Зимнее пламя - Беверли Джо. Страница 36

Эшарт не спеша подошел к ней:

— Надеюсь, с вами все в порядке?

— Да, конечно, — сдержанно ответила она, беря его под руку. — Разве что голова немного отупела от еды и вина. — Дженива боялась, что больше не сможет терпеть эту издевательскую помолвку.

— Небольшая прогулка на свежем воздухе — вот что вам нужно. — Маркиз засмеялся, быстро поцеловал ее и незаметно для других опустил гинею в ее карман.

Дженива дрогнула, но не отказалась от своего намерения.

— Как хорошо, что англичане не носят усы, — сказала она и начала спускаться по ступеням. — Они так щекочут.

— Богатый опыт, как я понимаю. — Эшарт остановился и поцеловал ее с большим чувством, более твердой и уверенной рукой опуская гинею в ее карман. — Вы жульничаете, деточка.

— Вовсе нет. Мы не устанавливали никаких правил. — Они двинулись дальше, и Дженива увидела, что все глаза устремлены на них. — Так что, будете и дальше возражать? Или вы боитесь, что я разоряю вас?

— О, не беспокойтесь, — заверил он, когда они ступили на дорожку, и снова привлек ее к себе. — Я могу позволить себе такую плату. Вот только должен ли я?

Когда его губы коснулись ее губ, Дженива почувствовала, что это ей знакомо. Ее губы, ее тело сами прижимались к нему. До такой степени она доходила только с Уолсингемом, но тогда одно приближение к волшебному моменту заняло целые недели.

Она отстранила его.

— Вы украли поцелуй, который я приготовила, но это не важно. Нужно всего лишь слово. Должен, должен, должен, должен, должен.

Говоря это, она все дальше отходила от него, но он догнал ее. Глаза его разгорелись. Вот теперь, подумала Дженива, все убедятся, что они влюблены друг в друга.

Она ожидала еще пять поцелуев.

Маркиз поцеловал ей руку, затем поднялся по рукаву и запечатлел последний поцелуй на чувствительном месте шеи. Это было так приятно, что Дженива решила немного передохнуть.

— Выдача гиней может вызвать вопросы, — прошептал он ей на ухо. — Что я должен делать?

Дженива высвободилась из его рук и оправила накидку.

— Я запомню, сколько вы мне должны. Он улыбнулся:

— Не сомневаюсь, что запомните.

— Прекрасный день! — Дженива отступила в сторону и оглядела позолоченный солнцем дом. Ей надо было собраться с силами перед новым нападением. — Прогулка на свежем воздухе придает столько энергии.

— Безусловно, тут вы правы.

Воспоминания о Мальте помогли ей понять его намек. Она взглянула на него.

— Но я не имела в виду Англию и декабрь, сэр.

— Вы даете мне надежду на лето?

— К лету, как я понимаю, вы уже будете женаты на мисс Миддлтон.

Он изумленно поднял брови:

— В самом деле? А я-то надеялся, что вы защитите меня.

— Послушайте, вы что, хотите растянуть эту дурацкую помолвку еще на полгода?

О Боже! Этого она не вынесет! От нее просто ничего не останется.

— Почему бы и нет? — небрежно спросил он. — Хорошее вооружение всегда пригодится.

— Боюсь, я ничем не смогу вам помочь, потому что намерена выйти замуж, и довольно скоро.

— Зачем?

— Мне двадцать три года.

— Ну, это не так страшно.

Она подумала, что ничего не испортит, если скажет ему правду.

— Мой отец женился во второй раз, и я хотела бы иметь свой дом. Признаюсь, я надеялась встретить здесь подходящего джентльмена.

— А разве я вам мешаю? Просто, будучи эгоистичным аристократом, я не хочу освобождать вас от данного слова.

Это обрадовало ее, но он, конечно, имел в виду только еще несколько дней. Дженива видела, какими глазами смотрела на них мисс Миддлтон, и еще тогда дала себе слово, что никогда не станет выставлять свои желания напоказ.

— Не советую вам жениться на мисс Миддлтон, если вы не любите ее. — Ну вот, откуда взялось это совершенно неуместное заявление? — Она вас за это не поблагодарит.

Впрочем, казалось, он тоже подумал об этом. Кто знает. Может наступить такой день…

— А вам не приходила в голову такая мысль, что я могу быть хорошим мужем?

