Волшебники из Капроны - Джонс Диана Уинн. Страница 24

Тонино попытался разобраться, что же с ней неладно. В комнате было ужасно пусто. Нет, это не совсем то. В нее странно поступал дневной свет – через четыре высоких окна, но так, будто солнце находилось где-то значительно дальше, чем ему следовало быть. Нет, и это не совсем то. Взгляд Тонино остановился на четырех полосах очень слабого солнечного света, падавшего из окон на ковер, а затем прошелся глазами по всему ковру. В конце он добрался до фигуры, сидевшей прислонившись к стене. Это была Анджелика Петрокки – та девчонка, что тогда приезжала во дворец. Глаза под выпуклым лбом были закрыты, а сама она казалась больной. Значит, ее тоже похитили.

Тонино снова перевел взгляд на ковер. Он выглядел странно. Собственно, это был не ковер, а нечто нарисованное на ворсистой поверхности пола. Тонино различал в размытом узоре мазки, нанесенные кистью. А причина, по которой этот узор показался Тонино очень большим, состояла в том, что он на самом деле был большим. Слишком большого размера для всей комнаты в целом.

Так ни в чем и не разобравшись, Тонино поднялся на ноги. Его слегка пошатывало, и, чтобы чувствовать себя устойчивее, он оперся ладонью о золоченую панель. В ней тоже ощущалась ворсистость, кроме тех мест, где были золотые вкрапления. Но золото это было каким-то плоским, недостаточно твердым – вроде краски, подумал Тонино, и никакое другое сравнение ему не пришло на ум. Он провел рукой по якобы резной панели. Сплошной обман. Даже не дерево. Резьба просто намалевана коричневыми, синими, золотыми мазками. Его похититель старался казаться богаче, чем был на самом деле. Только плохо это получалось.

На другом конце комнаты зашевелилась Анджелика Петрокки; пошатываясь, она медленно поднялась на ноги, тоже касаясь рукой нарисованной резьбы. Очень боязливо и осторожно Анджелика повернулась и посмотрела на Тонино.

– Теперь вы меня отпустите? Пожалуйста… – сказала она.

Голос у нее чуть дрожал, и Тонино понял, что она очень напугана. Он тоже был напуган – и только теперь осознал это.

– Я не могу тебя отпустить, – откликнулся он. – Не я тебя похитил. Ни тебе, ни мне отсюда не уйти. Здесь нет дверей.

Вот оно – то самое, что было неладно с этой комнатой. Но как только он произнес эти слова, так сразу пожалел, что не промолчал. Анджелика разрыдалась. И от ее рыданий Тонино тоже впал в панику. Нет дверей! Он заперт в картонной коробке с девчонкой Петрокки!

Возможно, он и сам вопил во всю глотку – все может быть. Когда он опамятовался, в руках у него был один из изящных стульев и он колотил им по ближайшему окну. Ничего страшнее с ним не бывало! Стекло в окне не поддавалось. Оно было сделано из какого-то резинового вещества, и стул от него отскакивал. Рядом Анджелика Петрокки, не переставая вопить, била подсвечником по соседнему окну. За окном, по ту сторону, Тонино ясно видел вытянувшийся в струнку молодой кипарис, освещенный вечерним солнцем. Значит, они в одной из богатых вилл вокруг дворца! Ну так выпустите же нас! Немедленно выпустите! Он поднял стул и что было сил жахнул им по окну.

На окно он не произвел никакого впечатления, а вот стул развалился на куски. Две плохо приклеенные ножки отвалились, остальное попросту раскрошилось. «Халтурная работа», – подумал Тонино, бросил его на лжековер и схватил следующий. На этот раз, для разнообразия, он атаковал простенок. Куски стула разлетались по комнате, пока в руках Тонино не осталось раскрашенное сиденье – раскрашенное под вышивку, так же как пол был раскрашен под ковер. Тонино стал таранить им стену – раз, раз, еще раз. Появились большие коричневые вмятины. И что еще лучше, стена ходила ходуном; от нее шел глухой гулкий звук: она явно была полой и сделана из дешевого материала. Тонино бил по ней и орал. Анджелика била по стене и по окну подсвечником и не переставая вопила.

Остановил их ужасный грохот: казалось, кто-то обрушивает на потолок сотни громовых ударов. Тонино и Анджелика словно очутились внутри барабана. Уши не выдерживали оглушительных раскатов. Анджелика уронила подсвечник и покатилась по полу. Тонино присел, скорчился и, зажав уши руками, уставился на танцующую над ним люстру. Ему казалось, у него лопнет голова.

