Сон в Нефритовом павильоне - Автор неизвестен. Страница 62

Старуха с испугом спрашивает:

— Не Фея ли Лазоревого града ваше имя?

— Да! А откуда вы его знаете?

Старуха взяла Цзя за руки и залилась слезами.

— Ваше имя для меня что гром средь ясного неба, а ваши мысли, чистые, как первый снег, — зеркало моих собственных мыслей. И такую чистоту жена сановного Хуана оклеветала! Ну ладно, нож мой остер! Он обагрится кровью этой гнусной твари и ее мерзкой дочки, он еще порадует бесов!

Разъяренная, она собралась уходить, но Фея удержала ее, схватив за рукав.

— Вы не правы! Отношения между женой и наложницей — все равно что между государем и подданным, а разве стали бы вы вредить государю в пользу подданного? Только Небо может судить в таких делах. Если же вы со мной не согласны, то лучше моей кровью омочите свой нож!

Глаза Феи сверкали, как иней осенью, как ясное солнце летом.

— Вы слишком благородная женщина, — вздохнула старушка. — Так и быть, не стану пачкать нож кровью этих Хуанов. Хоть в этом и нет справедливости, но я покоряюсь вашей просьбе. Будьте счастливы!

Старушонка подняла нож с полу и повернулась к двери.

— Запомните! — крикнула ей вслед Цзя. — Если вы причините Хуанам вред, я этого не вынесу!

— Мне два раза повторять не нужно, — проворчала ночная гостья и выскользнула в дверь.

Когда старушонка подошла к дому Хуанов, восток уже заалел. Хуан и Чунь-юэ с нетерпением ожидали ее возвращения. Завидев убийцу в окно, служанка выбежала ей навстречу.

— Что так долго? А где голова негодной?

В ответ старуха схватила левой рукой Чунь-юэ за волосы, а правой выхватила нож и, указывая на госпожу Вэй, закричала с горящими от гнева глазами:

— Подлая! Встав на сторону своей ревнивой дочки, ты оклеветала благороднейшую и красивейшую женщину. Мне следовало бы отрубить тебе голову, но добрейшая госпожа Фея велела мне простить тебя. Да узнает Небо о ее благородстве и великодушии! Вы только подумайте, — избранница Неба, у которой алое пятнышко на руке, пробыла десять лет в зеленом тереме! Если вы только посмеете обидеть госпожу Фею, я вас отыщу хоть за тысячу ли отсюда и покараю вот этим ножом!

Сказала и, накрутив косы Чунь-юэ себе на руку, двинулась прочь, уводя служанку. Госпожа Вэй, опомнившись от потрясения, послала слуг схватить старуху. Но та обернулась к посланным и проговорила: — Если тронете меня, убью вашу хозяйку!

Слуги убрались восвояси, а старуха выволокла Чунь-юэ на людную улицу и принялась голосить:

— Пусть услышит мои слова всяк, в ком есть хоть капля совести и справедливости. Я наемная убийца. Жена превосходительного Хуана, подлая Вэй, прислала за мной служанку Чунь-юэ, вот эту, которую я держу, чтобы для ублажения ее гнусной, ревнивой дочки я принесла им за тысячу золотых голову госпожи Феи, наложницы инспектора Яна. Я отправилась в дом господина Яна и, только взглянула на госпожу Фею, сразу все поняла. Бедняжка лежала, печальная и изнуренная, одетая в какие-то лохмотья. Я до сих пор дрожу — ведь чуть не убила благороднейшую женщину, у которой на руке алое пятнышко «соловьиной крови»! Если узнаю, что другой убийца соблазнится тысячей золотых, которые сулит за убийство госпожи Феи эта подлая Вэй, тут же предстану перед ним, и да охранит его Небо! Тут старуха обернулась к Чунь-юэ.

— Про тебя не скажешь, что ты животное: с виду у тебя все на месте — и пять страстей, и шесть кладовых. [230] Ты чуть не погубила достойнейшую госпожу Фею. Я готова убить тебя! Но тогда не останется свидетеля преступлений старухи Вэй. Поэтому я оставляю тебе твою подлую жизнь. Не забывай об этом!

С этими словами она взмахнула ножом, Чунь-юэ упала на землю, а старушонка исчезла. Пораженные прохожие кинулись к упавшей служанке и увидели: нет у нее носа и обоих ушей и все лицо несчастной залито кровью. Слух о происшествии быстро разнесся по столице, и про невиновность Феи и злодейство жены сановного Хуана узнали все.

