Журнал «Если», 2005 № 06 - Вейнер Эндрю. Страница 76
Вредит ли публицистическая заостренность художественности? Я не согласен с самой постановкой: «фантастической публицистики» или «публицистической фантастики» как потока не существует, поэтому в качестве широкого явления я бы это не рассматривал. Другое дело — ответить на вопросы: «не мешает ли художественности авторское увлечение холодным оружием?», «не превращается ли роман в книжку-раскраску, если автору изначально нечего сказать?», — но об этом не сейчас. Когда же в тексте слишком много авторской позиции и желания донести ее до читателей, это, на мой взгляд, неплохо. А если кому-то скучно… что ж, есть масса книг про кровь, любовь и виртуозное фехтование. Некоторые из них даже можно раскрашивать.
С момента своего появления фантастика уже была публицистической и социальной. И маловысокохудожественной. Я имею в виду Томаса Мора и Кампанеллу. Их постоянно привлекают в качестве примера, когда речь заходит об утопиях и антиутопиях, но кто, кроме специалистов, их на самом деле читал? Это философские трактаты, причем довольно занудные. Такая публицистическая антилитературная традиция спокойно дожила почти до наших дней — попробуйте всерьез с литературной точки зрения подойти к «Туманности Андромеды» Ивана Ефремова. Причем у нас (вернее, в СССР) социально-публицистическая фантастика была развита заметно сильнее, чем на Западе, поскольку считалась инструментом пропаганды. Иногда более чем откровенной: взять, например, «глобальные эпопеи» Казанцева, где великим стройкам века под эгидой стран социализма злокозненно мешали американские шпионы. Казалось бы, на Западе в XX веке фантастика, не будучи социально ангажированной, довольно быстро заняла нишу эскапистской литературы, но и там под нее маскировались то богословские трактаты Клайва Льюиса, то антиутопии Оруэлла…
Другое дело, что сейчас на фоне огромного количества неумело подаваемой маркетологами печатной продукции стремительно выделиться, громко заявить о себе можно только при помощи провокации, эпатажа. Иногда такой провокацией служит слог, стиль, обилие ненормативной лексики — или, как говорил один мой знакомый, «эротики с элементами ужаса». А можно заявить о себе, выдвинув некую радикальную, экстремистскую идею, причем, чем она будет радикальней, тем лучше. Тем больше шансов, что ее заметят и закричат: «Боже, какая гадость!». С одной стороны, такая литературная политика подогревает не лучшие настроения в обществе. С другой стороны, тех, у кого уже есть эти самые не лучшие настроения, дополнительно убеждать незачем, а у кого их нет, тех трудно переубедить.
Хотя лично мне (субъективно) такие тексты глубоко неприятны. Мне кажется, что многие авторы, «бичуя и обличая», просто, что называется, ловят момент, причем с вполне холодной головой. Но если это и вправду так, то это уже на совести отдельных авторов. А что до литературного качества, так мы видели и чудовищно сляпанную фэнтези, и косноязычные космические оперы, и еще бог знает что… От публицистики никто высокого слога не требует, но если автор решится все-таки прыгнуть выше головы и потребует его сам от себя, он вполне может написать что-то на уровне «Трудно быть богом». Или «1984». Тоже ведь чистая публицистика.
Вопрос, как мне кажется, подразумевает подтекст: а не пора ли вам, братцы-фантасты, за ум взяться? В смысле, честно выполнять социальный заказ сегодняшнего дня: «Хорош грузить, экшн давай! Можно сказочку. Но чтоб покрасивше!».
Есть такой заказ? Как не быть. Умаялось народонаселение от политики, от вечных «что делать?» да «кто виноват?» — и на любую идеологию плюет отравленной слюной. Какая такая идеология в сегодняшней России? Зачем она? Прикрывать борьбу группировок за собственность? Да кому нынче нужен этот дырявый фиговый лист! Массовый читатель просто вопиет: «Развлечения мне! Развлечения!». И надо, тяжко вздохнувши, признать: имеет на то полное право.