Стук прекратился. Наступила тишина – ни звука, кроме тихого всхлипывания, которое, скорее всего, исходило от самого Тонино.

Сверху – через потолок – прозвучал оглушительно громкий голос:

– Так-то лучше. Сидите тихо, иначе не получите еды. А коли еще что выкинете, будете наказаны. Понятно?

Тонино и Анджелика разом сели.

– Выпустите нас! – завопили они.

Ответа не последовало, только где-то далеко зашаркали чьи-то ноги. Владелец громового голоса, видимо, удалялся.

– Подлый трюк со всесильными чарами, – выдохнула Анджелика.

Подобрав подсвечник, она с отвращением стала его рассматривать. Верхняя его часть была согнута под прямым углом к основанию.

– Что это за место? – спросила она. – Здесь все такое хлипкое.

Они встали с пола и снова подошли к окнам в надежде найти разгадку. Снаружи были ясно видны несколько небольших пикообразных деревьев, за ними нечто вроде террасы. Но сколько бы ни вглядывались Тонино с Анджеликой, дальше им ничего не удалось рассмотреть, кроме странной синеватой мглы, которую прорезали один-два холма, ловившие на свои гладкие склоны лучи солнца. Неба, казалось, совсем не было.

– Все это чары, заклятие, – сказала Анджелика; судя по голосу, она снова впадала в панику. – Чары, чтобы мы не смогли разобраться, где находимся.

«Похоже, что так, – подумал Тонино. – Иначе как объяснить, почему из окон не открывается настоящий вид?»

– Но я уверен, я знаю, где мы, – заявил он. – В одной из вилл в окрестностях дворца.

– Да, ты прав, – согласилась Анджелика. Панические ноты исчезли из ее голоса. – Больше я этой публике не завидую. У них все только показное.

Они отошли от окна и обнаружили, что долгое и усердное буханье не осталось без последствий: одна из панелей позади обеденного стола отошла от стены и повисла, словно дверь, открывая проем. Толкая друг друга – каждый хотел быть первым, – они бросились к нему. Но за ним обнаружилась всего лишь крохотная, размером со шкаф, умывальная.

– Та-ак, – произнесла Анджелика. – А я-то думала… Ну, по крайней мере, у нас будет вода. – И она тронула один из кранов над крошечной раковиной.

Кран остался у нее в руке. Под ним оказалось пятно клея на белом фарфоре. Было ясно: кран для использования не предназначался. Анджелика уставилась на него оторопелым взглядом, и Тонино расхохотался. Она сразу пришла в себя:

– Не смей смеяться надо мной, ты, мерзкий Монтана!

Она вернулась в комнату и швырнула бесполезный кран на стол. Потом уселась на один из двух оставшихся целыми стульев и, туча тучей, поставила локти на стол.

Немного погодя Тонино сделал то же самое. Хотя поверхность стола была раскрашена под полированное красное дерево (и выглядела очень похоже), он состоял из лака и крупной стружки.

– Здесь все подделка, сплошная халтура, – пожаловался Тонино.

– Включая тебя, Как-тебя-там Монтана, – отрезала Анджелика.

Она все еще сердилась.

– Меня зовут Тонино, – сообщил Тонино. – Это надо же так попасться: быть запертой вместе с паршивым Монтана! – продолжала Анджелика. – Как бы тебя ни звали! Терпи тут твои противные замашки!

– Да ведь мне тоже придется терпеть твои, – зло отозвался Тонино.

Его вдруг поразила мысль, что он совсем один, в страшной дали от дружеской суеты Дома Монтана. Даже когда он прятался в укромном уголке с книгой, он знал: семья рядом. И Бенвенуто своим урчанием, своими когтями всегда напомнит, что он не одинок. Милый старина Бенвенуто! Тонино испугался, что вот-вот расплачется – и еще перед этой Петрокки!

– На чем они тебя поймали? – спросил он, чтобы хоть как-то отвлечься.

– На книжке. – По напряженному лицу Анджелики пробежала горестная улыбка. – Называлась «Девочка, которая спасла свою страну». Я думала, она от дяди Луиджи. Я и сейчас считаю: очень интересная история. – И Анджелика посмотрела на Тонино с вызовом.