Столкновение миров - Кинг Стивен. Страница 138

— Именно этим они и занимались там?

— Да. Если только этим. Мы жили в палатке и спали на раскладушках. Это было ужасно. — Ричард снова задумчиво улыбнулся. — Но ты прав, Джек, не все парни в лагере напоминали бизнесменов, пытающихся похудеть. Другие…

— Что же другие? — спокойно спросил Джек.

— Некоторые, большинство, были похожи на тех волосатых созданий из другого мира. — Ричард так тихо произнес это, что Джеку пришлось напрячь слух, чтобы услышать его. — Оборотни. Правда они были похожи на обычных людей, но не очень. Они выглядели грубо и неотесано. Ты понимаешь?..

Джек кивнул. Он понимал.

— Помнится, я боялся смотреть им в глаза. То там, то здесь по ним пробегали какие-то вспышки, огоньки… Как будто их мозги горели в огне. Другие… — Понимание промелькнуло в глазах Ричарда. — Другие были похожи на баскетбольного тренера, о котором я рассказывал тебе. На того, который носил кожаный жакет и курил.

— Далеко отсюда этот Понт Венути, Ричард?

— Я точно не знаю. Но обычно мы добирались до него за пару часов, а поезд никогда не ехал очень быстро, со скоростью бега, но не быстрее. Милях в двадцати от Лагеря Готовности, а может быть, даже ближе.

— Тогда нам осталось еще миль пятнадцать или меньше. До…

(до Талисмана)

— Да. Ты прав.

Джек посмотрел вверх. День угасал. Как будто желая доказать, что практическая ошибка может оказаться не такой уж фатальной, солнце плавало среди туч. Стало холоднее градусов на десять, а день, казалось, тускнел. Козодой больше не пел свою песню.

Первым увидел знак Ричард — простой квадратный кусок дерева, исписанный черными буквами. Он стоял слева от колеи, плющ заплел основание знака. Казалось, что этот знак простоял здесь целую вечность. Но чувство это было обманчиво. На доске было написано:

«ХОРОШИЕ ПТИЦЫ МОГУТ ЛЕТАТЬ.

ПЛОХИЕ МАЛЬЧИШКИ ДОЛЖНЫ УМИРАТЬ.

ЭТО ТВОЙ ПОСЛЕДНИЙ ШАНС:

ВОЗВРАЩАЙСЯ ДОМОЙ».

— Ты можешь вернуться, Риччи, — спокойно произнес Джек. — Это только для меня. Несомненно, они позволят тебе уйти. Ведь это вовсе не твое дело.

— А я думаю, возможно, мое, — ответил Ричард.

— Это я втянул тебя.

— Нет, — сказал Ричард. — Это мой отец втянул меня. Или судьба. Или Бог. Или Джейсон. Но кто бы это ни был, я увяз в этом дерьме.

— Хорошо, — сказал Джек. — Тогда пошли.

Когда они проходили мимо надписи, великолепным ударом, позаимствованным из кун-фу, Джек сбил дощечку.

— Путь свободен, приятель, — улыбаясь, произнес Ричард.

— Спасибо. Но не называй меня «приятелем».

Хотя Ричард снова выглядел уставшим, он говорил все время, пока они шли по шпалам, вдыхая все усиливающийся запах Тихого Океана. Он выплескивал свои воспоминания, томившиеся в нем годами. По лицу Джека невозможно было догадаться, что он был ошеломлен… и наполнен сочувствием к одинокому ребенку, стремящемуся избавиться от остатков былой привязанности к отцу. Ричард был открыт для него и понятен.

Он смотрел на Ричарда, раны на щеках, лбу и вокруг губ; слушал срывающийся, почти шепчущий голос, в котором, однако, не чувствовалось сомнения, что наконец-то пришло время рассказать обо всем; он снова и снова радовался тому, что Морган Слоут никогда не был настоящим его отцом.

Ричард рассказывал, что он отлично помнит приметы этой дороги. Они смогут увидеть крышу сарая среди деревьев с одного места, на крыше еще будет выцветшая вывеска. Он указал на высокую сосну с раздвоенной верхушкой, а минут через пятнадцать сказал Джеку:

— А вот здесь, на другой стороне, всегда был камень, напоминающий лягушку. Давай посмотрим, все ли он еще здесь.

Камень был на месте, Джеку он действительно напомнил лягушку. Немного. Если напрячь воображение.

