Геном - Лукьяненко Сергей Васильевич. Страница 40

Алекс, уже ничего не понимая, наблюдал за происходящим.

Шла своим чередом милая вечеринка. Словно и экипаж, и пассажиры были давними хорошими друзьями. Джанет вела себя как радушная хозяйка – готовя горячие бутерброды с сыром для Цзыгу и самые разнообразные закуски для экипажа, не забывая подливать в бокалы и поддерживать разговор. Ким обсуждала с сидящей рядом Цзыгу фасон ее костюма и особенности моды в Скопище. Цзыгу даже достала портативный терминал, вполне человеческого дизайна, и демонстрировала ей какие-то картинки.

Лишь в тоне Генералова, когда тот обращался к Ка-третьему, появлялся ехидный оттенок. Но, может быть, это лишь казалось Алексу.

Неприятности начались лишь через четверть часа. И, разумеется, начало им положила Джанет. Совершенно невинной, на первый взгляд, фразой:

– Как хорошо, что раса Цзыгу с первого дня контакта стала союзником людей…

Болтавшая с Ким Цзыгу даже не отреагировала. А вот ее компаньонка весело защебетала:

– Нет, нет! Не с первого дня! Мы были глубоко оскорблены Империей. Ваш облик, ваше поведение, ваша мораль – оскорбительны. Мы готовили большую войну.

– Неужели? – медовым голосом произнесла Джанет. – Я думала, это ложь экстремистов с Эбена…

– Готовили-готовили! – прощебетала Чужая. – Но в дальнейшем мы отказались от грубых путей. Раса людей сама придет к естественному концу. Человечество слишком агрессивно, чтобы отказаться от экспансии, и слишком увлечено биомоделированием тел, чтобы сохранить единство. Когда Империя окончательно расслоится на сотни независимых планет, она будет покорена другими расами. И мы тоже возьмем свой кусочек пирога. Большой-большой кусочек!

В ледяной тишине, повисшей в кают-компании, заливистый смех Цзыгу прозвучал особенно нелепо. Еще секунду Чужая улыбалась. Потом ее лицо посерело.

Вторая Цзыгу, только что увлеченно рассказывавшая Ким детали сверхсекретного сакрального обряда осеменения Великой Цзыгу, осеклась на полуслове. Посмотрела на компаньонку. Коснулась панели портативного терминала, свертывая изображение. Тихо произнесла:

– Мы просим прощения.

– Просим прощения, – протянула болтавшая с Джанет Цзыгу. Ее лицо стало совсем уж бесцветным.

– Мы переоценили свое умение пить этанол, – сказали Цзыгу в унисон. – Мы стали шутить, но наши шутки несколько специфически и обидны для людей. Просим прощения, просим прощения…

Они поднялись и попятились из кают-компании.

– Все хорошо, сестры. – В голосе Ка-третьего звучало глубокое сомнение в собственных словах. – Со всяким бывает. Мы понимаем шутки.

– Конечно же, понимаем! – ослепительно улыбаясь, поддакнула Джанет.

– Сей-Со! – недоуменно сказала Ким. – Почему прорезь для яйцеклада обязательно должна быть треугольной?

Вопрос повис в воздухе – Цзыгу покинули незадавшуюся вечеринку.

Лурье пожал плечами, глотнул вина. Сказал, ни на кого не глядя:

– Надо же. Кусок пирога. А не поперхнутся ли…

– Давайте не развивать эту тему, – резко произнес Ка-третий. – Вероятнее всего, наши гостьи и впрямь неудачно шутили.

– Как же… – Джанет с улыбкой отпила из бокала. – Они просто честно высказали свое мнение о нас, людях.

– Зачем? – спросил клон. – Простите, но это нелепо. Я думаю, что они шутили. Я предпочитаю так думать.

– Вольному – воля. – Джанет встала. – Пойду-ка я к себе, книжку почитаю.

Алекс догнал ее уже у дверей каюты. Взял за руку, останавливая.

– Джанет…

– Да, капитан? – Негритянка улыбнулась.

– Что ты намешала в коктейль для Цзыгу?

– Капитан, я просто приготовила коктейль. Никаких химических добавок.

– Тогда я спрошу по-другому. Джанет, чем могла быть вызвана подобная откровенность Чужих?

Лицо женщины стало задумчивым.

– Трудно сказать, капитан. У нас, на Эбене, ходили слухи, что раса Цзыгу плохо переносит естественные алкалоиды, содержащиеся в анисе. Будто бы они действуют растормаживающе, подобно сыворотке правды. Цзыгу не теряют ни рассудка, ни воли, но могут выболтать любую информацию. Глупо, да? Всем известно, что Эбен населяли психи.

