Светящийся - Кинг Стивен. Страница 8

Когда он вошел в дом, Венди спала на диване. Он заглянул в комнату Денни: тот лежал в своей колыбельке. Его рука была все еше в гипсе. При свете уличного фонаря, проникавшем в комнату, четко виднелись на белом гипсе записи, которые делали врачи и медицинские сестры детского отделения.

Это был несчастный случай — он упал с лестницы.

Ах ты грязный лгун!

Да, несчастный случай, я потерял над собой контроль!

Сопля ты, а не отец, грязный подонок!

Ну, ей-богу, поверьте, — все произошло случайно.

Но последняя мольба была стерта видением: они обшаривают кюветы в поисках мертвого тела, распростертого на куче пожухлых осенних листьев. Оно наверняка было где-то там, дожидаясь, пока ею обнаружит полиция. Неважно, что на этот раз за рулем был Эл. Бывали ночи, когда машину вел Джек.

Он набросил на Денни покрывало, прошел к себе в спальню и вытащил из верхнего ящика комода пистолет 38-го калибра. Тот лежал в коробке из-под обуви. Почти целый час Джек сидел на кровати, завороженно глядя на его полированную поверхность, блеск которой предвещал близкую смерть.

Наступил рассвет, когда он сунул пистолет в коробку, а коробку — в комод.

Утром Джек навестил Брукнера, декана отделения, с просьбой заменить его уроки. У него грипп. Брукнер согласился, но не так любезно, как прежде: коллега Джек Торранс последнее время слишком часто подвержен заболеваниям.

Венди приготовила яйца всмятку и кофе. Во время еды они молчали. Тишину нарушали радостные крики Денни, игравшего на заднем дворе с грузовичком.

Венди пошла мыть посуду. Стоя спиной к нему, она сказала:

— Джек, я долго думала…

— Вот как! — Дрожащими руками он зажег сигарету. Странно, его сегодня не мучит похмелье, только руки дрожат. Он сморгнул, и в мгновенной тьме взлетел в воздух велосипед, ударившись рулем в лобовое стекло, взвизгнули шины, замигали фонарики. — Я хочу поговорить с тобой… будет лучше для меня и Денни… А может, и для тебя тоже — я не знаю… Надо было поговорить раньше…

— Можно тебя спросить кое о чем? — произнес он, глядя на Дрожащий кончик сигареты. — Окажи мне такую милость.

— Какую? — спросила она глухим, невыразительным голосом. Он глянул ей в спину.

— Давай поговорим об этом через неделю. Если тебе захочется.

Теперь она повернулась к нему, держа перед собой мыльные руки. Его поразило выражение полной безнадежности на ее милом лице.

— Джек, твои обещания исправиться не пройдут. Ты не сможешь удержаться.

Вдруг она смолкла, завороженно глядя ему в глаза, чувствуя, что теряет уверенность.

— Через неделю, — сказал он. Голос у него ослаб и упал до шепота. — Пожалуйста. Я ничего не обещаю. Если ты захочешь поговорить через неделю, мы поговорим. Обо всем, о чем тебе захочется.

Они долго глядели друг на друга, потом она, не говоря больше ни слова, повернулась к раковине и снова принялась за посуду. Тогда его затрясло. Господи, как ему хочется выпить, хотя бы маленький стопарик, чтобы немного прочистить мозги.

— Денни привиделось во сне, что у тебя была дорожная авария, — вдруг сказала она. — Его посещают иногда странные сны. Он сказал мне об аварии сегодня утром, когда я одевала его. Так была авария, Джек?

— Нет.

Днем жажда стала невыносимой, он отправился к Элу.

— Ты сухой? — спросил Эл, прежде чем впустить его в дом.

— Сухой, как пень. А у тебя вид, словно у Лона Чейни в «Фантоме из оперы».

— Давай входи.

Полдня они провели за вистом вдвоем и не пили.

