Стража Лопухастых островов (сборник) - Крапивин Владислав Петрович. Страница 6

— В какой это еще Никалукии? — возмутился Гуська. Авка остановил его взглядом (все-таки с гостьей говоришь) и с достоинством возразил:

— Во всем мире, который расположен под небесной твердью, страны под названием Никалукия нет. Вы, видимо, шутите.

— Ничего себе шуточки! Тогда откуда же я, по-вашему? — Протяжные интонации у нее совсем исчезли.

— Не знаю. Только не из этой… не из Никалукии. Я, к вашему сведению, только сегодня сдал экзамен по географии, причем весьма неплохо. И карту мира помню назубок… вот. — Авка большим пальцем ноги уверенно изобразил на песке неровный круг. Расчертил его несколькими линиями. — Вот наша Тыквогония, она занимает главное место. Вот хребет Большой Ящер, а за ним Дикие области, которые раньше вели с нами войны, но теперь заключен мир. Вот здесь Северный Тыквореп, это в самом деле республика, с президентом, но она вовсе не Никалукия. А тут вот было еще герцогство Караутана, но в прошлом веке оно соединилось с империей, хотя герцог там есть до сих пор…

Звенит слушала Авку без улыбки. Потом уперлась ладонями в перемазанные чем-то черным колени и склонилась над песочной картой.

— Ну и что? Ты ведь нарисовал только свой материк…

— Чего-чего? — опять не очень дружелюбно встрял Гуська.

— Ну, здесь только ваша часть земной поверхности. А наша Никалукия совсем на другом материке. К западу от вас. Называется Большая Элефанта. Потому что есть еще Малая Элефанта, там действительно живут темнокожие племена, но не черные и не коричневые, а лиловые…

— Сказки для детей дошкольного возраста, — задумчиво сказал Гуська. И глянул на Авку в поисках поддержки. И Авка понял, что стройная система мироздания требует его решительной защиты.

— Чушь! — отрубил он. — Извините меня, Звенит, но вы вешаете нам на уши тыквенную ботву. Давно доказано, что никаких… этих, материков, кроме нашего, в Мировом океане совсем нет.

Она, не разгибаясь, повернула к Авке лицо:

— В каком, в каком океане?

— В… Мировом. В бесконечном… — Авка вдруг ощутил странную неуверенность.

Звенит выпрямилась, сняла очки-полумаску, почесала ею мочку правого уха (там сидела круглая родинка). Глаза у девочки были серые с зелеными прожилками. И не было в них насмешки. Скорее — сочувствие.

— Мальчики, вы не обижайтесь, только… ох и отстали вы тут с вашей географией. Бесконечный океан… Вы небось до сих пор думаете, что Земля — плоская, как сковородка?

— Ничего подобного! — опять вознегодовал Гуська. И Авка поддержал его:

— Ничего подобного! Земля вот такая! — Он ладонями изобразил нечто выпуклое. — Высшая точка взгорбленности: восемь тысяч девятьсот шестьдесят девять локтей над плоскостью океана!

— Да ведь никакой плоскости нет! Неужели здесь до сих пор никто не открыл, что Земля — круглая, как мяч?

Авка даже разочаровался.

— У-у! Это же старые легенды! У нас некоторые мудрецы про такое еще в средние века рассказывали! Это называлось «круглотыквенная ересь» и считалось вредным учением. Мудрецов заставляли от нее отрекаться.

— И все до одного отреклись?

— Ха, попробуй не отречься, когда тебя сажают в медный таз с водой и снизу нагревают до кипения! То есть даже не до кипения, а пока не заорешь: «Ой-ёй-ёй, отпустите, она не круглая!»

— У нас тоже заставляли отрекаться, тоже в средние века, — насупленно сообщила Звенит. — И многие тоже… Но несколько ученых стояли на своем до конца, хотя их сожгли на костре. И поэтому «круглое» учение победило.

И опять вмешался Гуська:

— На костре, конечно, жутко, но там зато героизм. А какой героизм, если ты сидишь в горячем тазу без штанов…

Это была, без сомнения, здравая мысль, но Авка вдруг очень смутился. Почему-то он представил в таком нелепом положении (то есть в тазу) себя. И он разозлился на Гуську. Но злость не показал, потому что вдруг Звенит (или Звенка?) догадается о ее причине! И чтобы не догадалась, он быстро сообщил с ученым видом:

— То, что Земля не может быть шаром, давно доказано. Это называется «опыт профессора Живобрагуса». Профессор взял круглую тыквочку за хвостик, обмакнул ее в воду и сказал: «Смотрите! Если бы Земля была такой формы, океан давно стек бы с нее, как с этого плода стекает вода!» Ну? Что ты тут возразишь?

