Истории Дремучего леса - Дубцова Евгения. Страница 11

– Ладно, на первый раз прощаю.

24. Тут и сказочке конец

Вскоре в Дремучем лесу был большой праздник. Степан закончил строить избу и созвал всех жителей леса на новоселье и свадьбу. Гостей было так много, что рядом с домом поставили десять больших дубовых столов. Гости поздравляли молодых, да пили молока парного, лакомились маслом нежным, да сливками воздушными, нахваливая коровушку-кормилицу. Вот так и закончилась история с лихом в Дремучем лесу!

Часть 2. Про Соловья Разбойника

1. Феликс

Меня зовут Феликс Игнатьевич Соловьев, но по-свойски просто Феликс. Я родился в семье домовых и был самым младшеньким седьмым сыном. Отец с матерью меня баловали, братья души во мне не чаяли, а больше всего со мной возился средний брат Степан. Он стал мне лучшим другом.

Я рос счастливым ребенком, но одно обстоятельство огорчало мое безоблачное детство – я был переростком. Сначала все шутили, мол, аппетит хороший, кровь с молоком. Потом я стал ростом с человека. Какой из меня домовой? Домовые в углах да под лавкою прячутся, а меня и за печь не спрятать.

Прятали меня то в стоге сена, то в коровнике, то в чулане. Однако с каждым годом укрывать огромного домового от людских глаз становилось все тяжелее. Родители печалились и слезы лили. Тогда брат Степан решил взять все в свои руки. Он пригласил меня жить в просторную избу.

Жилось нам с ним весело. Брат обучил меня всем домовячим премудростям: как пирожки горячие со стола умыкнуть; как дворовых животных угомонить, если разбуянились; как корову успокоить, чтобы та молока больше давала; как хозяев поучать, если ссорятся и скандалят; как вещи прятать, чтобы не нашли вовек…

Однажды испекла хозяйка блины пышные румяные, запах на всю избу стоял, да нос с ума сводил. Решили мы со Степаном десяточек свежих блинчиков стащить. Залезли под стол, хозяйка отвернулась, я руку протянул, да задел скатерть, та за мною вместе со всем, что было на столе, упала на пол. Хозяйка обернулась. Караул! Увидела она нас со Степаном, а это позор для домового – быть обнаруженным. Взяла баба кочергу, да как наподдаст нам с братом, еле ноги унесли.

Оказались мы со Степаном на улице. Весть о нашем сраме быстро разнеслась среди домовых. Над нами потешались, как могли. Оставаться в этих краях было нельзя, и мы отправились в путь. Скитались долго. Наступила зима, а свободной избы так и не попадалось. Мы мерзли на улице, питались, чем придется, но шли дальше. И вот однажды удача нам улыбнулась!

Нашли новый дом, в котором не завелся еще домовой. Степан так обрадовался: «Эх, Федя, заживем мы с тобой лучше прежнего!»

Залезли мы в чулан, а ночью, когда брат уснул, я тихонько ушел из дома. Не мог я стать обузой брату. Рано или поздно, нас бы снова обнаружили. Я решил, что если не могу быть домовым, то и прятаться больше не стану

Вышел на улицу и пошел по дороге открыто. Шел я несколько дней, не зная покоя. Забрел в лес. Слышу неподалеку крики. Решил выяснить, в чем дело. Вижу, напали разбойники на старика, к дереву его привязали, а сами все ценное из телеги забирают. Ох, разозлился я тогда, решил помочь дедушке. Бросился на разбойников, завязалась у нас драка. Выбили мне передний зуб, но я наградил хулиганов своею силищей, так, что те еле ноги унесли.

За мою помощь дед подарил мне золотой зуб, но не простой, а волшебный. Если его вставить и засвистеть, то все вокруг снести можно. С этим зубом стал я уже не Феликсом, а Разбойником Соловьевым, а потом и вовсе Соловьем.

Так шло время, пока однажды не решил я любимого брата найти. Поиски завели меня в Дремучий лес.

2. Брат

Пусть я переросток, а все же домовой. Домовые всегда тянутся к семье, к корням. Эх, и затосковал я по брату Степану! Так тосковал, что даже и грабить честной народ не в радость стало! Узнал я, где он обитает – так и забрел я в Дремучий лес.

Брат Степан тем временем зря время не терял. Хатой обзавелся, да жену красавицу нашел.

