Изувер - Безуглов Анатолий Алексеевич. Страница 2

Что говорить, дружная была семья.

Труженики. Отсюда и достаток: отлично обставленная двухкомнатная квартира в городе, добротная дача. Поговаривали, что Ветров-старший намеревался приобрести «Волгу». В этом имелся свой резон: у Бориса была невеста, симпатичная скромная девушка, Ольга Каменева. Ее принимали в доме как свою. По мнению родителей, явно шло к свадьбе.

А какая свадьба без подарка, солидного и в то же время нужного? С машиной поездки на дачу стали бы удобнее и менее хлопотны.

И вот на эту семью, которую многие считали образцовой, обрушилось несчастье.

Лариса была любимицей родителей и брата. Наверное, потому что младшая и девочка. Мысль о том, что с ней случилось страшное, была невыносима.

Надежда, теплившаяся какое-то время после ее исчезновения, растаяла. Конечно, каждый из Ветровых старался поддержать, подбодрить другого, но отчаяние становилось с каждым днем нестерпимее.

Александр Карпович постарел лет на десять. Ничто его не радовало. Между тем приближался его юбилей — шестидесятилетие, к которому давно готовились дома и на работе. Теперь думы о том, что этот день он встретит без дочери, жгли душу. Дачный поселок постепенно пустел. Многие уже выехали в город, чтобы подготовить детей к школе: купить новую форму, учебники. И это еще больше растравляло рану. Первого сентября нарядные, с букетами цветов, все ученики придут к первому звонку, а Ларисы среди них не будет… Борис делился своими опасениями насчет отца с невестой и матерью. Сам Александр Карпович признался ему: «Я, конечно, держусь, но уж если споткнусь, то так упаду!.. Я чрезвычайно устал… Мне очень трудно выносить все это… Не знаю, как мне еще удается держать себя в руках».

Наверное, то же самое могла сказать о себе и Надежда Федоровна. На грани отчаяния находился и Борис, что трудно было не заметить родителям и друзьям. Чтобы отвлечь его от мрачных мыслей, родители приглашали на дачу приятелей, просили Олю Каменеву чаще бывать с ним. Александр Карпович и Надежда Федоровна считали, что из всех знакомых девушек она лучше всех понимает Бориса, относится к нему внимательнее и нежнее. По их просьбе Оля находилась при женихе неотлучно.

Подошло 28 августа — день шестидесятилетия Александра Карповича. На дачу приехало несколько самых близких родных и знакомых семьи Ветровых. Не для того чтобы поздравить юбиляра — просто люди хотели быть рядом в тяжелую минуту. Кто-то остался ночевать, кто-то быстро уехал, не в силах вынести тягостную атмосферу.

В народе говорят: беда не приходит одна.

Наступило 31 августа. Вечером в поселке было тихо. Не доносились с улицы голоса: начинался учебный год, детей увезли в город.

На даче Ветровых находились Александр Карпович, Надежда Федоровна, Борис и Оля Каменева.

В половине четвертого ночи, когда весь поселок спал крепким сном, к дому Бобринских, соседей Ветровых, прибежала бледная, насмерть перепуганная невеста Бориса и отдала им двуствольное ружье. Из малосвязного рассказа девушки соседи поняли только одно: сейчас произошла трагедия, Александр Карпович из этого охотничьего ружья убил свою жену и застрелился сам. Борис в таком состоянии, что Ольга боится, как бы он не сделал что-нибудь с собой, поэтому она решила унести ружье из дома.

Поспешившие на место происшествия Бобринские увидели страшную картину. Ужасные ранения головы у обоих не осташшли никакого сомнения в том, что они мертвы. Александр Карпович выстрелил в себя с помощью шнурка, привязанного к спусковому крючку ружья.

Борис, как сомнамбула, бродил по дому в трусах и майке, не замечая вокруг никого и ничего, потрясенный случившимся.

Скоро о трагическом событии узнали и другие жители Быстрицы. Многие собрались в доме Ветровых. Кто-то позвонил в милицию. В поселок приехала дежурная группа из райотдела внутренних дел. Вместе с ней прибыли заместитель районного прокурора младший советник юстиции Речинский и судмедэксперт.

После того как место происшествия было осмотрено и сфотографировано, Речинский решил побеседовать с Борисом.

Молодой человек находился чуть ли не на грани помешательства.

