереди, и они представились ему в виде устремленной ввысь цепочки монет для автомата длиной в пять миль. Его охватила глубокая депрессия. Они будут его мучить до самой смерти. Операции на локтях, бедрах, шее. Терапия. Ходунки, инвалидное кресло, палки.

Будет больно… Придется потерпеть.

Нет уж, подумал Джонни. Терпи сам! Даже близко не подходи ко мне со своими орудиями мясника. Если помощь заключается в этом, то мне ее точно не надо!

Постоянная пульсирующая боль разрывала тело на части.

Низ живота обдало теплой волной.

Он обмочился.

Джонни Смит повернулся лицом к стене и заплакал.

6

Через десять дней после первой операции и за две недели до следующей Джонни, оторвав глаза от книги «Вся президентская рать» Боба Вудворта и Карла Бернстайна, увидел в дверях Сару. Она явно замешкалась.

— Сара! — воскликнул он. — Это действительно ты?!

— Да, это я, Джонни.

Он окинул взглядом Сару в элегантном светло-зеленом льняном платье. Перед собой, словно закрываясь щитом, она держала маленькую коричневую сумочку. Осветленная прядь волос придавала ей особый шарм, и Джонни ощутил укол ревности — Сара сама это придумала или тот мужчина, с которым она жила и спала? Сара была очень красива.

— Входи же! — пригласил он. — Входи и садись.

Она вошла, и Джонни вдруг подумал о том, каким видит его Сара. Тощий, он сидит, скособочившись, в кресле у окна, вытянутые ноги лежат на пуфе, на нем больничная сорочка с завязкой на спине и дешевый казенный халат.

— Как видишь, я приоделся, — сказал он.

— Ты выглядишь молодцом!

Сара поцеловала Джонни в щеку, и у него пронеслись сотни воспоминаний, будто кто-то мастерски тасовал двойную колоду карт. Она опустилась в другое кресло, положила ногу на ногу и одернула подол платья.

Они молча смотрели друг на друга.

Джонни видел, как она нервничает. Дотронься до нее кто-то в этот момент, Сара вскочила бы как ужаленная.

— Я не знала, стоит ли приходить, но мне очень хотелось, — сказала она.

— Я рад, что ты пришла.

Как незнакомые люди в автобусе, печально подумал он. Но это же неправильно!

— Как ты? — спросила она.

Он улыбнулся:

— Побывал на войне. Хочешь увидеть мои боевые шрамы? — Джонни поднял до колен полу халата и показал начинавшие заживать, но еще красные неровные надрезы, перехваченные швами.

— Господи, что они с тобой делают?!

— Пытаются заново собрать Шалтая-Болтая, — пошутил Джонни. — Вся королевская конница, вся королевская рать, все королевские лекари. Так что…

Он умолк, потому что она заплакала.

— Не говори так, Джонни. Пожалуйста, перестань!

— Извини. Просто я… пытался пошутить. А на самом деле? Действительно пытался пошутить или хотел сказать: спасибо, что пришла навестить, а меня режут на куски?..

— Как ты… Как ты можешь шутить над этим? — Сара достала из сумки бумажную салфетку и вытерла глаза.

— Вообще-то мне это несвойственно. Наверное, при виде тебя… это такая защитная реакция, Сара.

— Тебя собираются отсюда выписывать?

— Рано или поздно. Это как «прогон через строй» в старые времена — читала об этом? Если останусь жив после того, как каждый индеец ударит меня томагавком, то окажусь на свободе.

— Этим летом?

— Не думаю… вряд ли.

— Ты не представляешь, как мне жаль, что так вышло, — едва слышно проговорила Сара. — Я пыталась понять, почему… или как все было бы… не могу уснуть… если бы я не съела той злосчастной сосиски… если бы ты остался, а не поехал домой… — Покачав головой, она подняла на него заплаканные глаза. — Иногда мне кажется, что шансов на выигрыш не было вовсе.

Джонни улыбнулся:

— Двойное зеро. Выигрыш хозяина. Помнишь? Я перехитрил «Колесо», Сара.

— Да. Ты выиграл больше пятисот долларов.

Он смотрел на нее, все еще улыбаясь, но теперь улыбка была озадаченной, почти болезненной.

— Хочешь, я повеселю тебя? Мои доктора считают, будто я выжил потому, что получил в детстве какую-то серьезную травму головы. Но я ничего так и не вспомнил. И родители тоже. Но каждый раз, думая об этом, я вспоминаю то «Колесо фортуны» и чувствую запах горелой резины.

— Может, все дело в аварии…

— Нет, не в ней. Просто «Колесо» было знаком… предупреждением… а я не понял этого.

— Не говори так, Джонни.

Джонни пожал плечами:

— А может, я просто потерял всю отпущенную мне на четыре года удачу за один вечер. Но посмотри, Сара. — Он осторожно, морщась от боли, снял одну ногу с пуфа, согнул ее, распрямил и снова водрузил на пуф. — Может, им и правда удастся собрать Шалтая-Болтая. Очнувшись после комы, я не мог ни сгибать, ни разгибать ног так, как сейчас.

— И ты способен думать, Джонни, — сказала она. — И разговаривать. Мы все считали, что ты… в общем, сам понимаешь.

— Да. Превратился в овощ.

Они снова замолчали, и в палате воцарилась неловкая, гнетущая тишина.