Застава - Лукьяненко Сергей Васильевич. Страница 28

Если говорить начистоту, то бронеплатформа – штука не слишком надежная. Конечно, у бандитов и кочевников редко бывают пушки, чтобы пробить броневые стенки. Но ведь это платформа! Она сверху – открыта! Достаточно забросить одну гранату, чтобы огрызающаяся огнем коробка на колесах превратилась в кастрюлю с кровавым фаршем. Еще хорошо, что по какой-то странности в Центруме не были распространены минометы. Вот уж простейшее оружие, которым бронеплатформы можно уничтожать пачками. Повредить пути, чтобы поезд остановился, и, пристрелявшись, накрыть платформу огнем…

А причиной тому, что вместо бронированных вагонов большинство поездов в «спокойных» районах сопровождали именно платформы с наемниками, была вовсе не нехватка металла. Просто железнодорожники очень ревниво относились к полноценным бронепоездам и чужим не позволяли ими пользоваться. Кроме одного-единственного слабенького узкоколейного бронепоезда, который выпросили мы, пограничники, все остальные были собственностью железных дорог и комплектовались исключительно проверенными экипажами потомственных железнодорожников. Наемникам, к услугам которых прибегали сплошь и рядом, подобную технику не доверяли.

Хорошо хоть небеса в Центруме не часто омрачались дождем или снегом.

До самого вечера мы ехали на платформе. Играли с наемниками в карты, пока трое-четверо наблюдали за окрестностями. Перекусили. Размяли ноги на двух полустанках. Чем ближе к Пустошам, тем безлюднее становились равнины, фермы стали совсем редкими, потом исчезли. Однажды пришлось остановиться – через пути перегоняли стадо. Мрачные пастухи на низкорослых лошадках косились на поезд и прикрикивали на собак, подгоняя отару. Быть может, это были мирные кочевники, торгующие с городами Клондала. Быть может бандиты, устраивающие регулярные набеги. Но скорее всего, они были обычными обитателями Пустошей, которые сегодня приезжают на ярмарку и продают шкуры и мясо, мед и воск, найденные в горах самородки и кустарную посуду – чтобы завтра устроить налет на окраинные городишки и попытаться взять все то, что не удалось купить.

Однако сейчас кочевники не стреляли, и мы тоже ничего не стали делать – подождали, пока стадо пересекло пути, и двинулись дальше.

Уже под вечер мы заметили одинокую человеческую фигуру, топающую вдоль железки к горам. Судя по экипировке, которую я разглядел в бинокль, это был не местный, но и не землянин. Какой-то совсем чужой контрабандист или исследователь – в мешковатом одеянии, с длинноствольным ружьем за спиной. Поезда он не испугался, но и звать на помощь не стал – просто остановился и смотрел, пока мы ехали мимо. Значит, не случайный гость, впервые попавший в Центрум. По-хорошему, конечно, надо было его остановить и допросить, как положено пограничнику, но мы были не в том положении, чтобы устраивать облаву.

Потом потянулись Пустоши. Железка теперь шла вдоль гор, стемнело, кое-где я замечал мерцающие на склонах огни. Тоже кто-то живет… совсем нелюдимый.

Центрум – он такой. Разнообразный.

– Сейчас будет последний полустанок перед Разломом, – сказала мне Эйжел. – Вы пойдете спать в вагон.

– А вы? – спросил я.

– Мы тоже, но не все. Ребята бросят жребий, половина пойдет спать в вагон, половина будет сторожить ночью.

О себе Эйжел ничего не сказала, и это значило, что она тоже останется ночевать на платформе. Можно было, конечно, поиграть в галантность и остаться с ней. Она бы не спорила, Эйжел никогда не мешала людям совершать глупости.

Но я хотел спать и слишком хорошо знал обычаи наемников, чтобы испугаться обидеть Эйжел.

Так что на полустанке (десяток домов за высоким забором, две вышки с пулеметами, загон со скотом) мы сходили в сортир, слопали в крошечной закусочной жирный горячий суп и отправились в вагон. В паровоз тем временем залили воду, в тендер подсыпали угля – и мы отправились на ночной перегон до таинственного Разлома.

Глава 11

Вообще-то странных мест в Центруме хватало.

Про Разлом, допустим, я никогда не слышал. А про остальное – случалось.

