Противостояние. Том I - Кинг Стивен. Страница 11

Лайла, которая не боялась крупа после того, как им переболели оба ее сына, подняла девочку ногами вверх и сильно похлопала ее по спинке. Она понятия не имела, что советует делать в таких случаях доктор Спок, потому что никогда не читала его, но Черил это помогло. Малютка издала квакающий звук и неожиданно выплюнула на пол странного вида комок желтой слизи.

— Лучше? — спросила Лайла.

— Да, — пролепетала Черил, снова засыпая.

Лайла вытерла пол салфеткой. Ей никогда раньше не приходилось видеть, чтобы у ребенка при кашле отходила такая обильная мокрота.

Она опять уселась досматривать фильм, хмуро уставившись на экран, закурила новую сигарету, затянулась и тут же чихнула, а потом зашлась в кашле.

Глава 4

Уже час, как стемнело.

Старки сидел в одиночестве за длинным столом, перебирая желтые бланки телеграмм. Их содержание обескураживало его. Он служил своей стране вот уже тридцать шесть лет, начиная с учебы в Вест-Пойнте, когда он был всего лишь робким мальчишкой-курсантом. Он имел награды, беседовал с президентами, давал им советы, и, случалось, его советы принимали. У него и раньше бывали тяжелые дни, и немало, но нынешняя ситуация…

Он был напуган, так сильно напуган, что боялся признаться в этом даже самому себе. Это был тот вид страха, от которого можно сойти с ума.

Старки нервно поднялся и подошел к стене, в которую были вмонтированы пять телевизионных мониторов. Вставая, он ударился коленом о стол, отчего одна из телеграмм сорвалась вниз и, медленно покружив в воздухе, приземлилась на кафельный пол, оказавшись наполовину в тени, отбрасываемой столом. Если бы кто-нибудь склонился над ней, то различил бы следующие слова:

Старки нажал кнопку под центральным монитором. Изображение вспыхнуло на экране с ошеломляющей быстротой, характерной для оборудования солидных государственных структур. Это была пустыня в Западной Калифорнии, простирающаяся на восток. Совершенно безлюдное место, которому пурпурный свет инфракрасной съемки придавал леденящий душу мертвенный вид.

«Она там, впереди, — подумал Старки. — База „Блю“.» Его опять начал охватывать страх. Он сунул руку в карман и извлек голубую таблетку, которую его дочь назвала бы «оглушин». Хотя дело не а названии, а в результатах. Он проглотил таблетку не запивая, и на мгновение, пока она проходила внутрь, его гладкое, мускулистое лицо сморщилось.

База «Блю».

Старки взглянул на остальные, неработающие мониторы и включил их все. На четвертом и пятом появились изображения лабораторий: физической — на четвертом и вирусной биологии — на пятом. Помещение последней было заставлено клетками с животными, в основном с морскими свинками и резус-макаками и несколько — с собаками. Никто из них не производил впечатления спящих. В физической лаборатории все еще продолжала крутиться маленькая центрифуга. Старки еще тогда высказал недовольство этим, недовольство, замешанное на горечи. Было что-то мистически устрашающее в этой беспрерывно весело крутящейся центрифуге, рядом с которой на полу лежал мертвый доктор Эзвик, распластавшись, как огородное пугало, опрокинутое сильным порывом ветра.

Но, как ему объяснили, у центрифуги и освещения — один источник питания, и если отключить центрифугу, то погаснет свет. А камеры там, внизу, не приспособлены для инфракрасной съемки. Старки понял, в чем дело. Еще несколько шишек могут явиться из Вашингтона, чтобы взглянуть на труп нобелевского лауреата, распростертый на глубине четырехсот футов под поверхностью пустыни, меньше чем в миле отсюда. Если мы выключим центрифугу, то и профессора не станет видно. Элементарно. Его дочь назвала бы это «уловкой-22».

