Противостояние. Том II - Кинг Стивен. Страница 44

А потом прямо на лестнице он стал ласкать Фрэнни все более страстно, раздевая ее, еще сильнее распаляя в ней желание, побуждая ее к близости.

— Нет, сядь, — сказал он.

— Но…

— Я серьезно, Фрэнни.

— Стюарт, оно все задубеет, или с ним произойдет еще что-нибудь. Я всыпала туда полкоробки „Тайда“ и…

— Не волнуйся.

Тогда она уселась на садовый стул в тени козырька дома. Он захватил с собой сюда два стула, когда они спускались вниз. Стю снял ботинки и носки и закатал штаны выше колен. Когда он залез в корыто и принялся с серьезным видом месить ногами одежду, она не смогла удержаться и стала хихикать.

Стю поглядел на нее и спросил:

— Хочешь провести ночь на кушетке?

— Нет, Стюарт, — ответила она смиренно, а потом снова начала хихикать… И хихикала до тех пор, пока слезы не потекли вниз по щекам и не разболелись мышцы живота. Потом, взяв себя в руки, она сказала: — В третий и последний раз спрашиваю: о чем ты хотел поговорить со мной?

— A-а, да. — Он продолжал шагать по корыту и уже поднял уйму пены. Пара джинсов всплыла на поверхность, и он припечатал их ногой, отправив на дно и выплеснув на лужайку с полведра пены. Фрэнни подумала: „Это похоже на… Ох нет, не думай об этом, не думай, если не хочешь досмеяться до выкидыша“.

— Сегодня вечером у нас организационное собрание, — сказал Стю.

— Я достала два ящика пива, сырные крекеры, плавленый сыр, немного пепперони — довольно свеж…

— Я не о том, Фрэнни. Сегодня заходил Дик Эллис и сказал, что хочет выйти из комитета.

— Он так сказал? — Она была удивлена. Дик не производил на нее впечатление человека, увиливавшего от ответственности.

— Он сказал, что с радостью будет работать где угодно и сколько угодно, как только у нас появится настоящий врач, но сейчас он не может. Сегодня пришло еще двадцать пять человек, и среди них женщина с гангреной на ноге. И все из-за простой царапины — поранилась, проползая под забором из колючей проволоки.

— Ох, какой ужас!

— Дик спас ее… Дик и та медсестра, что пришла с Андервудом. Такая высокая красивая девчонка. Ее зовут Лори Констабл. Дик сказал, что, не будь ее, он не спас бы женщину. Словом, они отняли ей ногу по колено, и теперь оба еле дышат. Это заняло у них три часа. Плюс еще на них свалился мальчишка с судорогами, и Дик сходит с ума, пытаясь вычислить, что это — эпилепсия, черепное давление или, может быть, диабет. Еще у них было несколько случаев пищевого отравления — люди съели испорченные продукты, и он говорит, что многие могут умереть от этого, если мы не размножим памятку, объясняющую людям, как надо выбирать съестное. Так, что там было еще? Две сломанные руки, один случай гриппа…

— Боже мой! Ты сказал — гриппа?

— Расслабься. Это обычный грипп. Аспирин сбивает температуру без усиления потоотделения… и жар не возобновляется. Никаких черных пятен на шее. Но Дик не знает точно, какими надо пользоваться антибиотиками, если вообще надо, и теперь не спит по ночам, пытаясь вычитать где-нибудь про это. Еще он боится, что если грипп станет распространяться, то люди запаникуют.

— Кто заболел?

— Женщина по имени Рона Хьюэтт. Она пришла сюда из Ларами, штат Вайоминг, преодолев большую часть пути пешком, и Дик говорит, что у нее сильно ослаблен иммунитет.

Фрэн кивнула.

К счастью для нас, эта Лори Констабл, кажется, слегка втюрилась в Дика. И это несмотря на то, что он в два раза ее старше. Но я полагаю, что это нормально.

Как это благородно с твоей стороны, Стюарт, одарить их своим благословением.

Он улыбнулся.

— Как-никак Дику сорок восемь и у него слабое сердце. Словом, сейчас он чувствует, что работу в комитете просто не потянет… Господи, да он же практически учится на врача. — Стю грустно взглянул на Фрэн. — Я могу понять, почему эта Лори влюбилась в него. Если кого из всех нас в этом городке и можно назвать героем, так это именно его. Ведь он — обыкновенный сельский ветеринар и до смерти боится, что убьет кого-нибудь. И он понимает, что каждый день прибывает все больше людей и многие из них успели заработать какие-то болячки.

— Значит, нам в комитете нужен кто-то еще.