Ричард любил железную дорогу и думал, что Лагерь Готовности был чистым местом с беговыми дорожками и с канатами, по которым так здорово было карабкаться наверх. Но он не любил Понт Венути. После некоторого раздумья Ричард даже вспомнил название мотеля, в котором они жили во время своих приездов туда. «Королевская земля» назывался этот мотель. Джек совсем не удивился, услышав такое название.

— Мотель «Королевская земля», — сказал Ричард, — был недалеко от старинной гостиницы, которой всегда так интересовался мой отец.

Ричард даже мог видеть ее из своего окна, ему не нравилось здание гостиницы. Это было громоздкое, мрачное место с бойницами, фронтонами, куполами и башнями; медные флюгера странной формы возвышались над зданием. Они вертелись, даже когда не было ветра; он четко помнил себя стоящим возле окна и наблюдающим, как они поворачивались, поворачивались, крутились, эти странные медные существа, напоминающие ущербную луну, странных жуков, китайские иероглифы, поблескивая на солнце, а внизу бушевал и рокотал океан.

«Да, все, это возвращается ко мне теперь», — думал Джек.

— В нем никто не жил? — спросил Джек.

— Нет, он был пуст. Его продавали.

— Как называлась эта гостиница?

— «Противостояние», — Ричард помолчал, а потом внес еще один штрих. Так обычно, маленькие дети оставляют самое сладкое напоследок. — Она была черной. Гостиница была построена из дерева, но дерево было похоже на камень. Старый, черный камень. И именно так мой отец и его друзья и называли это здание — Черный отель.

Не было особой нужды задавать вопрос, но Джек все же спросил:

— Твой отец купил его? Так же, как и Лагерь Готовности.

Ричард немного подумал, а потом кивнул.

— Да, — сказал он. — Я думаю, что он сделал это. Немного позже. На воротах висела табличка «Продается», когда мы впервые приехали сюда вместе, но однажды она исчезла.

— Но вы никогда не останавливались там?

— Господи, нет! — Ричард вздрогнул. — Даже на канате вряд ли удалось бы затянуть меня туда. Но даже в этом случае я бы сопротивлялся.

— Никогда даже не заглядывал в него?

— Никогда. И не буду.

«О, Малыш-Риччи, неужели никто не научил тебя никогда не говорить „никогда“?»

— А твой отец? Он тоже никогда не заходил туда?

— По крайней мере я об этом не знаю, — произнес Ричард хорошо поставленным голосом. Указательный палец потянулся к носу, словно желая поправить очки, которых там теперь не было. — Я могу поклясться, что он никогда там не был. Он боялся этого здания, как и я. Но все, что я чувствовал… было просто страхом. Для моего отца в нем заключалось нечто большее. Он…

— Что?

Неохотно Ричард произнес:

— Он был просто помешан на этом месте, мне так кажется.

Ричард замолчал, задумался, вспоминая прошлое.

— Он приближался к нему и стоял перед зданием. Это происходило каждый день во время нашего пребывания в Понт Венути. И не просто несколько минут, вовсе нет — он простаивал перед зданием часа три. Иногда, даже больше. В большинстве случаев он был один. Но не всегда. У него были… странные друзья.

— Оборотни?

— По-моему, да, — почти сердито произнес Ричард. — Кажется, некоторые из них могли быть Оборотнями, или как ты там их называешь. Они чувствовали себя неуютно в своей одежде. Они почесывались все время, особенно те места, которые приличные люди никогда не станут чесать при всех. Другие были похожи на того тренера. Что-то неповоротливое и грязное. Некоторых из этих парней я привык видеть в Лагере. И я скажу тебе еще одну вещь, Джек, эти парни боялись отеля даже больше, чем мой отец. Их просто трясло, когда они приближались к этому месту.

— А Солнечный Гарднер? Он когда-нибудь бывал здесь?

— Ага. Но в Понт Венути он был больше похож на человека, которого мы видели в Территориях.

— На Осмонда.

— Да. Но все эти люди не очень часто приходили туда. Чаще всего отец был один. Иногда в ресторане нашего отеля он заказывал несколько бутербродов и сидел на скамейке, ел свой завтрак и смотрел на гостиницу. А я стоял у окна в холле «Королевской Земли» и наблюдал за отцом, смотрящим на гостиницу. Мне никогда не нравилось выражение его лица в эти моменты. Он выглядел испуганным, но казалось, что он также… злорадствует.