Он проглотил еще один «оглушин» и посмотрел на второй монитор, изображение на котором было ему по душе меньше всего. Ему не нравился мужчина, упавший лицом в тарелку с супом. Представьте себе, что кто-то подойдет к вам и скажет: «Ты проведешь вечность, уткнувшись мордой в суп». Как в том старом цирковом номере, когда чью-то физиономию суют в торт. Но вам вовсе не до смеха, если это проделывают с вами.

Второй монитор показывал кафетерий базы «Блю». Авария произошла в пересменок, и потому в кафетерии было немноголюдно. Впрочем, подумал он, какая им разница, где их настигла смерть — в кафетерии, собственной спальне или в лаборатории. И все же, тот человек, уткнувшийся лицом в суп…

Около барабана с леденцами скрючились мужчина и женщина в голубой форме. Рядом с музыкальным автоматом лежал мужчина в белом комбинезоне. За столиками было еще девять мужчин и четырнадцать женщин: некоторые из них рухнули возле бокалов с коктейлем, другие все еще сжимали своими окоченевшими пальцами стаканы с расплескавшейся кока-колой и спрайтом. За вторым столиком, почти в самом конце, сидел мужчина, опознанный как Фрэнк Д. Брюс… Это он упал лицом в тарелку с супом.

Первый монитор показывал лишь электронные часы. До 13 июня все цифры на них были зеленого цвета. А теперь они стали ярко-красными. Часы остановились, показывая набор цифр — 06:13:90:02:37:16.

13 июня, 1990-й. Два часа ночи, тридцать семь минут шестнадцать секунд.

За спиной Старки послышался отрывистый стук в дверь.

Он выключил все мониторы один за другим и обернулся. Он увидел упавшую на пол телеграмму и положил ее обратно на стол.

— Войдите.

Это был Крейтон. Он выглядел мрачным и бледным. Опять плохие новости, невозмутимо подумал Старки. Кто-то еще ткнулся мордой в суп.

— Привет, Лен, — спокойно поздоровался он.

Лен Крейтон кивнул:

— Билли. Это… О Боже, я не знаю, как сказать тебе.

— Думаю, лучше сказать все как есть, солдат.

— Эти люди, которые прикасались к телу Кампьона, проходят предварительное обследование в Атланте, и новости неважные.

— Все заражены?

— Пятеро — точно. Но у одного, по имени Стюарт Редман, пока реакция отрицательная. Хотя, насколько мы знаем, Кампьон и сам не поддавался болезни свыше 50 часов.

— Если бы только Кампьон не сбежал, — сказал Старки. — Там была паршивая система охраны, Лен. Совершенно паршивая.

Крейтон утвердительно кивнул.

— Продолжай.

— В Арнетте введен карантин. Мы уже выявили по крайней мере шестнадцать случаев гриппа, вызванного постоянно видоизменяющимся вирусом А-прим. И это только в открытой форме.

— Средства информации?

— Пока проблем нет. Они верят, что это сибирская язва.

— Что еще?

— Одна очень серьезная проблема. В Техасе в дорожной патрульной службе работает некий Джозеф Роберт Брентвуд. Его двоюродный брат владеет той самой бензозаправочной станцией, где оборвался путь Кампьона. Брентвуд явился туда вчера утром, чтобы рассказать Хэпскомбу о прибытии людей из департамента здравоохранения. Три часа назад мы задержали его и уже переправляем в Атланту. Но до того он успел объехать половину Восточного Техаса. Бог знает, сколько людей вступило с ним в контакт.

— О черт, — сказал Старки и испугался какой-то водянистой слабости собственного голоса и мурашек, которые поползли от паха к животу. «Процент заражения — девяносто девять и четыре, — думал он, как в исступлении снова и снова мысленно повторяя эту фразу. — А значит, девяносто девять и четыре процента смертности, потому что человеческий организм не в состоянии выработать антитела, способные подавить постоянно видоизменяющийся антигенный вирус. Стоит только организму произвести нужное антитело, как вирус просто несколько трансформируется. По этой же причине практически невозможно создать вакцину против него».