Ной Морсвод убежал - Бойн Джон. Страница 16

– Планы слегка меняются, – однажды вечером сказала мама, когда вся семья сидела за ужином. – Относительно тети Джоан, то есть.

– Мы же к ней все равно едем, правда? – быстро уточнил Ной, подняв голову от тарелки с рыбным пирогом, который он возил вилкой в надежде отыскать что-нибудь съедобное во всей этой болотистой кашице. (Мама его была что надо во многом, но вот сказать про нее «хорошая стряпуха» никак не получалось.)

– Да-да, конечно, едем, – ответила мама, ища глазами на столе солонку и перечницу, чтобы замаскировать вкус еды, и стараясь не встречаться с ним взглядом. – Ну, когда я говорю «едем», я имею в виду, что мы поедем. Когда-нибудь в следующий раз, в смысле. А не на будущей неделе, как мы собирались.

– А почему? – спросил Ной, и глаза у него распахнулись от удивления.

– Поедем на другой неделе, – быстро сказал папа. – Можно летом, если все будет удачно.

– Но ведь уже все решено, – сказал Ной, в смятении переводя взгляд с мамы на папу. – На той неделе я написал Марку, и мы решили в первый день идти ловить крабов, а…

– Когда ты в последний раз ходил за крабами с Марком, вы их собрали целое ведерко, а когда один выпрыгнул из него тебе на руку, ты всех выронил от испуга на пол в кухне у тети Джоан и они разбежались, – сказала мама. – Кроме одного бедняги, у которого раскололся панцирь. Если уж на то пошло, я уверена, что крабий народ только обрадуется, что ты к ним не приедешь на эту Пасху.

– Да, но мне тогда было всего семь, – объяснил Ной. – А в семь лет никто не умеет себя вести. Теперь же мне уже восемь. Я буду относиться к крабам с гораздо большим уважением.

– Иными словами, не станешь раскалывать им панцирь, перед тем как живыми бросать в кипящую воду? – поинтересовался папа. Он себя считал сердобольным либералом и гордился этим.

– Я честно буду их уважать, – сказал Ной. – Так можно мы поедем?

– Нет, – ответила мама.

– Но почему?

– Потому что нельзя.

– А почему нельзя?

– Потому что я сказала.

– А почему ты сказала?

– Потому что сейчас это невозможно.

– Но почему сейчас это невозможно?

– Потому что.

– Это не ответ!

– Другого ответа нет, Ной Морсвод, – отрезала мама, и Ной понял, что больше от нее ничего не добьешься. Мама называла его полным именем, лишь когда что-то окончательно решала и обратной дороги не было. – А теперь ешь рыбный пирог, покуда совсем не остыл.

– Терпеть не могу рыбный пирог, – проворчал Ной, которому на самом деле такой пирог вообще-то нравился, когда его правильно готовили. (В смысле – когда его готовил тот, кто вообще умеет готовить.)

– Это неправда, – ответила мама. – Когда мы едим не дома, ты всегда заказываешь рыбный пирог.

– Я терпеть могу настоящий рыбный пирог, – согласился Ной, возя по тарелке бледно-розовую и белую жижу Отдельные кусочки рыбы в ней выглядели до того сырыми и несъедобными, что грамотный ветеринар мог бы запросто их оживить. – А вот это, маман… это вот… ну то есть, честно.

Мама Ноя вздохнула. Она знала, что Ной называет ее «маман», только если в чем-то абсолютно уверен и его уже не переубедить.

– Что с ним не так? – спросила она чуть погодя.

– Он на вкус как тошнина, – пожал плечами сын.

– Ной! – рявкнул папа, прекратив на миг возить вилкой по тарелке собственную еду, и жестко поглядел на сына. – Так нельзя говорить.

– Да нет, он прав, – опять вздохнула мама, отставив тарелку. – Я совсем не умею готовить, да?

– У тебя очень хорошо получается томатный суп, – сказал Ной, чтобы как-то ее утешить.

– Это верно, – ответила мама. – В открывании консервных банок со мной никто не сравнится. А вот рыбный пирог у меня ни в какие ворота не лезет.

– Если совсем уж по совести, – произнес папа Ноя, – от этого пирога даже собака бы отвернулась. Если б у нас, конечно, была собака.

– Тогда поехали поужинаем где-нибудь, – сказала мама и встала, чтобы убрать со стола посуду. – И вы закажете все что пожелаете.