— И тыква сразу сделалась совершенно сухой?

— Ну… не сразу, конечно…

— Вот видишь! На ней осталась тоненькая пленка воды! А на земном шаре такая пленка и есть океан!

— Пфы! Океан не может быть пленкой! — заявил Гуська.

— Но это же в планетарных масштабах!

— В каких масштабах? — не понял Авка.

— В пла-не-тар-ных. Шаровая Земля называется планета. Некоторые ученые считают, что планет много и они летают вокруг Солнца.

— Ученые? — с невинным видом сказал Гуська.

— Планеты, — терпеливо разъяснила Звенит. — И там тоже есть материки и население.

— Вы все рехнулись там, в своей Никалукии, — заявил Гуська (и не заметил, как тем самым признал существование этой страны).

Звенит, кажется, обиделась. Чуть-чуть. Авка быстро уловил это «чуть-чуть».

— Гуська! Девочка у нас в гостях, а ты… Извинись немедленно!

И Гуська немедленно извинился (попробовал бы отказаться!):

— Простите меня, пожалуйста. — Поник головой и затеребил свои необъятные брюки. Но было ли его раскаяние искренним?

Авка встретился с девочкой глазами, застеснялся очередной раз и решил, что пора наконец спросить о главном. О том, что с самого начала жгло его любопытство.

— Скажите, Звенит… то есть скажи… на чем это ты прилетела? У вас уже изобрели тыкволеты?

— Ой, нет, это по-другому называется! Гра-ви-то-план…

— Как-как? — разом сказали Авка и Гуська.

— Ну… такой аппарат, в котором есть механизм против земного притяжения… Все дело в магнитах. Они ведь одними полюсами притягиваются друг к другу, а другими отталкиваются… Или у вас такое открытие тоже еще не сделали?

— Как это не сделали! — возмутился Гуська. — У нас даже игрушки такие есть, попрыгунчики с толкательными магнитами!

— Вот и хорошо! Значит, вы поймете… У нас изобрели большой земной антимагнит. Который к земле не притягивается, а наоборот… В общем-то это не новая идея, про нее еще в одной старинной книжке написано, о путешествиях Гулливера. У вас тут такой нет?

Авка и Гуська замотали головами.

— Ну, ничего… В общем, такой «антипритягатель». Большущее колесо из особого сплава, в нем-то главный секрет… Ну и построили гравитоплан. Это первый, опытный образец…

— А как тебя-то в него пустили? — недоверчиво сказал Гуська.

— Ох… — девочка Звенит помотала головой, села на корточки, подперла щеки и снизу вверх по очереди глянула на Гуську и на Авку. Глаза ее сделались несчастными. — Никто меня не пускал… Эта штука стояла на площадке недалеко от нашего дома. Конечно, там были охранники, но они не знали, что в заборе дырка. А я знала… А в кабине лежала инструкция — как запускать двигатель. Горелки не были включены, но оказалось, что в котле еще сохранилось давление, от недавнего испытания. А я-то не знала. Ну и нажала кнопку… Мой дедушка говорит про такое: «Бес под локоть боднул»…

— Бес — это нечистый дух с рогами? — уточнил Гуська.

— Ну да! Он боднул, а я пришла в себя уже на высоте. Поглядела — облака рядышком, а город еле виден в заднем иллюминаторе…

— В чем? — удивился Гуська.

— В окошке, балда, — сказал Авка. И Звенит посмотрела на него с уважением. И Авку — будто маслом по сердцу. (Хотя, казалось, с чего бы?)

А Звенит со вздохами продолжала:

— Ну, что тут делать-то? Пришлось читать инструкцию до конца, да поскорее. Чтобы не брякнуться. Хорошо, что она короткая… Первым делом разожгла горелки, нужно было держать давление. Потом попробовала управлять — туда, сюда. Ничего, слушается… Ну, и надо бы возвращаться.

— А как приземляться, в инструкции тоже написано? — с пониманием спросил Авка.

— Ох, написано… Только не написано, что будет дальше. Взгреют ведь так, что небо с овчинку покажется…