Новогодний Дозор. Лучшая фантастика 2014 (сборник) - Тырин Михаил Юрьевич. Страница 59

И все же однажды это случится.

Однажды мир станет больше.

Игра дочерей все шумливей, отец вовсю подначивает их: никому не скрыться от веселой кутерьмы и суматохи. И наконец брошенная подушка прилетает прямо в Лореасу.

– Ах вы бездельницы! – беззлобно укоряет та. – И ты, старый бездельник, им потакаешь. Нашли бы себе занятие!

– Чем же нам заняться? – лукаво спрашивает Лореана.

– Уж я вас озадачу! – грозится мать. – Давно пора вытряхнуть ковры и начистить медь. Недурно бы поставить тесто. А дорожки в саду замело – не пройти.

Лореана миролюбиво отвечает:

– Снег я распою перед сном. Чистить и мыть мы будем завтра. А про тесто ты поздно вспомнила, мама, уж прости!

Запыхавшаяся Геллена собирает подушки и укладывает их аккуратно. Щеки у шалуньи красные, как маков цвет. За осень она заметно вытянулась: все еще девочка, но скоро станет девушкой. Летом ей исполнится десять… Отец улыбается, глядя на нее, и подзывает к себе. Геллена усаживается ему на колени.

– Мама Лореаса, – вдруг говорит она, – а когда я начну учиться?

Углы губ Лореасы вздрагивают. Она не отрывает взгляда от вязания: «Все еще не «мама», но уже «мама Лореаса», вот как…»

– Чему ты хочешь учиться? – ласково спрашивает она.

– Петь.

Спицы Лореасы застывают. Она поняла, о чем говорит падчерица. Но все же хватается за ускользающую надежду:

– Что же, давай сходим к учителю музыки…

– Нет, нет! – Геллена крутит головой так, что разлетаются золотые косы. – Петь сны. Сны Земли, и Сны Воды, и Сны Растений. Как ты.

Лореаса медленно опускает вязание на колени.

Воцаряется тишина. Слышно, как тикают часы; кажется, слышно, как за окном падает снег. Сестры-близнецы настороженно смотрят на мать. Лореаса сидит неподвижно, сжав губы, на лбу пролегают морщинки, бледность покрывает лицо. Несколько мгновений, и уже Кодор начинает подозревать неладное. Геллена недоуменно хлопает длинными ресницами. Она готова испугаться. Она сказала что-то плохое?

Отец прижимает Геллену к груди, но смотрит на жену.

– Лоре, – начинает он, – мы…

Лореаса прерывисто вздыхает.

– Что же, – говорит она более самой себе, чем притихшей семье, – пора, так пора.

Растерянная Геллена беспомощно глядит на старших сестер. Лореада отвернулась, схватила кочергу и яростно ворошит дрова в камине. Лореана уставилась в пол и теребит подол платья. «Тут что-то плохое», – понимает Геллена, и ей, наконец, становится страшно. Но она от природы не робкого десятка, она дочь Королевского Лесничего, и никто не учил ее, что девочка должна быть слабой. Геллена слезает с отцовских колен и становится между отцом и мачехой, прямая, как маленький солдатик.

– Мама Лореаса, – спрашивает она, – а что не так?

Лореаса склоняет голову.

– Ты смышленая девочка, Гелле. Я думала, пройдет еще лет пять, прежде чем мы заговорим об этом. Но раз уж так вышло, слушай меня и не забудь моих слов.

Геллена кивает с решительным видом.

Она ждет.

Добрую минуту Лореаса не может заговорить. Наконец, она пересиливает себя.

– Я знаю, что ты расстроишься, Гелле, – глухо говорит она. – Мне очень жаль тебя огорчать. Но я не хочу обманывать тебя. Гелле, ты никогда не будешь колдуньей.

– Почему?

Лореаса быстро поднимает глаза, окидывает фигурку падчерицы внимательным взглядом. Видно, что Геллена пока еще и не думает огорчаться. Она просто требует ответа.

– Потому что ты человек.

– А разве люди не колдуют? Почему я не могу научиться? – и Геллена не выдерживает, прибавляет умоляюще: – Ну пускай не как ты! Хотя бы чуть-чуть!

Лореана плотно зажмуривается. Лореада сидит с кочергой в руках и, забывшись, завязывает ее в узел, словно шелковую ленту. У нее по-прежнему скверно со Снами Земли, но она прирожденная певица Сна Металлов.

