Встречи на дороге - Гнездилов А. В.. Страница 4

Наконец они вернулись к каравану. Снова джинна взглянула в глаза юноши, и он понял, что выдержал испытание. Радость сверкала в лице ее.

— Я буду жить твоей жизнью, любимый. Спасибо тебе. Знай же, что только в человеческих руках счастье джиннов.

Тронулся в путь караван, и Талэм лишь успел крикнуть вослед:

— Как твое имя, любовь моя?

Словно три камешка один за другим упали в воду с нежным мелодичным звоном:

— Тэ-рэ-лим!

А в руках юноши оказались три голубых цветка.

С тех пор, не зная покоя, двигался Талэм по дорогам. Однажды он вошел в город, обреченный на гибель. В нем кончилась вода, и люди собирались покинуть его. Увидев в руках путника голубой цветок, толпы бросились перед ним на колени. Талэм не понимал, что происходит, пока на главной площади не увидел калифа со свитой, также воздававших ему царские почести.

— О господин! Спаси наш город! Не дай ему погибнуть! Подари нам этот цветок!

Женщины и дети с криком пали на землю, протягивая к нему руки. Талэм отдал им цветок, и, когда он прикоснулся к земле, веселый родник вырвался из пересохшей почвы и, набирая силу, забил радужным фонтаном. Праздничное ликование охватило город, и калиф заявил, что отдаст ему в жены свою единственную дочь. Напрасно отказывался Талэм. Его отказ был принят как оскорбление. Сам калиф взял его за руку и ввел в тайные покои своего дворца.

— Смотри, от чего ты отказываешься!

Он сдернул чадру с лица своей дочери, и Талэм едва не упал: юная дочь калифа как две капли воды походила на джинну. Вернее, на то ее лицо, когда он только увидел ее.

— Оставайся, — шептал калиф. — Не можешь же ты странствовать всю жизнь! И если даже в твоем сердце есть кто-то, моя дочь заставит тебя забыть о ней. Я же оставлю тебе в наследство свой халифат.

Но Талэм не соглашался.

— Тогда ты останешься здесь против своей воли! — закричал калиф. — Быть может, ты похитил волшебный цветок и, когда уйдешь, твой родник исчезнет. Я прикажу приковать тебя к столбу около источника.

И он исполнил свою угрозу. Прикованный золотыми цепями, облаченный в драгоценные одежды, стоял у мраморного столба Талэм и с тоской думал о том, что новый день навсегда лишит его надежды увидеть Тэрэлим еще раз.

На рассвете следующего утра какая-то хрупкая девушка, закутанная с головой, пробралась к нему и, подкупив стражников, освободила…

Тонконогий жеребец из конюшни самого калифа ждал его. Талэм пришпорил его и помчался прочь из города. Кто была его освободительница? Сама ли джинна, дочь ли калифа — он не знал. Лишь одно заботило его — он должен быть в пути!

Еще два цветка оставались у него, и они были залогом встречи с джинной.

Но второй свой цветок отдал Талэм Ибн-Салама, наткнувшись на заблудившийся караван. Люди были уже три дня без глотка воды и шли, вдохновляемые лишь миражами. Перед ними маячило озеро со стаей розовых фламинго. Наткнувшись на Талэма, они удивленно стали спрашивать его, зачем он уходит от озера. Затем стали просить его принести воды из него, так как им уже не дойти. Они видели пальмы, цветущий миндаль, ощущали запах роз. И Талэм не выдержал и отдал им свой второй цветок, хотя это был последний залог встречи с джинной: третий цветок должен был быть посажен на его могиле.

Как по волшебству, второй цветок превратил мираж в явь. На месте родника расплеснулось озеро, и стая фламинго опустилась к нему.

Напившись из озера, купцы зкричали:

— Негодяй! Ты не хотел принести нам воды, хотя до озера было два шага. Мы умирали от жажды, а ты смеялся над нами и убеждал нас, что озеро нам только привиделось. Готовься к смерти! Ты оскорбил послов великого султана.

Если бы Талэм мог показать им свой третий цветок, может, его пощадили бы, но он не сделал этого, боясь, что у него отберут его сокровище. Его избили и, отвезя подальше в пустыню, бросили связанным среди дюн. Задул самум, и песчаные волны стали засыпать Талэма. И когда он готов был умереть, белый караван явился ему снова и джинна вновь наполнила надеждой его отчаявшуюся и измученную душу.