Во-первых, были заброшенные города.

Нет, не просто древние руины – таких в Центруме было немало, и ничего необычного они не таили. Ну – развалины, ну – редкие артефакты ушедшей цивилизации (местные и иномирные искатели сокровищ давно уже все ценное выгребли). Но были и такие руины, куда никто не ходил. В них и не жил никто – но люди там, говорят, исчезали бесследно. Старик нанес три ближайших мертвых города на мою карту и велел никогда и ни за что туда не соваться. Я и не пробовал.

Во-вторых, были аномальные зоны. Поблизости от Антарии их, по общему мнению, не встречалось. Но однажды я узнал, что это не так.

…Меня позвала с собой в патруль Ведьма.

Удивительно было не то, что она меня позвала, а то, что она вообще куда-то собралась. Формально Ведьма была такой же, как мы все, носила чин поручика, получала наряды… Но только никогда и никуда не выходила с заставы. Возраст не тот, да и пистолет Макарова, ее единственное оружие, не самая полезная вещь на Пустошах. Но в то утро, когда я вошел в ворота, Ведьма явно собиралась куда-то идти. Она была одета в маскировочный комбинезон (кажется, принадлежащий Кальке), пистолет был в поясной кобуре, а за плечами – ружье, одно из тех паршивеньких конфискованных ружей, что мы хранили в оружейной «на всякий случай».

А еще она была не одна. Рядом с ней, робко прячась за Ведьму, стоял мартыш. Я их уже видел, но либо издалека, либо на ярмарках в Антарии – там их демонстрировали в бродячих цирках вместе с шестиногими собаками, бородатыми женщинами и прочими человеческими и нечеловеческими чудесами. В Центруме относились к мартышам на удивление неплохо, может быть, в силу того, что здесь и расизм практически отсутствовал. А мартыши, при всей их нечеловеческой странности, все-таки умели говорить и под определение животных никак не подпадали.

– Как удачно, Ударник, – сказала Ведьма. – Я собралась в дозор, не составишь компанию?

– Составлю, – сгорая от любопытства, ответил я. – Больше никого нет?

– Был Скрипач, но вчера заглянула Эйжел, и он пошел с ней потусоваться в Антарии, – ответила Ведьма. – Я одна.

То, что заходила Эйжел, меня не удивило – она на нашей заставе была почти своей, причем еще до моего появления. А вот подчеркнутое игнорирование мартыша меня заинтриговало.

– Одна? – уточнил я.

– А, ты про него? – Ведьма усмехнулась и положила руку на волосатое плечико. – Он со мной. Старый друг.

Мартыш приподнял голову, тревожно посмотрел на нее.

– Мартыш. Друг. Дорога, – сказала Ведьма.

– Завтра? – спросил мартыш с тревогой.

– Сегодня. Сейчас.

– Сейчас, – мартыш мгновенно успокоился.

– Надо прогуляться, – сказала Ведьма. – Десять километров, ничего особенно тяжелого, но я бы не хотела одна.

И мы пошли.

Мартыш явно стеснялся меня, а может быть, и побаивался. Да и Ведьма была не расположена к разговору, так что шли мы молча. За два часа мы добрались до предгорий и даже немного поднялись по старой, давно не хоженной тропе. Потом Ведьма остановилась. Огляделась. Кивнула:

– Здесь… Ты слышал про аномальные зоны, Ударник?

– Нет.

– Это штука редкая, странная и очень, очень опасная, – сказала Ведьма. – Скажи, что бывает, когда ты открываешь портал в Центруме?

Я подумал мгновение.

– Возвращаюсь домой. Портал из Центрума – это всегда обратный портал на Землю.

– Почти всегда, – поправила Ведьма. – Кроме аномальных зон. Их немного, они малоизвестны, но… в них ты открываешь портал словно с нового листа. Не обратный портал на Землю, а новый портал – из Центрума в иной мир. В какой – зависит от аномальной зоны.

– Ух ты, – я сразу представил те возможности, которые это дает. – Так, значит, можно попасть куда-нибудь в чужой мир, без чужого проводника?

– Теоретически, – ответила Ведьма. – Но, во-первых, зон мало, во-вторых… в большинстве своем они открываются не в миры «ромашки», а в миры «одуванчика». Понимаешь?