— Я так и думал… Я все время боялся этого… — без конца повторял он. Его трясло — то ли от нервного шока, то ли от холода. Утро выдалось свежее, а на нем была легкая рубашка с короткими рукавами.

Зампрокурора района попросил Бориса рассказать о случившемся.

— Лег я в двенадцать часов, — начал Ветров. — Родители легли в своей комнате еще раньше, в начале одиннадцатого. Мне показалось, что они уже заснули… Вообще-то с тех пор, как исчезла Лариса, ну, сестра, они не обходятся без снотворного… Я тоже стал плохо засыпать… И сегодня так же. Все время ворочался. Потом будто куда-то провалился. И вдруг — выстрел! — Борис замолчал и обхватил голову руками так, что побелели суставы.

— В котором часу это было? — задал вопрос Речинский.

— В половине четвертого. Это я потом посмотрел на часы, когда зажег свет. Ольга тоже проснулась. Моя невеста…

— Вы спали с ней в одной комнате?

— Да, в моей. Вместе. Понимаете, фактически мы уже муж и жена. Хотели подавать в загс. И поэтому…

— Понимаю, понимаю, — кивнул Речинский. — Продолжайте, пожалуйста.

— Ольга шепнула: сходи в их комнату, там что-то случилось. Хочу встать, пойти, но боюсь чего-то… Сам весь в поту… В последнее время отец был какой-то странный… Я сразу догадался, что в спальне родителей произошло что-то ужасное. Откуда-то появилась мысль: вот открою их дверь, а он в меня… Вдруг — еще выстрел… Тут уж я вскочил. Словно пружиной подкинуло… Бросился к ним. Распахнул дверь.

Темно, почти ничего не видно, а включать свет — страшно… И, главное, тихо.

Абсолютная тишина. Я сдернул с отца одеяло. Ружье упало на пол. Я стал на ощупь искать у отца рану и вдруг заметил, что вокруг его головы все темное.

Это была кровь… И на маминой подушке тоже… Я выскочил из спальни.

Включил в большой комнате свет. На часах — около половины четвертого.

— А точнее? — спросил Речинский.

— Не то двадцать четыре минуты, не то двадцать семь… Зашел к Оле. Говорю: отец убил мать и себя… Мы вместе прошли в комнату родителей… Я поднял ружье с пола, но Оля зачем-то отняла его у меня и выбежала из дома…

Потом появились Бобринские, ну, соседи… Потом еще какие-то люди… Потом вы…

— Вы сказали, что ваш отец в последнее время был какой-то странный.

Когда это началось и в чем выражалось?

Борис рассказал, как пропала сестра, как переживал Александр Карпович. Да и вся семья тоже.

— Вдруг он стал все прятать, — продолжал Ветров. — Никогда ничего не прятал, а тут… Раньше у нас в холодильнике или в буфете стояли бутылки с вином, коньяком. Для гостей. Вообще-то отец не любитель спиртного. Мама и я тоже не пьем. А отец зачем-то спрятал все бутылки… И еще. Ни с того ни с сего говорит мне: «Все равно Ларочка всегда будет со мной». Я стал успокаивать его: конечно, она, мол, найдется, и мы опять будем все вместе. Он как-то странно посмотрел на меня и тихо произнес: «Не с вами… Ларочка будет со мной…»

— Когда произошел этот разговор? — задал вопрос зампрокурора.

— Дней пять назад. Я передал его маме. Она очень расстроилась. Опять, говорит… Я стал допытываться, что она имеет в виду под словом «опять»? Мама расплакалась. Потом рассказала мне, что у папы было уже однажды душевное расстройство. Во время войны. Тыговорит, Боря, медик, поймешь меня…

Вспомни, мол, дядю Ваню…

— Кто такой дядя Ваня? — поинтересовался Речинский.

— Мой дядя, родной брат отца. Когда он умер, я был еще маленький. Ну, а они скрывали, от чего умер дядя. Я узнал об этом совсем недавно. Папа проговорился. Оказывается, Иван Карпович покончил с собой. Тоже застрелился…

— Ваш отец находился на учете у психиатра?

— Не знаю, — пожал плечами Борис. — Спрашивать у него было как-то неудобно. Сами, наверное, понимаете: такие вещи скрывают. И маму не расспрашивал… Одно мне известно доподлинно: отец был освобожден от службы в действующей армии во время войны.