Как-то вечером пил он с женою чай перед открытым окном, да вареньем закусывал. Тут я ему сюрприз то и устроил. Залез в окно. Он от неожиданности и стакан из рук выронил, а жена его как заорет, что есть мочи.

– Брат, это же я!

– Феликс, младшенький, глазам не верю! – Степан выбежал на улицу, да давай меня обнимать. – Откуда ты? Устал, небось? Проголодался? Пошли в дом, накормим тебя, обогреем, – взял он меня за руку, как маленького, и повел за собою в избу. – Садись за стол!

– Степан, сокол мой ясный, кто этот детина? – кивнула на меня хозяйка.

– Да как кто? Брат мой родной! Самый младший в семье был! Малыш Феликс!

На слове малыш я чуть не стукнулся головой о косяк.

– Да ты садись за стол скорее! Жена угощай гостя дорогого, – суетился Степан.

Кормили меня и поили в этом доме досыта, пока пояс на животе не развязал, не успокоились хозяева.

– Вот, теперь, когда ты сыт, рассказывай, где ты был, да как жизнь сложилась твоя без меня?

– Нормально все у меня, – тут я и осекся. А что я могу о себе рассказать? Чем похвалиться? Что разбойничал, да грабил? Стало на душе у меня тяжко и уныло. – Я путешествовал, мир посмотрел, да тоска по брату родному завела сюда.

– Правильно, что завела. Мы с женою знаешь, как живем? Никого не боимся! Ни на кого не оглядываемся. Я хату построил. Звери нас лесные уважают, да помогают. Скоро с красою моей прибавления ждем. Она кикимора, я домовой, а наследник наш будет кикиморовенок.

– На кого же похож будет? – кикимора взяла за руку Степана.

– Мы ему даже имя придумали. Если мальчишка, то Гриша, а если девчонка, то Стеша.

– Ждем, не дождемся, – заулыбалась кикимора.

– Ты, если надолго к нам, то в няньках тебе ходить, – заявил Степан.

– Я пока не знаю, надолго ли.

– Чего тут знать? Тебя дела важные ждут?

– Нет, – меня точно никто не ждал.

– Вот и решено! Оставайся жить с нами. Для тебя место найдется! Верно, жена?

– Всегда рада твоей родне, сокол мой ясный, – вздохнув, ответила кикимора.

– Я с радостью, да только тесновато мне в избе этой, я ж переросток. Есть ли попросторнее чего?

– Сарай есть. На сеновале спать будешь? Там и компания тебе отличная – корова певунья. Колыбельные на ночь будут.

– Колыбельные? Это хорошо! Уговорил! Да только, такое дело у меня, Степан, – так мне понравилось у брата, что захотелось и навеки остаться в этих краях, но боялся я, что разбойника рано или поздно во мне признают, перед братом опозорят, да и вытряхнут из Дремучего леса. – Ты мое появление в тайне держи. Я уже пуганый, общение не люблю, да показываться мне перед другими стыдно, я же домовой, а переросток такой получился, – пришлось мне схитрить.

– Ты как хочешь. Хочешь прятаться – дело твое. Живи с нами в счастье и добре. Хоть душа моя, наконец, успокоится, а то ведь каждую ноченьку гадал, где мой брат горемыка.

Проболтали мы весь вечер. Так мне понравилось в доме брата! Захотелось навеки зажить в Дремучем лесу. Когда темнеть стало, Степан повел меня в сарай.

– Чего не спится?

– Добрый вечер, коровушка. Привел тебе соседа. Будешь ему на ночь колыбельные петь?

– Какого соседа? Ты что, Степан, совесть потерял? Мы с тобой договаривались, что в сарае хозяйка я одна буду, без подселений!

– Да ты не мычи раньше времени. Это брат мой, Феликс.

– Здрасьте, – попытался я быть вежливым с говорящей коровой. – А ты что говорить умеешь, рогатая?

– Ох! Этот неразумный детина не знает про Дремучий лес. Так вот, верзила, в этих краях все животные разговаривают на человечьем языке. Ты кто такой? Чего-то ты на домового не очень похож.

– Я переросток. Тесно мне в избе будет. Решил зажить в сарае. Ты не ругайся раньше времени на меня, корова. Я хороший сосед. Ухаживать за тобой буду, как положено.