— Я не могу дать тебе новых цветов, любимый, — сказала она, прощаясь с Талэмом. — Береги мой последний цветок!

Но и с ним расстался Талэм Ибн-Салама. Как-то разбойники-туареги, спасаясь от преследования могущественного визиря, наткнулись на него. Погоня шла по пятам. Предводитель разбойников подъехал к Талэму:

— Благочестивый путник, вряд ли ты сильно дорожишь своей жизнью. Спаси меня и моего сына, и я клянусь, что начну новую жизнь.

С удивлением Талэм увидел, что разбойник — женщина. В руках ее был спеленутый ребенок.

— Что случилось с твоим сыном? — спросил он, видя тревогу женщины.

— Его отец, мой муж, был оклеветан врагами и вынужден бежать от двора и стать разбойником. Он погиб, и я заняла его место. Теперь расплата должна пасть на меня и на этого невинного ребенка. Если я погибну, погибнет и он.

— Хорошо, — сказал он, — я поскачу вместо тебя.

Талэм стал во главе туарегов, и погоня последовала за ними, не обратив внимания на женщину с ребенком. К вечеру воины визиря их настигли. Все спутники Талэма полегли в схватке, а сам он был закован в цепи и брошен в тюрьму. Среди глубокой ночи загремел замок и в камеру вошел визирь:

— Я сведущ во многих знаниях, и звезды открыли мне истину. Ты не предводитель разбойников, хотя выдавал себя за него. Однако я не могу отпустить тебя, не вызвав гнева султана, моего повелителя, и потому тебя должны казнить! Может быть, ты хочешь рассказать о себе?

Талэм чистосердечно поведал ему всю свою историю.

— Я верю тебе, — сказал визирь. — Я слышал о джинне родников и видел на закате белый караван недалеко от стен города. Но есть ли у тебя доказательства, что ты связан с джинной?

Талэм показал ему голубой цветок, спрятанный на груди.

— Да, все так, — подтвердил визирь, — но знаешь ли ты, какое несчастье навлекли твои великодушные поступки на джинну? Уже два раза она выручала тебя, нарушая закон духов. Если в третий раз она преступит закон, то потеряет навсегда свою силу. Она станет обыкновенной женщиной, и больше не будут зарождаться новые оазисы в пустыне.

Талэм в ужасе отступил.

— Впрочем, тебе-то не о чем тужить. Ей придется остаться с тобой, — продолжал визирь.

— Нет, нет! — закричал Талэм, падая на колени. — Заклинаю тебя Аллахом, скажи, есть ли способ исправить положение?

— Неужели ты готов отказаться от своей любви, которой пожертвовал почти всю жизнь? — удивился визирь.

— Да! — ответил Талэм.

— Тогда отдай мне свой цветок, будь свободен и больше можешь не спешить в путь, чтобы солнце не застало тебя на старом месте.

И Талэм отдал последний цветок визирю. Привычка или внутренний голос все же погнали его снова в путь. Много лет он странствовал по пустыне, уже не надеясь хоть раз встретить джинну, но продолжал хранить в душе ее образ и свою любовь. И вот наступил срок его дням, и, почуяв близкий конец, он решил посетить родные края. Здесь мы и встретились с ним.

Талэм закончил свой рассказ, а я не знал, верить ему или нет. Ослабевшей рукой он достал песок из шкатулки и швырнул его в зеркало. Солнце исчезло, словно провалилось, а песок, таинственно шурша, стал засыпать пол. Мрак окутал комнату, и стены исчезли в нем. Я увидел звездное небо и в его свете — бескрайнюю молчаливую пустыню.

Звон колокольчиков нарушил тишину. Белый караван приблизился к нам, и один из верблюдов, поджав ноги, лег подле умирающего. Легкая женская фигура скользнула к нему и помогла взобраться между горбами. В руках его засветился голубой цветок.

— Тэрэлим! — прошептал он, и в ответ раздался нежный голос:

— Ты остался верен мне, Талэм Ибн-Салама, и отныне будешь мне вечным спутником в белом караване.

Я почувствовал, словно внутри меня зажегся яркий свет. Я вдруг ощутил сердце пустыни, и оно уже не казалось мне холодным и остывшим.