Фантастика 2006. Выпуск 2 - Лукьяненко Сергей Васильевич. Страница 11

Трикс почувствовал, что у него почему-то урчит желудок, хотя, отчалив от камышей, он успел слопать почти полкурицы. Хотелось чего-то сладкого. Интересно, с чем это могло быть связано? Неужели с тем, что великий князь Дилон, основатель города и могущественный маг, был по преданиям невероятный сладкоежка? Говорят, что умирая, он вселил свою душу в построенный им город…

Уже проплывая под последним, двенадцатым, мостом, Трикс сообразил, что так можно и миновать столицу — еще немного, и вольно разлившаяся река вынесет его в эстуарий. Хорошо, если там подберут рыбаки, а то и не выгребешь против течения.

Он схватился за весла, и через четверть часа непривычной работы, наградившей его первыми в жизни мозолями (благородные потертости от рукояти меча и вульгарные потертости от тесных ботинок вряд ли стоит брать в расчет), нос лодки глухо стукнул об увешанный тростниковыми матами дебаркадер. Старая баржа, поставленная на прикол на самой окраине Дилона, была облюбована рыбаками. В ветхих постройках, где когда-то хранили товары, перекупщики скупали и сортировали рыбу.

— Чего привез? — звонко выкрикнул мальчонка лет семи-восьми, подбежав к лодке Трикса и приплясывая на месте от избытка энергии. Босые пятки отбивали сумасшедший столичный ритм. — Ага? Чего привез, чего привез?

— Себя, — буркнул Трикс, выбираясь на дебаркадер и захлестывая веревку о деревянный кнехт, выглядевший понадежнее прочих. Утратив к новоприбывшему всякий интерес, мальчишка кинулся обратно к перекупщикам.

— Эй! — Трикса внезапно осенило. — Стой!

— Ага? — мальчишка немедленно вернулся. Был он темноволосый, загорелый дочерна, с облупившимися плечами, полуголый, в одних лишь штанах до колен: рваных, но зато выкрашенных в ярко-оранжевый цвет. Дилон славился дешевизной красок.

— Лодку хочу продать, — сказал Трикс.

— Ага, — мальчишка бросил на лодку быстрый взгляд и кинулся вдоль дебаркадера, звонко выкрикивая: — Продается ялик, целый, сработан в со-герцогстве года два назад, сосна горная, просмолен хорошо, весла имеются, один золотой и две серебряные!

Трикс только почесал в затылке, с удивлением поглядывая на свой ялик. Вытащил мешок и стал ждать.

Сильно воняло рыбой. Мимо протащили щелястый деревянный ящик на жердях, в котором мокрой грудой лежало что-то шевелящееся, с широкими шипастыми щупальцами и шероховатой щетинистой шкурой. Из складок на Трикса смотрел свирепый сиреневый глаз.

Не прошло и пяти минут, как к Триксу подошел бородатый невысокий рыбак в грубой холщовой робе и светлой широкополой шляпе. Посмотрел на ялик. Присел, потрогал дерево. Спрыгнул и переступил по дну лодки, что-то проверяя. Спросил:

— Далеко украл?

Трикс подумал секунду и решил не спорить:

— Хозяева не явятся.

Рыбак сплюнул за борт и сказал:

— Золотой.

Но Трикс, преисполнившись внезапным доверием к оценке, данной мальчуганом, помотал головой:

— Золотой и две серебряные!

Рыбак выбрался на дебаркадер. С сомнением посмотрел на Трикса. Потом опустил руку в карман робы и достал пригоршню монет.

— Ладно, договорились… Серебром возьмешь?

— Возьму, — согласился Трикс.

— Ты уж извини, меди нет, — пробормотал рыбак, отсчитывая ему двенадцать полновесных монет. — Мальцу, понятно, серебром где попало сверкать не стоит…

Не успевший удивиться тому, что простой рыбак в столице может запросто достать из кармана двенадцать серебряных монет, Трикс даже не сразу осознал, что его назвали мальцом. Забросил на плечи мешок с остатками провианта, сгреб деньги и побрел к сходням.

— Ага! — мальчишка в оранжевых штанах подбежал к нему и требовательно схватил за руку. — А мне?

Трикс не стал спорить и молча вручил ему серебряную монету.

— Ага… — с восторгом глядя на деньги, выдохнул тот. — Спасибо!

— Ты где попало серебром не сверкай, — сказал Трикс. — Живо голову свинтят.

— Ага, — кивнул мальчишка и мгновенно спрятал руку в карман. — Не буду сверкать. А ты в город? Ага?