Уместно вспомнить, что исстари развлекательная роль фантастики как бы не важнейшая. И уже под соусом развлекательности такие титаны, как Уэллс, Чапек, Лем, Стругацкие, «протаскивали» глубокие идеи. Это было нормой во всех локализациях места-времени, кроме одного — России 90-х, когда постперестроечный вал публицистики заразил и фантастику. Спрос всегда рождает предложение. Могла ли фантастика не откликнуться на то, что волновало всех? И маятник мощно качнулся в сторону публицистики. За счет художественности? Бывало и такое.
Плохо это или хорошо — вопрос применительно к естественным процессам бессмысленный. Плоха или хороша, например, зима? Она просто существует, и с этим ничего не поделаешь, пока в положенное время не растает снег.
Давно уже растаял, и лужи высохли. Откровенная публицистичность в сегодняшней фантастике попросту не находит спроса. Кесарю — кесарево. Фантастике — фантастическое.
Можно (что многие авторы и делают) тупо пойти навстречу массовому читателю и городить эвересты «стрелялок», «бродилок», космоопер (недостающее вписать). Или поведать миру сто первую рассказку об одиноком 30-летнем москвиче, столкнувшемся с Невероятным. Или напугать читателя упырями. В рамках голого эскапизма многое можно, но вот беда: целые хребты монбланов и эверестов такой литературы уже написаны и изданы, причем в самые короткие сроки. Поэтому маятник, мне думается, уже достиг или почти достиг крайней противоположной точки.
Не надо только ждать, что через 5-10 лет публицистика в фантастике вновь возьмет реванш. Без новых серьезнейших социальных потрясений этого не произойдет. Маятник колеблется с большим затуханием и скоро замрет на своем законном месте. А тогда появление новых уэллсов и чапеков станет лишь вопросом времени.
СТАТИСТИКА
Без сюрпризов
В мартовско-апрельском опросе на сервере «Русская фантастика» редакция попыталась выяснить: что влияет на выбор читателем новой книги незнакомого автора? В голосовании приняли участие 826 человек.
Серия, в которой вышла книга — 6 %
Рекомендации друзей — 22 %
Рецензия в периодике — 29 %
Аннотация — 15 %
Обсуждение книги в интернете — 11 %
Обложка — 2 %
Я читаю книги только известных мне авторов — 12 %
Частенько результаты интернет-голосований журнала «Если» заставали комментаторов врасплох: воистину душа читателя — потемки. А вот итоги нынешнего опроса почти по всем позициям совпали с нашими прогнозами. Может быть, потому, что тема, выдвинутая на обсуждение интернет-аудитории, оказалась «обкатанной» в журнальных публикациях?
Должен признаться, лично меня это голосование порадовало подтверждением незряшности труда критиков-профессионалов. Пункт «рецензии в периодике» оказался абсолютным лидером опроса по количеству набранных голосов. Но сказать, что это было неожиданностью, значит слукавить. Будем объективны: рецензии и книжные обзоры по-прежнему остаются наиболее надежным способом, позволяющим ориентироваться в многоголосице нынешнего рынка фантастической литературы. Конечно, иной поклонник жанра любит посетовать, что критики-де медлительны, не оперативны. Дорогие читатели, во-первых, производственный процесс в журнальной сфере существенно отличается от ежедневных и даже еженедельных газет. А во-вторых, пролистайте хотя бы библиографическую брошюрку последнего «Роскона», в которой отражены произведения, вышедшие только за год и только отечественных авторов! Не то что читатель, но и профессиональный критик физически не в состоянии уследить за бурным книжным потоком, поэтому вынужден выстраивать картину текущего литературного процесса, в первую очередь, на базе опорных книг — действительно знаковых и заметных.
Однако это вовсе не означает, что произведения неизвестных авторов-дебютантов остаются вне поля зрения рецензентов. Фантастическая среда недаром славится своей корпоративностью, информационной насыщенностью — как правило, критики знают, чего ожидать от того или иного молодого автора еще до выхода его дебютной книги.