Хаос и Амбер - Бетанкур Джон Грегори. Страница 33

– Хорошо, сэр.

– А теперь выпусти его. Он уже уходит.

Эйбер вздохнул и в отчаянии покачал головой.

– Все в порядке, – заверил я его, шагнул к нему, потрепал его по плечу и тактично развернул к двери. – Ни у меня, ни у Реаллы и в мыслях не было тебя обидеть. Я вижу, что ты за меня беспокоишься. Спускайся вниз. Через пять минут я приду, и мы вместе позавтракаем. Дождись меня.

Как только дверь открылась нараспашку, мой братец, сердито топая, вышел в коридор, бормоча под нос что-то насчет эпидемии безумия среди членов нашего семейства.

Вероятно, он был не так уж далек от истины. Похоже, у каждого в нашей семейке были свои заморочки. Наш отец был законченным и неисправимым лжецом. Эйберу нужно было постоянно доказывать окружающим, что он чего-то стоит. Мои сестренки Фреда и Блейзе... Этих хлебом не корми – дай пошпионить друг за дружкой и за всеми прочими. Даже Локе, которого все считали великим воином, лучшим из всех нас – и тот отличался мелочностью, параноидальностью, ревностью и был отвратителен в своем нежелании мириться хоть с кем-нибудь, от кого могла исходить угроза его драгоценному положению перворожденного сына. Вот почему он так возненавидел меня. Вот почему он не давал отцу забрать меня в Джунипер, где бы я мог жить вместе с остальными братьями и сестрами – не давал до тех пор, пока чуть было не стало слишком поздно.

Чувствуя себя усталым и постаревшим, я взял с кровати нарисованную Эйбером Карту и положил ее на письменный стол рядом с мечом. Решил, что захвачу ее с собой, когда пойду завтракать – на тот случай, если потребуется срочно вернуться сюда. Затем я начал одеваться.

Реалла вернулась тогда, когда я уже успел натянуть сапоги. Она потрясающе выглядела в бледно-зеленом мерцающем платье. Я улыбнулся и обнял ее. О, как мне было жаль, что все так обернулось! И почему красавицы всегда приносят беду?

– Ты сердишься? – спросила она.

– На тебя? Нет.

К собственному изумлению, я обнаружил, что и вправду не сержусь на нее. Мне было жаль, что она сразу не сказала мне правду, но она ничего не могла поделать с собой – так уж она была создана.

– Хорошо. – Она уткнулась лицом в мое плечо. – А я боялась, что потеряю тебя.

– Нет. – Я крепко обнял ее, но не мог не почувствовать возникшего между нами напряжения. Наши лучшие мгновения миновали.

Входная дверь так и осталась открытой. Заглянул мой слуга, увидел нас и смутился. У него хватило ума ретироваться и закрыть дверь. Хоть кто-то в этом доме блистал хорошими манерами.

Прижимая к себе Реаллу, я чувствовал, как часто колотится ее сердце. «Игра и вправду опасна», – думал я, наклонив голову и вдыхая исходящий от нее мускусный аромат. Она должна была поверить, что между нами ничего не изменилось – по крайней мере пока.

Была такая старинная поговорка: «Держи друзей близко, а врагов – еще ближе». Вспоминая об этой поговорке, я приподнял пальцами подбородок Реаллы и впился в ее губы долгим и страстным поцелуем. Такая красавица... и она явилась, чтобы предать меня. Чтобы выпить мою кровь, мои силы, мою жизнь.

Когда мы отстранились друг от друга, чтобы отдышаться, она взяла меня за руки и посмотрела мне прямо в глаза.

– Я верю тебе, Оберон, – сказала она, внимательно изучая взглядом мое лицо. – Не многим мужчинам я верю. Не огорчай меня.

– Не буду, – пообещал я.

И все же я чувствовал, как ускользает, уходит прочь моя любовь к ней. Я повел себя глупо, по-ребячески, как полный идиот, руководимый одними только страстями. Надо было позволить Эйберу убить ее. Надо было сделать все, что угодно, только не то, что сделал я... и насколько я понимал, я продолжал и буду продолжать делать это.

Женщины всегда были моим самым слабым местом. Много лет назад, в Илериуме, когда мне было шестнадцать и я только-только поступил новобранцем в войско короля Эльнара, я как-то раз, после на редкость кровавого боя против назарян, провел ночку в компании друзей со шлюхами. В ту ночь обладатель множества боевых шрамов, старый капитан по имени Мазир отвел меня в сторонку.