Удивленная резким тоном, Дженива пристально посмотрела на него.

— Простите, но… Вы же видите, она влюблена в вас. Неужели вы не осознаете силу вашего обаяния?

— Я должен жениться, это не обсуждается. И какой же выход из положения предлагаете вы, о кладезь мудрости?

В его тоне слышалась откровенная ирония, и она ответила ему тем же:

— Ищите любовь, милорд, а пока постарайтесь придерживаться целомудрия.

Эшарт от души рассмеялся.

— А вы не опасаетесь, что это доведет меня до безумия? И тогда кто знает, какую глупость я еще сотворю…

К сожалению, Дженива хорошо знала, что он хочет этим сказать.

Наконец все собрались и направились через лужайку к стоявшим в отдалении деревьям, но по какой-то причине, может быть, желая проявить такт в отношении нее и Эша, их не позвали вместе со всеми. Тогда Дженива, которой совсем не понравилась эта инициатива, сама поспешила вслед за остальными.

Глава 26

Дыхание все еще образовывало облачка пара, зато солнце уже согревало кожу. Воздух был кристально чист — таким он никогда не бывает летом. Дженива глубоко вдохнула, надеясь наконец избавиться от безумия, которое тем не менее догнало ее.

— Убегаете? Неужели девять поцелуев слишком много для вас? Или вы хотите кончить эту игру?

— Я закончу игру, если вы согласитесь содержать… ребенка. — Она дипломатично не сказала «вашего ребенка».

Эшарт не ответил, и она из-под ресниц взглянула на него.

— Почему бы нет? Я знаю, что вы уже содержите других незаконнорожденных.

— Кто, черт побери, вам это сказал?

— Разве это имеет значение?

— Наверное, не знаю. Я не могу взять на себя ответственность за ребенка Молли Керью.

Дженива сделала несколько быстрых шагов вперед и, повернувшись, преградила ему дорогу.

— Но почему?

Его лицо вспыхнуло гневом.

— Сделать это — значит признать, что Молли говорила правду и ребенок — мой. Но это абсолютно не так.

— Абсолютно? Как вы можете быть в этом уверены?

— Я не имею намерения объясняться с вами по данному вопросу, мисс Смит. Вы просто должны поверить моему слову.

Ну это уж слишком! Ей захотелось достойно ответить ему.

— Не беспокойтесь о моей невинности, я знаю, каким способом мужчины избегают отцовства.

Заметив, что он неприятно изумлен, Дженива тут же пожалела о своих словах. Почему все убеждены, будто люди, не состоящие в браке, так наивны?

— И каким же? — холодно спросил он.

— Я тоже не имею намерения объясняться с вами, милорд. Вы просто должны поверить моему слову, я не падшая женщина. — Повернувшись, она пошла дальше, и он последовал за ней.

— Я ничего об этом не говорил. Если вы не девственница, Дженива, то следующие несколько дней могут оказаться намного интереснее, и вы должны это знать.

— Должна? Я не плачу за это, а вот вы — платите.

Он остановил ее, поцеловал кончики своих пальцев, а затем прикоснулся ими к ее губам.

— Счет — семь, — сказал он.

Как так получилось, что это прикосновение потрясло ее не меньше, чем страстные объятия?

Дженива ускорила шаги. Она произвела на него нежелательное впечатление и теперь чувствовала себя обезоруженной. Кто знает, что он теперь сделает и как это подействует на нее.

— Очень весело, когда тебя считают безнравственной женщиной, — наконец сказала она, чтобы исправить положение, — и это в то время, как я провела всю свою жизнь, неукоснительно храня верность добродетели.

— Святые не целуются так, как вы, Дженива.

— Даже если они побывали замужем?

— А разве вы вдова?

Она услышала в его голосе удивление и чуть не уступила соблазну позволить ему так думать, однако вовремя опомнилась. Нет, это совсем не лучший ход.

— Я была помолвлена.

Он снова остановил ее и очень бережно, с искренним сочувствием спросил:

— Он умер?

Дженива отвернулась и невидящим взглядом уставилась на дерево с искривленными голыми ветвями. Подумать только, она все-таки это сделала! А ведь она не хотела рассказывать ему об Уолсингеме.