Реверс - Лукьяненко Сергей Васильевич. Страница 73

Показали в сторону лестницы — туда, мол. Наручников, сковывавших левое запястье Сергея с правым запястьем Евы, не сняли. Дураки. Маяк, похоже, стоит на острове, куда отсюда сбежишь? Через Проход в Центрум? Значит, примерно в ту точку, откуда попали сюда? В ближайшие окрестности погранзаставы? Поймают в два счета, а то и ловить не станут — просто шлепнут.

И все равно перед подъемом чей-то грубый голос посоветовал Сергею не делать глупостей. Еще один дурак… Совет был так же нелеп, как требование не заплывать за буйки в отстойнике для нечистот. Какие еще глупости? Кто собирается их делать? Если уж влип основательно — терпи, а не дергайся попусту.

Как быстро меняется ситуация, а вместе с нею и мысли! Всего-то час назад еще оставалась надежда отбиться…

А два часа назад была надежда беспрепятственно добраться до железной дороги и рвануть из Клондала в Сурган. И найти наконец Макса.

Если теперь и шевелилась какая-то надежда, то лишь одна: не убьют. Застрелить могли бы и там, в унавоженной скотом рощице. Какой пограничникам смысл тащить задержанных на Землю для казни?

Отсюда следовал логический вывод: тащат не для того, чтобы сразу убить.

А для чего?

Карабкаться по скользкой лестнице, замечать вокруг себя все, что можно заметить, и думать — это уже три занятия разом. Слишком много. Естественно, ни до какого озарения Сергей не додумался.

Пограничники не были очень уж злы — судя по их настроению, никто из них не пострадал в перестрелке. Не так уж много их и было: всего шестеро. Вернее, семеро, если считать «пятую колонну» — Алену. Понятно было, почему никто из них не получил даже царапины, — огонь из рощицы вела главным образом Алена, мастер спорта по пулевой стрельбе! Знала, гадина, куда класть пули.

К удивлению Сергея, один из пограничников оказался стариком, другой — мальчишкой. Была и девушка лет двадцати. Девушку почему-то звали Калькой, старика — Стариком, что логично, а мальчишку, как ни странно, — Дедом. Разговаривали они по-русски. Разумеется, мальчишка был настроен кровожаднее всех, причем настолько, что Старик дважды прикрикнул на него, в то время как молодой пограничник по кличке Ударник деловито приковал Сергея к Еве.

Лишь в этот момент Ева вышла из ступора, да так, что Сергей испугался. Она дергалась с такой силой, что едва не сломала ему запястье. Она упала и била ногами. Она орала. Она выкрикивала Алене в лицо самые гнусные оскорбления на русском, аламейском, клондальском, оннельском и своем родном языке. Настоящая первосортная женская истерика — вот что это было. А Алене — что? Как с гуся вода.

Пленников поставили на ноги и отконвоировали к железной дороге. Там, после недолгих переговоров с начальником станции, посадили на платформу, прицепленную к крохотному маневровому паровозику, и куда-то повезли. Остановили в голой степи и опять погнали куда-то. Теперь пленников сопровождали лишь двое — Алена и неразговорчивый крупный мужчина, причем Алена была в этой паре главной.

Возле одинокого, на редкость кривого старого дерева мужчина-пограничник открыл Проход.

И вот она — Земля. Неизвестно какой остров в неведомо каком океане. Лестница. Маяк.

Он оказался приземистым массивным сооружением — высота острова позволяла не возводить здесь высокую башню. Свет жестоко резал глаза, каждая вспышка воспринималась как удар. На звонок вышел смотритель — маленького роста старик — и сейчас же поклонился по-японски, то есть всем корпусом. Пограничник и Алена поклонились в ответ — неловко, как кланяются гайдзины, пытаясь подражать японцам. Оскалившись в улыбке, старик пригласил внутрь.

На клондальском языке пригласил.

— Сюда, — показала Алена на дверь сразу за порогом. — Посидите немного тут, и без глупостей.

Пришлось войти. На сей раз Ева не снизошла до оскорблений в адрес шпионки. За спиной Сергея провернулся ключ в замке. Стало темно, но сейчас же зажегся свет. В крошечной, без окон, каморке помешалась метла, пластмассовое ведро и иные причиндалы, необходимые для уборки. Ева села прямо на пол.