Прошла неделя. Джек и Венди почти не разговаривали друг с другом, но он понимал, что она наблюдает за ним и не верит. Он глушил тягу к выпивке банками кока-колы и бесконечными чашками черного кофе. Однажды ночью он выпил его столько, что ему пришлось бежать в ванную, где его вырвало. Зато в бутылках, стоявших в буфете, уровень жидкости не понижался. После уроков он заходил к Элу Шокли, которого Венди ненавидела всеми силами своей души, и когда он возвращался домой, она божилась, что от него припахивает виски или джином. Однако он вполне трезво разговаривал с нею перед ужином, пил кофе и играл с Денни, читал ему сказки на ночь, затем сидел над ученическими сочинениями, попивая чашку за чашкой черный кофе, — и она, наконец, признала, что была не права.

Миновало несколько недель, и невысказанные слова так и не сорвались с ее губ. Джек чувствовал, что слова эти затаились где-то в глубине сознания, но не исчезли совсем. Стало немного легче дышать. Потом случай с Джорджем Хартфилдом. Джек cнова потерял самообладание, хотя был на этот раз абсолютно трезв.

— Сэр, ваш абонент все еще не…

— Алло, — донесся до него запыхавшийся голос Эла.

— Разговаривайте, — сказала телефонистка мрачно.

— Эл, говорит Джек Торранс.

— Джеки-бой! — Чувствовалось, что Эл по-настоящему обрадован. — Как ты там?

— Хорошо. Звоню, чтобы поблагодарить тебя. Я получил работу. просто великолепно. Если я не смогу закончить свою проклятую пьесу будучи отрезанным от остального мира на всю зиму, то я вообще никогда ее на закончу.

— Закончишь, дружище!

— Как у тебя дела? — спросил Джек неуверенно.

— Сухой, — ответил Эл. — А ты?

— Как пень.

— Жажда мучит?

— Каждый день.

Эл рассмеялся:

— Знакомая картина. Вот уж не знаю, как ты удержался после того дурацкого случая с Хартфилдом. Это выше моего разумения.

— Я сам все напортил, — произнес Джек равнодушно.

— А, черт! Весной я проведу заседание Совета попечителей. Эффингер уже сказал, что они слишком поторопились. А если у тебя получится пьеса…

— Эл, послушай! Меня дожидается малыш в машине. Похоже, ему надоело ждать.

— Ага, понимаю. Желаю тебе провести там хорошую зиму, Джек. Рад был помочь.

— Еще раз спасибо тебе, Эл. — Он повесил трубку, закрыл глаза в душной кабинке и вновь увидел раздавленный велосипед, мигающие фонарики. На следующее утро в газете была заметка о раздавленном велосипеде, всего несколько строк, но хозяин велика не был упомянут. Почему он оказался на дороге ночью, осталось для них тайной. Может быть, так оно и лучше.

Джек вернулся к машине, вручил Денни слегка размякшую шоколадку.

— Папочка…

— Что тебе, док?

Денни помялся, глядя на рассеянное лицо отца.

— Когда я ждал твоего возвращения из того отеля в горах, я видел плохой сон. Помнишь, когда я заснул на улице?

— Угу.

Бесполезно. Мысли отца витали где-то далеко, не были обращены к нему. Мысли о Дурном Поступке.

Мне снилось, что ты хотел убить меня…

— Какой сон, док?

— Никакой, — сказал Денни, когда машина тронулась со стоянки. Денни положил карты назад в перчаточное отделение.

— Точно?

— Да.

Джек бросил на сына встревоженный взгляд, затем его мысли обратились к пьесе.

5. Ночные мысли

Они кончили заниматься любовью, и муж прикорнул у нее под боком.

Ее муж.

Она улыбнулась в темноту, чувствуя, как его семя теплой струйкой стекает меж ее слегка раздвинутых ног, — это была одновременно печальная и довольная улыбка, потому что слово «муж» вызывало у нее сотни разных чувств. Каждое из них, взятое в отдельности, вызывало недоумение, а все вместе, в этой ночной тьме, они походили на далекий блюз — печальную и приятную мелодию, услышанную ею когда-то давно в пустом танцевальном зале.

Кто это пел? Билли Холидей или более прозаичная певица, вроде Пегги Ли? Неважно. Песенка была печальной и сентиментальной, она нежно звучала в ее голове, словно лилась из модного музыкального автомата, какими часто оборудуют рестораны и танцевальные залы.