Ной улыбнулся. Разочарование от неслучившегося отпуска на миг забылось, и он соскочил со стула. Но тут мама выронила стопку собранных тарелок, и все три с грохотом упали. Картошка, креветки, треска, горошины и всякие полужидкие составные части разбежались по полу. Ной вздрогнул. Сейчас мама скажет, до чего она неуклюжая, вечно все роняет… Но мама опиралась на буфет, схватившись одной рукой за поясницу, и тихо стонала. Звук был странный и страшный, от него надрывалось сердце. Ной раньше такого от нее не слышал. Папа тотчас вскочил и подбежал к ней, Ной тоже хотел подойти ближе, но другого пути через рыбный пирог на полу не было – его можно было только перепрыгнуть, а для этого следовало разбежаться.

– Иди к себе в комнату, Ной, – сказал папа, не успел мальчик приготовиться.

– Что с мамой? – взволнованно спросил Ной.

– Ступай к себе! – повысил голос папа.

Дело явно было серьезное, и Ной тут же послушался. И у себя в комнате постарался не думать о том, что творится внизу.

Этим пока все и закончилось.

Но через две недели, в тот день, когда они должны были отправляться к тете Джоан, если бы не поменялись планы, Ной стоял перед зеркалом у себя в комнате и замерял мускулатуру – и тут к нему буквально ворвалась мама. До этого ей нездоровилось, и она несколько дней провела в постели, но теперь ей вроде бы стало лучше. Весь день накануне она провела где-то, как она выразилась, «на секретном задании», о котором он узнает в свой черед.

– Вот ты где! – улыбнулась она. – Что скажешь насчет небольшой вылазки?

– Ура! – ответил Ной, отложил рулетку и записал в блокнот текущие показатели. – Куда сегодня? Опять в кафе с бильярдом?

– Нет, у меня есть план получше, – ответила мама. – Раз мы не можем поехать к морю, я подумала, что можно привезти море к нам. Что скажешь?

Ной вздохнул и покачал головой.

– Мы живем на опушке леса, маман, – сказал он. – По-моему, никаких пляжей мы тут не найдем.

– Если считаешь, что для меня это преграда, ты свою маму совсем не знаешь. – И мама показала ему язык и скорчила рожицу. – Ты ведь отдаешь себе отчет в том, что я – самая потрясающая мама на свете, правда? (Ной кивнул, но ничего не ответил.) Тогда ладно. – Она дважды быстро хлопнула в ладоши – так делают по телевизору, если хотят навести на кого-нибудь чары. – Хватай плавки и полотенце. Через пять минут встречаемся внизу.

Ной сделал, как велено, даже не стараясь понять, что это в маму вселилось. Она уже второй раз брала его на такую неожиданную вылазку, на весь день. Раньше, в кафе с бильярдом, было до ужаса весело, и, если судить по тому разу, этот вообще ни с чем не сравнится. Раньше мама никогда так не поступала, а вот сейчас ни с того ни с сего такие выходки стали делом чуть ли не обычным. Хоть Ной и не совсем понимал, как привезти море в лес. Мама у него много чего умеет, конечно, но она отнюдь не волшебница.

– Куда мы едем? – спросил он уже в машине, когда они отъезжали от дома, на сей раз убрав крышу. (Раньше миссис Морсвод утверждала, что она так ездить не любит – вдруг простудится; а теперь ее это, похоже, больше не волновало – ей нравился свежий летний ветерок. «Один раз живем», – сказала она, складывая крышу.)

– Я же тебе сказала, – ответила она. – К морю.

– Да, а не понарошку? – уточнил Ной.

– Ной Морсвод, – сказала мама, повернув голову и посмотрев на него, а потом снова стала следить за дорогой. – Я надеюсь, ты не хочешь сказать, что я способна тебя подвести? Ты же сам говорил мне, что хотел бы к морю.

– Да, – сказал он. – Но до моря сотни миль. Мы же не поедем на машине всю дорогу, правда?

– О нет, – покачала головой мама. – Нет, на это у меня сил не хватит. На месте мы будем минут через пятнадцать.

И точно – через четверть часа, отъехав от леса в сторону ближайшего большого города, они приехали в отель, которого Ной тут раньше никогда не видел, и зарулили на стоянку.

– Ни слова, – предупредила мама, заметив на лице сына скептическую гримасу. – Верь мне.