— Не раскисай, — сказал ей Сергей, садясь на перевернутое ведро.

Бывают в жизни ситуации, когда мужчина, герой он или нет — все равно, должен показать, что он все-таки мужчина.

Ева угрюмо молчала.

— Выберемся, — пробормотал Сергей. — Если нас не шлепнули сразу, то шанс есть. Знать бы еще, где мы находимся…

— На Земле, — сквозь зубы выцедила Ева.

— Понятно, что не в Центруме и не на Марсе. Однако — ночь, так? Мы ушли с Земли рано утром, а в это время в западной части Тихого океана как раз был вечер. За те часы, что мы провели в Центруме, здесь наступила ночь. Притом — японец… И не очень холодно в октябре-то месяце. Дождь льет, а не холодно. Это архипелаг Рюкю, вот что это такое. Или, может быть, какой-то из островов к востоку от Японии. Есть там какие-то островки…

— Ну и что?

— А то! Зачем нас сюда переправили — вот вопрос.

Ева тяжко вздохнула.

— Детский вопрос, но правильный… Этот островок — пересадочная станция. Поскольку мы живы и находимся здесь, ничем иным он быть не может. На островке две локализации. Не сомневайся, долго нас здесь не продержат — переправят снова в Центрум.

— Куда? — спросил Сергей.

— Думаю, в Сурган.

— Не понял…

— Что тут непонятного? В Сурган.

— Но… зачем?

— Макс, — устало сказала Ева. — Это ясно как дважды два. Макс Штейнгарт.

— …И наконец, такой шаг с вашей стороны будет оценен нами по достоинству. В этом вы можете быть совершенно уверены. Говоря коротко, я предлагаю взаимовыгодную сделку.

— Вы предлагаете мне взятку? Мне?!

Возмущению, отразившемуся на лице начальника Управления внешней безопасности Сургана, могли бы позавидовать величайшие актеры театра и кино.

— Не вам, — небрежно отмахнулся Мартин Сведенборг, но тому, кто вошел в роль, не так-то легко перестроиться.

— Да как вы смеете!..

— Смею, потому что знаю, что предлагаю. Если уж вы предпочитаете пользоваться термином «взятка», пусть так и будет. Но я не настолько наивен, чтобы совать взятку сурганскому генералу. Товар на обмен, который вы называете взяткой, предназначен не вам лично.

Заметил, как смутная тень сожаления пробежала по резкому, как топором вырубленному, лицу контрразведчика, заметил — и пренебрег.

— Кому же в таком случае он предназначен? Поясните.

— Сургану.

— Великому Сургану! — исправил контрразведчик старое название страны на недавно — официально и при всеобщем народном ликовании — принятое.

Мартин Сведенборг улыбнулся в ответ — немного снисходительно, а пожалуй что и нагло.

— Он получит шанс стать истинно великим, если вы примете мое предложение. Ваши личные выгоды от этой сделки проанализируйте сами, меня они не касаются. Но Сурган…

— Что именно вы предлагаете?

— Дизельный двигатель.

Физиономия контрразведчика выразила тщательно разыгранное недоумение.

— Эта продукция и так серийно производится…

— Да — по чертежам, переправленным контрабандистами вашему агенту в Аламее. Барахло ваши двигатели, уж не обижайтесь. Вы еще не научились их делать. Прежние образцы вообще годятся только в переплавку. Почем зря жрут топливо и требуют капитального ремонта через тысячу километров пробега…

— Клевещете — через три тысячи.

— Хрен редьки не слаще, как сказали бы те же русские контрабандисты. Чтобы довести новый дизель до ума, имея всего лишь его чертежи, вашим инженерам потребуется несколько лет. Знаю: вы хотели бы получить с Земли образец «в металле». Он у вас будет — только получите вы его не от контрабандистов, а от нас, и не когда-нибудь в неопределенном будущем, а в ближайшие дни. Само собой, в том случае, если мы договоримся.

Начальник Управления внешней безопасности морщил лоб, качал ногой.

— Что-то говорит мне: вы надеетесь извлечь из этой сделки гораздо большую выгоду, нежели та, которую вы сулите нам, — сказал он после минутной паузы.