Слуги, которые держались неподалеку, подняли Чунь-юэ и внесли ее в дом. Увидев, что сделалось со служанкой, госпожа Вэй и ее дочь затряслись от ужаса. Но госпоже Вэй урок этот не пошел впрок! Уложив Чунь-юэ в своей спальне, она села поджидать мужа.

Вернувшийся со службы Хуан, увидев удрученными и жену и дочь, спросил:

— Что у вас опять тут случилось?

— Право же, вы словно глухой и слепой, — скривившись, запричитала госпожа Вэй. — Не знаете, что в вашем собственном доме творится!

— Да в чем дело? Говори же поскорее! Госпожа Вэй указала на Чунь-юэ.

— Взгляните на эту несчастную!

Хуан раскрыл пошире подслеповатые глаза: какая-то женщина, вся в крови, без носа и без ушей, — смотреть страшно!

— Кто это?

— Наша служанка, бедная Чунь-юэ.

Хуан побелел и спросил, как это произошло.

— Прошлой ночью, когда пробило третью стражу, в наш дом забралась убийца и утащила Чунь-юэ. Нам удалось спастись, а бедняжке пришлось сами видите каково. Неслыханное варварство! До сих пор от страха дрожу, а виновница всего — Фея!

— А как вы догадались, что убийцу подослала Фея? — опешил Хуан.

— И догадываться не пришлось! Убегая, убийца сказала: «Я пришла за госпожой Хуан. Шла к Янам убить госпожу Фею, но, убедившись в ее чистоте, явилась сюда наказать жену и дочь превосходительного Хуана». Ясно ведь, что навела убийцу подлая наложница!

Выслушав жену, сановный Хуан разгневался и тут же решил отдать повеление по судебному ведомству о розыске убийцы, а государя просить о наказании Феи. Но госпожа Вэй покачала головой.

— Это не годится: в прошлый раз вы ведь тоже докладывали государю о Фее, но, кроме позора, ничего не добились. Пригласите лучше моего племянника, он ведь служит советником у государя. Скажите ему, что дело идет о подлежащем суду нарушении устоев морали, а долг племянника — как раз и заниматься такими вопросами.

Сановный Хуан согласился с женой, тотчас послал за племянником госпожи Вэй, которого звали Ван Суй-чаном, и пересказал ему все, что услышал от женщин. Ван Суй-чан был человеком недалеким и без труда дал убедить себя в правоте семьи Хуанов. Он обещал начать дело против наложницы.

Тем временем госпожа Вэй потихоньку от мужа пригласила придворную даму Цзя.

— Давно мы не виделись с вами, но я постоянно вспоминаю о вас. А сегодня решилась просить вас посетить наш дом, чтобы заручиться вашей поддержкой в одном непростом деле.

Указав на Чунь-юэ, она сказала:

— Эта бедная девушка — служанка моей дочери. С ней случилось несчастье: пострадала от ножа убийцы вместо госпожи. Она жива, но осталась на всю жизнь калекой. Муж говорит, что ее можно вылечить снадобьем из крови ящерицы. Однако это лекарство — большая редкость, и я не могу его раздобыть. Говорят, оно имеется у дворцовых лекарей. Не сможете ли вы облегчить судьбу бедняжки?

— В вашем доме большая беда! — воскликнула гостья. — Почему же вы не схватили убийцу, не привлекли к ответу негодницу, которая подослала, не наказали обеих?

— Такова уж судьба моей доченьки, — вздохнула госпожа Вэй, — а от судьбы никуда не денешься. К тому же муж мой стар и немощен, семейными делами заниматься не желает. Вот у меня и нет другой опоры, кроме вас!

Дама Цзя распростилась и ушла и вскоре прислала нужное снадобье. Затем она отправилась к императрице и пересказала ей историю, изложенную женой Хуана, от себя добавив:

— Дочь Хуана ужасно ревнива, но мне думается, что и эта Фея Лазоревого града не без греха. А госпожа Вэй оказалась меж ними, как меж двух огней. Надо бы ей помочь!

— Не верь ни единому ее слову, — улыбнулась императрица.

На другой день на приеме у Сына Неба советник Ван Суй-чан представил на высочайшее имя доклад, в котором говорилось: