Черная вдова - Безуглов Анатолий Алексеевич. Страница 93

Как только подполковник сошёл на землю и поздоровался с Журом, к ним подкатила «Волга» с антенной на крыше. Сели в машину и поспешили в город.

— Как долетели, Дмитрий Александрович? — вежливо поинтересовался капитан.

— Прекрасно! — ответил гость, любуясь изумительным видом, открывающимся по обе стороны шоссе.

— По телевидению передают, что в Москве погода неважная, — продолжал Жур.

— Отвратительная! — подтвердил Кичатов. — Прямо не верится, что где-то может быть солнце и лето! — показал он вокруг.

— Понежитесь немного в тепле.

— Да нежиться, собственно говоря, некогда. — Следователь дал понять, что «неофициальная часть» разговора окончена. — Как состояние артиста Великанова?

— Все ещё без сознания, — ответил Жур.

— Вы тогда, по телефону, в двух словах, а теперь, пожалуйста, расскажите подробнее, как его обнаружили, кто и где?

— Нашли его двое отдыхающих студентов. Между прочим, будущие медики. Парень и девушка поехали за город…

— Влюблённые, что ли? — полюбопытствовал Кичатов, вспомнив своё пребывание в Южноморске с молодой женой.

— Ну да! Решили уединиться, а место у Верблюда, как прозвали гору, для этого самое подходящее, — рассказывал Виктор Павлович. — Шли вдоль берега и увидели, что у самой кромки воды лежит человек. Подумали, пьяный. Присмотрелись — на голове кровь… Пульс бьётся… Парень остался с ним, а девушка побежала звонить в «Скорую» и по 02. Врачи и наши работники приехали очень быстро. Санитарка «Скорой» как увидела, так и закричала, что это же знаменитый артист! Действительно, в кармане у Великанова нашли паспорт, членскую книжку Союза кинематографистов, билет на самолёт Таллинн

— Москва — Южноморск. Ну, отвезли в больницу, в реанимацию, где он сейчас и находится.

— Когда Великанов прилетел сюда?

— Три дня назад.

— Где остановился?

— В том-то и дело, что мы обзвонили все гостиницы, пансионаты, санатории и турбазы, но нигде артист не значится в проживающих.

— Может, он снимал жильё у частника? Или к кому-то приехал?.. Должен же он где-то оставить вещи!

— В принципе — да, потому что при нем ничего не было. И денег в кармане — одна мелочь, что-то около рубля.

— А что, если его ограбили и бросили у моря?

— Не исключена и такая возможность, — ответил Жур.

— Почему он летел из Таллинна, а не из Москвы? — продолжал расспрашивать Кичатов. — Выяснили?

— Да, — кивнул Жур. — Великанов участвовал там в съёмках фильма. У режиссёра… — Он достал записную книжечку, глянул в неё. — У режиссёра Лежепекова.

— Ну и что тот говорит?

— Этот самый Лежепеков даже не знал, что Великанов полетел в Южноморск. По его словам, у артиста выпало несколько дней, свободных от съёмок, и он собирался полететь домой, в Москву.

— А очутился здесь… — задумался подполковник. — Как далеко его нашли от места, где выловили «жигуленок» с Варламовым?

— Метров двести, Дмитрий Александрович, не больше.

— Какая-нибудь связь прослеживается?

— Пока что чисто географическая, — ответил Жур и добавил: — Да, забыл вам сказать: вчера поздно вечером приехала жена Варламова с сыном, чтобы увезти гроб с телом. Хочу допросить её. Обещала зайти к нам в управление к шестнадцати часам. Не желаете с ней встретиться?

— Конечно, желаю! — откликнулся подполковник.

— И последнее, — как бы подытожил новости Жур. — Из Барнаула сообщили, что жена Привалова, владельца красных «Жигулей»-фургона, в настоящее время находится в Крыму. Не то отдыхает, не то лечится… У неё, понимаете ли, бесплодие, хочет заиметь ребёночка.

— Уточнили, где именно в Крыму она обосновалась?

— Пока нет, но местные товарищи обещали выяснить. Тут же дадут знать.

Машина уже въехала в город. Они направились прежде всего в гостиницу, в которой для подполковника был забронирован отдельный номер.

Гостиница была скромная, но уютная.

«Эх, мне бы такие апартаменты пятнадцать лет назад!» — подумал Кичатов, умываясь с дороги.

— Есть предложение, товарищ подполковник, — сказал Жур, изображая гостеприимного хозяина. — Давайте перекусим в буфете, а потом уж в управление.

— Принимается! — весело откликнулся следователь.

— Понимаете, рестораны ещё не работают, рано, — оправдывался капитан.

— Сойдёт и буфет, — успокоил его Кичатов.

Буфет располагался на этом же этаже, неподалёку от номера подполковника. Они взяли салат из помидоров, сосиски и чай. Но едва успели приступить к еде, как прибежала дежурная по этажу.

— Вы товарищ Жур? — обратилась она к капитану.

— Да, я, — ответил Виктор Павлович.

— Вас срочно просят к телефону.

Извинившись перед Кичатовым, старший оперуполномоченный пошёл к столу дежурной. Звонил начальник угрозыска майор Саблин. Прежде всего поинтересовавшись, прибыл ли следователь МВД СССР из Москвы, и получив утвердительный ответ, Саблин сказал:

— Слушай, Виктор Павлович, опять заявился писатель-фантаст. Это какой-то роковой человек! Представляете, опять невероятная история. Опять покойник! И покойник какой-то странный: на теле непонятная аппаратура, провода…

— Где же Зайковский обнаружил труп?

— Все там же, неподалёку от Верблюда, в пойме Чернушки.

— Та-ак! — протянул капитан. — И место тоже роковое… Мы с товарищем Кичатовым срочно жмём туда!

— Сначала подскочите к управлению, заберите писателя. Он вам расскажет подробности и укажет место.

Виктор Павлович вернулся в буфет. Услышав его сообщение, Кичатов решительно поднялся из-за стола, так и не закончив завтракать. Он забежал в свой номер, взял следственный чемодан, и они спустились к машине.

В управление домчались за считанные минуты. Прихватив Зайковского и двух понятых — молодого парня и женщину лет сорока по фамилии Маджидова, устремились к загородному шоссе, оглашая улицы сиреной.

Писатель был в тех же потёртых джинсах, ковбойке, с с биноклем на груди, но на сей раз без удочек. Он до сих пор находился в сильном волнении. Прежде всего Зайковский попросил спички. Водитель дал ему коробок.

— Из-за них, можно сказать, и произошло, — начал Марат Спиридонович, жадно затягиваясь дымом сигареты и возвращая спички.

— В каком смысле? — уточнил Кичатов.

— Понимаете, я снова удил сегодня с лодки. Клевало, как никогда! Только успевал снимать с крючка рыбу за рыбой… И вдруг захотелось курить. Взял сигарету в рот, полез за спичками, а в коробке последняя, да и та без серы. Не посмотрел утром, когда брал с собой. Ну, продолжаю я рыбачить, а сам время от времени на берег посматриваю. — Он дотронулся до бинокля. — Не появится ли кто. Вскоре увидел двух мужчин. Один с аквалангом, высоченный, а второй ему по грудь. Этот второй что-то объясняет аквалангисту и показывает в сторону моря…

— Вы далеко были от берега? — спросил Кичатов.

— Метров семьсот… А что?

— Ничего, — сказал следователь. — Продолжайте, пожалуйста.

— Аквалангист полез в воду. А у меня снова поклёвка. Подхватил я сачком, отменная рыбина попалась. Вот такая кефаль! — развёл в стороны руки Зайковский. — И рыбалку такую удачную жалко кончать, и курить все сильнее хочется. Глянул в бинокль, а на берегу уже трое. Причём, третий лежит на земле, а мужчина, что пониже, нагнулся над ним и вроде бы искусственное дыхание ему делает. Не по себе мне стало. Думаю, откуда взялся этот третий? И почему его откачивают? Словом, забеспокоился и погреб к берегу. Пока плыл, не видел, что там делается, а спрыгнул с лодки — тех двоих и след простыл.

— Как же так? — вырвалось у капитана.

— Я же грёб спиной к берегу и ничего не видел, — оправдывающимся тоном произнёс писатель. — Подбежал я к лежащему — сердце так и оборвалось: утопленник!.. Я побежал к шоссе…

— Почему вы решили, что он утонул? — задал вопрос следователь.

— Да я столько утопленников видел, не приведи господь, — вздохнул Зайковский. — Во время войны служил на Севере матросом. Там судов потопили

— не счесть! И немецких, и союзнических, которые везли нам грузы по ленд-лизу, и наших…