– Люди колдуют, – отвечает Лореаса, и страшно тяжела ей эта честность. – Ты можешь научиться. Но пожалуйста, Гелле, никогда, никогда не пытайся!

Некромантисса гонит от себя мысли о том, насколько легче было бы умолчать, солгать, отмахнуться. Сказать: «Вырастешь – узнаешь». Геллена еще так мала. Но неведение здесь куда опаснее знания.

– Почему?!

Вслед за дочерью этот вопрос повторяет и Кодор.

– У людей, – хрипло говорит Лореаса, – совсем другое волшебство. Бойся ведьм. С ними приходит зло.

– Почему?

Совсем смерклось. Тикают часы. Потрескивают дрова в камине.

– Смотри, – говорит Лореаса и показывает вязание. – Видишь, две стороны, лицевая и изнанка. Так же устроен мир. У него есть две стороны, Сон и Явь. Сон – это жизнь, а жизнь есть сон. Нашу жизнь и все, что вокруг нас, поет Дева Сновидений.

– Поэтому для Девы поют в храмах, – кивает Геллена. Она подбирается ближе к мачехе и садится у ее ног. – Мне рассказали в воскресной школе.

– Да, – кивает Лореаса. – На самом деле есть много Дев Сновидений. Каждая из них поет часть мира, и эти части складываются в целый мир, как лоскутки в одеяло. Девы Сновидений получаются из некромантисс – из тех, чьи песни оказались самыми прекрасными и могущественными.

Глаза Геллены округляются. Она смотрит на мачеху с восторгом.

– А ты?

– А у меня не получилось стать Девой Сновидений, – Лореаса улыбается с затаенной печалью. – Но я поддерживаю песню нашей Девы. Подпеваю ей.

– И Анна с Адой тоже?

– И они тоже, хотя они еще долго будут учиться. Мы предназначены для этого, как реки предназначены течь, а деревья – расти. У людей предназначение другое.

– Какое?

– Я не знаю, – Лореаса впервые встречает пытливый взгляд Геллены. – Я не человек. Я только знаю, что люди, когда умирают, уходят на другую сторону мира – в Явь. Там все по-другому. Там – другие важные дела.

– Важнее, чем здесь?

– Я не знаю. Но я знаю, что для них нужно хорошенько подготовиться, пока ты живешь.

– А при чем тут ведьмы?

Лореаса вновь показывает незаконченный чулок.

– Ты умеешь вязать. Связала себе и Анне отличные шарфы. Что будет, если ты начнешь вытаскивать петли из полотна и тянуть их в разные стороны?

Геллена пожимает плечами.

– Все испортится. Станет косо. Можно поправить, но совсем хорошо уже не будет.

– Примерно это и делают ведьмы. Они хватают нитки и тянут их в разные стороны, чтобы полотно перекосилось и стало таким, как они хотят. Можно пытаться исправить то, что они натворят, но совсем хорошо уже никогда не будет. Поэтому я и прошу, Гелле, опасайся ведьм и не пробуй ведьмовство.

Геллена хмурится. Сжимает и разжимает кулачки.

– Я не буду, – говорит она наконец. Лореаса не успевает вздохнуть с облегчением, когда Геллена спрашивает:

– А откуда взялись ведьмы? Как они появились?

– Это долгая история, – говорит Лореаса, и на лице ее написано, что она совсем не хочет рассказывать. Но тут подает голос Кодор.

– Я тоже хочу услышать, – говорит он. – Я не знаю этой истории. Даже не знал, что такая есть! Поведай ее нам, Лоре, пожалуйста.

– И мы не знаем, – вдруг удивленно говорит Лореана. Мать бросает ей грозный взгляд, но время упущено: уже вся семья смотрит на Лореасу с надеждой.

«Как же, – досадливо думает некромантисса, – занятная история ввечеру, куда уж лучше! Ах, я дурочка, не додумалась иначе повести разговор…» Отказываться поздно, остается только умалчивать о главном. Несколько минут Лореаса размышляет, как и о чем следует умолчать. Ее слов ждут с наивными улыбками. Даже близнецы рассчитывают, что услышат просто сказку о старых временах. Лореаса готова ругаться – но и это неразумно, нельзя, чтобы дочери и падчерица слишком серьезно отнеслись к легенде, упаси Дева, чтобы они начали доискиваться правды, спрашивать, сопоставлять…

– Все, что мы видим вокруг, – начинает Лореаса, – и сами мы – сон, который придумала и спела Дева Сновидений. Я уже сказала: Дев много. Каждая из них поет часть мира…