«Ты подаешь большие надежды, – объявил мне Мазир, и я понял, что он жутко пьян. – Смотри... не подведи».

«Это вы в каком же смысле?» – осведомился я.

«Видел я, как ты на баб таращишься... И как они на тебя – тоже видел... Ты слишком смазлив... и чересчур доверчив. – Он икнул. – Погано, когда и то, и другое вместе... Так что ты... мой юный друг... того, живи с оглядкой. А не послушаешь меня – женщина тебя погубит. Так и запомни... женщина!»

Хороший был совет. И ни разу я им не воспользовался.

Вот и теперь, вместо того, чтобы уносить ноги от беды, я взял и снова поцеловал Реаллу. Она прильнула ко мне. Ее губы были теплыми и мягкими, исходивший от нее аромат наполнял мои ноздри и пьянил меня.

Я целовал ее – и моя злость отступала. Я чувствовал, как ее тело прижимается к моему, и мне казалось, что не нужно ее бояться. Верно, она использовала меня. Но ведь и я, со своей стороны, ее тоже, в некотором роде, использовал. Для меня она стала якорем, удержавшим меня от дрейфа по океану безумия, у пристани моей прежней жизни.

Но я больше не нуждался в помощи такого рода. Теперь следовало использовать Реаллу для моих собственных целей.

– Расскажи, почему ты на самом деле пришла сюда, – попросил я.

– Потому... – Она растерялась, ее глаза забегали, и я увидел по ее взгляду, что она стыдится того, что предала меня. Я кивнул в знак того, что все понимаю. На этом ее чувстве стыда можно было играть, и я не собирался от этого отказываться.

Я подсказал:

– Потому что любишь меня.

Она кивнула.

– Для того, чтобы мы могли встречаться и впредь, – проговорил я, – я должен знать все. У нас не может быть тайн друг от друга. Скажи, кто послал тебя сюда.

– Господин, я не должна этого говорить! Тогда и тебе, и мне несдобровать!

– Никто не тронет тебя. Обещаю.

Она опустила голову.

– Меня послал лорд Ульянаш, – прошептала она.

Ульянаш... Это имя мне ни о чем не говорило. Уж не тот ли это змей, который являлся мне в видениях, который истязал моих братьев и шпионил за мной?

– Расскажи, каков он собой, – попросил я.

– Он высок и смугл, с длинными черными волосами, у него маленькие белые рожки, а глаза красные, как угли. – Реалла растерялась. – Мне известно, что он не слишком знатного рода, но все знают, как он мечтает о власти. У него теперь много друзей и сторонников при дворе короля Утора...

– Ты там с ним познакомилась?

– Да. Я была камеристкой леди Элан. А он... упросил ее отдать меня ему в услужение.

Я понимающе кивнул. Переманивание слуг в Илериуме было давней традицией. Видимо, и здесь вельможи этим не брезговали.

– Что еще можешь рассказать мне о нем? – спросил я.

– Мне кажется, что до тебя ему дела нет. Пока он не послал меня сюда, он знать не знал, кто ты такой. Только имя твое ему было известно. Он даже не мог сказать мне, каков ты собой.

– Так вот почему ты тогда, в коридоре, когда мы впервые столкнулись, спросила, кто я такой?

– Да. Но весь этот замысел принадлежит не лорду Ульянашу. Он не слишком сообразителен.

– Ты должна была убить меня, да?

Реалла не смогла встретиться со мной взглядом. Опустив голову, она кивнула.

– И почему же ты не сделала этого? – осведомился я.

– Я не смогла! Ты был так добр ко мне... Ты вел себя со мной, как с равной, а не как со служанкой. – Она растерялась. – И... ты пришелся мне по сердцу. Если Ульянаш узнает обо всем, он убьет меня, ну и пусть. Мне все равно. Я не смогла убить тебя.

– Я очень тебе благодарен, – признался я и крепче обнял Реаллу. Ее сердечко отчаянно трепетало в груди. Я прикоснулся губами к ее шее, гадая, многое ли еще ей известно, и вдруг она поежилась.

– Но почему он так жаждет меня убить? – спросил я. Это у меня в голове никак не укладывалось. – Почему именно меня, а не моего отца, не моего брата Эйбера? Я тут не имею власти. Это они важные люди, а не я.