— Ага-ага, — поднимаясь на берег, сказал Трикс. Тут набережная была не столь помпезна, как в центре, но тоже вымощена — жаль лишь, что плиты раскололись и частью утонули в грязи.

— Я с тобой могу чуточку пройти? — неожиданно спросил мальчишка, идя по сходням следом.

Трикс огляделся. И заметил — ибо наблюдательность входит в достоинства рыцаря и ей учатся с детства — что на его юного спутника косятся несколько ребят постарше, снующих по дебаркадеру. На берегу тоже толкалась компания парней, помладше Трикса, но явно способных вытрясти у малыша серебряную монету.

— Можешь, — разрешил Трикс.

Некоторое время они шли молча. Справа тянулся плохо ухоженный берег, слева — унылые нежилые строения, откуда несло рыбными очистками.

— Следом идут, — уныло сказал мальчик, ускоряя шаги и стараясь идти впереди Трикса.

Трикс обернулся — и впрямь, отиравшаяся на берегу шпана двинулась за ними. Трикс насчитал шестерых.

— Иди спокойно, — решил Трикс. — Сейчас кто-нибудь появится, струсят.

— Ага. Уже появились, — грустно сказал мальчишка. — Сейчас грабить будут.

Впереди действительно возникли двое подростков, ровесников Трикса. Судя по всему — предводители идущей сзади компании.

Трикс поискал взглядом хоть кого-нибудь, кто мог бы прийти на помощь. Но рыбаки и перекупщики остались далеко позади.

Зато под ногами обнаружилась длинная крепкая жердь. Почти с такой же Трикс занимался под руководством капитана стражи, прежде чем ему впервые дали учебный меч. Трикс подобрал жердь, отер грязь о штаны, чтобы руки не скользили, и взял ее боевым хватом, который в учебниках носил красивое название «молодецкая забава»: двумя руками, сжимая кулаки один над другим на вертикально поставленной палке.

Один из подростков, ширококостный и крепкий (сразу видно — высоким не будет, но плечи разнесет о-го-го!), сплюнул себе под ноги и, сделав шаг навстречу, спросил:

— Что, мастер на палках драться?

— Да, — ответил Трикс как можно увереннее. На самом деле никаким мастером он не был, да и с шестом дрался последний раз года три назад. Эх, если бы меч! А еще лучше — меч и кольчугу!

— Грак, тащи мою палку, — велел подросток, приглаживая курчавые волосы. Его спутник живо метнулся к сараям. Трикс обернулся: идущие следом мальчишки остановились, выжидая. Похоже, ему предстояло драться один на один с главарем. Что ж, рыцарское благородство проникает даже в самые низкие души…

— Ага. Он на палках лучше всех в Рыбачьем, — шепнул Триксу его маленький спутник. — А ты умеешь, да?

Трикс мрачно смотрел, как Грак тащит своему дружку палку. Шикарная палка — длиной метра полтора, как и та, что Трикс подобрал в грязи, но явно из хорошего, прочного дерева, отполированная руками, с вмятинами по краям — на палке дрались часто и в охотку, но она так и не сломалась. А у Трикса была обычная буковая жердь…

— Умею, — сказал Трикс, чтобы подбодрить то ли мальчишку, то ли себя.

И вдруг на него накатило вдохновение. Учитель относился к палке с рыцарским презрением, но если ничего другого нет…

— Боевой шест — оружие простое и безыскусное, будто слово воина, — сказал Трикс. — Удары шеста — прямы и честны, нет в них подлости арбалетных болтов и коварства стального клинка. Дерево растет из земли и тянется к небу — так и шест выбивает у врага почву из-под ног и отправляет к небесам! Не дерево крепко — несгибаема воля! Шест — продолжение рук воина, удар — продолжение взгляда воина, победа — продолжение пути воина. Движения боя знакомы мне, как птице взмахи крыльев, а рыбе изгибы плавников!

— Ух ты! — выпалил мальчишка. — Ага! Всыпь ему! Он вечно у всех монеты отбирает! Ага!

Трикс с грустью подумал, что его пламенная речь, достойная хроник и учебников, пропала даром: надо было громче, громче говорить, может, и противник бы испугался! А так — только сопливый мальчишка в восторг пришел…

Но делать нечего — кудлатый предводитель шпаны с городских окраин уже взял шест и шел ему навстречу. Свою палку он держал иначе — параллельно земле, разведя руки довольно широко. Этот хват Трикс тоже помнил, назывался он «душа нараспашку», и применяли его только опытные бойцы…