– Джанет… – с болью сказал Алекс. – Ну зачем?

– Чтобы вы знали, с кем имеете дело, – серьезно ответила женщина. – Их милый облик человеческих девочек – лишь каприз эволюции плюс возможность менять ряд параметров внешности. Они ведь даже не млекопитающие, капитан! Они – теплокровные насекомые.

– Это слишком грубая аналогия.

– Ну, во всяком случае, они ближе к жукам или тараканам, чем к нам.

– Неправда. Они одинаково далеки как от людей, так и от земных насекомых.

– То, что заставляет бугриться их кофточки, капитан, это не грудки, а рудиментарная третья пара конечностей. Детенышей они кормят, отрыгивая переваренную пищу.

– При этом у них красная кровь, почти человеческие легкие и сердце…

– Шестикамерное сердце!

– Ну не двухкамерное же? – Алекс почувствовал, что Джанет порывается войти в каюту, и заговорил быстрее: – Оставим этот спор. Цзыгу не тараканы и не люди. Они – Чужие из расы Цзыгу. Да, они не испытывают к нам симпатий, а с чего бы иначе? Мы молодая и энергичная раса, отхватывающая планету за планетой. Пусть строят иллюзии, лишь бы не было войны!

– Согласна. – Джанет кивнула. – Отпусти меня, Алекс.

– Не делай больше подобных провокаций, Джанет. Прошу тебя. Нам ни к чему скандалы, жалобы руководству компании, ссора с Цзыгу и Ка-третьим.

– Вы сожгли наши корабли, которые не смели стрелять по людям; вы закрыли планету силовым колпаком, словно рассадник заразы; вы прополоскали мозги тем, кого оставили в живых; вам и этого мало? Теперь вы милуетесь с Чужими, которые спят и видят нас рабами!

Джанет освободила руку сильным, неуловимым движением. Алексу пришлось напомнить себе, что она прошла на Эбене полный курс военной подготовки.

– Я не жег ваши корабли. Я не вмешивался в твое сознание, сестра-спец!

– Ты ничем не лучше!

Дверь за ней закрылась. Алекс с трудом подавил желание ударить по пластику кулаком.

Вот так. Спорь, взывай к разуму, уговаривай…

Все бесполезно, когда оживает вложенная в сознание спеца программа.

Алекс вошел в свою каюту, постоял, в бессильной ярости сцепив руки. Потом, повинуясь безотчетному порыву, расстегнул рубашку и посмотрел на Беса.

Чертенок не был злым, отнюдь. Чертенок смотрел грустно и осуждающе.

– Мне не легче сейчас! – выкрикнул Алекс. В глазах Беса застыло глубокое сомнение.

– Пропади оно все пропадом… – Алекс повернулся к терминалу. – Корабль, негласное наблюдение за каютой Джанет Руэло капитанский доступ.

Развернулся и вспыхнул экран.

Чернокожая женщина лежала на койке. Ее тело сотрясалось в рыданиях, руки комкали подушку.

Будь проклят этот Эбен, будь проклята их сумасшедшая церковь Разгневанного Христа, будь прокляты генные инженеры, вложившие в Джанет приказ ненавидеть Чужих…

Алекс выскочил из каюты.

– Открыть, капитанский доступ.

Заблокированная дверь протестующе пискнула, и он вошел в каюту Джанет.

За эти секунды ничего не изменилось – женщина все еще плакала, уткнувшись в подушку. Вот сама каюта Алекса поразила. Вроде бы у Джанет почти не было вещей, но она ухитрилась совершенно преобразить унылую стандартную обстановку. Над кроватью висело распятие – именно такое, которое принято на Эбене – с Христом, освободившим одну руку и потрясающим крепким кулаком. На полу у койки – маленький, но толстый коврик из разноцветных нитей, на столике – раскрытый зеркальный кейс с набором дорогой косметики. Четыре фотографии улыбающихся малышей – два смуглых мальчика, две девочки – одна чернокожая, другая абсолютно светлая. И еще множество крошечных, в общем-то ненужных, но сразу меняющих помещение безделушек.

– Джанет…

Она даже не подняла головы.

– Не надо. – Алекс присел рядом с койкой, положил руку на вздрагивающее плечо. – Я понимаю твои чувства. И не считаю тебя совсем уж неправой. Но все мы должны исполнять свой жизненный долг…