— Ага. Ральф Брентнер в восторге от этого нового парня, Ларри Андервуда, и, судя по твоим словам, он и тебе показался довольно смышленым.

— Да. По-моему, он подойдет. И я встретила сегодня его подругу. Ее зовут Люси Суонн. Она очень милая и без ума от Ларри.

— Похоже, все женщины от него без ума. Но, Фрэнни, если честно, мне не нравится, что он выложил все про свою жизнь первой встречной.

— Мне кажется, это оттого, что я с самого начала была с Гарольдом. По-моему, он так и не понял, почему я с тобой, а не с ним.

— Интересно, как ему показался Гарольд?

— Спроси и узнаешь.

— Наверное, так и сделаю.

— Так ты собираешься пригласить его в комитет?

— Скорее всего да. — Он встал. — Я бы хотел заполучить этого старика, которого называют Судьей. Но ему уже семьдесят. А это многовато.

— Ты пробовал поговорить с ним про Ларри?

— Нет, но Ник говорил. Ник Андрос — смышленый парень, Фрэн. Он кое-что поменял в наших с Гленом планах. Глен слегка разозлился по этому поводу, но даже он был вынужден признать, что у Ника неплохие идеи. Как бы там ни было, Судья сказал Нику, что Ларри — именно тот, кто нам нужен. Он сказал, Ларри как раз ищет, куда бы ему ткнуться, чтобы принести побольше пользы, и со временем он станет гораздо лучше.

— По-моему, это довольно весомая рекомендация.

— Да, — сказал Стю. — Но, прежде чем приглашу его в комитет, я все-таки выясню, что он думает о Гарольде.

— А что тебе Гарольд? — с нажимом спросила она.

— С тем же успехом я мог бы задать этот вопрос тебе, Фрэн. Ты все еще чувствуешь себя ответственной за него.

— Правда? Я не знаю. Но, когда думаю о нем, я чувствую себя немного виноватой… Да, это я точно могу сказать.

— Почему? Потому что я отбил тебя у него? Фрэн, ты когда-нибудь хотела его?

— Нет. Господи, нет, конечно. — Ее едва не передернуло.

— Я солгал ему однажды, — сказал Стю. — Ну… вообще-то это нельзя назвать ложью. В тот день, когда мы повстречались втроем. Четвертого июля. Думаю, он уже тогда мог почуять, что потом произойдет. Я сказал, что не хочу тебя. По как я тогда мог знать, захочу тебя или нет? Может, в книгах и бывает такая штуковина, как любовь с первого взгляда, но в жизни…

Он запнулся, и лицо его стало расплываться в широкой ухмылке.

— Что ты ухмыляешься, Стюарт Редман?

— Я просто подумал, — сказал он, — что в жизни у меня ушло на это по меньшей мере… — Он задумчиво потер подбородок. — Ну да, я бы сказал, четыре часа.

Она поцеловала его в щеку.

— Это очень мило.

— Это правда. Словом, я думаю, он все еще дуется на меня за это.

— Стю, он ни разу не сказал о тебе дурного слова… и вообще о ком бы то ни было.

— Не сказал, — согласился Стю. — Он улыбается. Вот это мне и не нравится.

— Ты думаешь, он… вынашивает планы мести… или еще что-нибудь в этом роде?

Стю улыбнулся и встал.

— Нет, только не Гарольд. Глен полагает, что вокруг Гарольда может в конце концов сплотиться оппозиционная партия. Это нормально. Только надеюсь, что он не попытается похерить все, что мы делаем сейчас.

— Помни только, что он напуган и одинок.

— И ревнив.

— Ревнив? — повторила она и отрицательно качнула головой. — Я так не думаю… Правда, не думаю. Я говорила с ним, и мне кажется, я бы знала, если бы… Правда, он может чувствовать себя обойденным. По-моему, он рассчитывал войти в организационный комитет…

— Это было одно из единоличных — так это называется? — решений Ника, с которым мы все согласились. Выяснилось, что ни один из нас не доверяет ему полностью.

— В Оганкуите, — задумчиво протянула она, — он был самым противным парнем, какого только можно себе представить. В основном причиной этого являлось его положение в семье… Его родным, наверное, казалось, что он вылупился из яйца кукушки или что-нибудь в этом роде… Но после гриппа он, похоже, изменился. По крайней мере в отношении меня. Казалось, он старался быть, ну… мужчиной. Потом он изменился снова. Как-то сразу. Начал все время улыбаться. С ним уже стало невозможно поговорить по-настоящему. Он ушел… весь в себя. Так бывает с людьми, когда они обращаются к религии или читают… — Она вдруг запнулась, и на мгновение в ее глазах промелькнуло что-то очень похожее на страх.