Маньяк - Безымянный Владимир. Страница 10

Новый проводник осторожно прикрыл дверь (прежний, неповоротливый толстяк, аккуратно связанный, был выброшен из служебного купе еще на предыдущей станции). Движение это сберегло ему и его напарникам жизнь, так что, даже и знай он о богатейшей добыче, которая таилась в незавидном багаже, ему следовало благодарить Бога.

Перед Ростовом налетчики растворились в ночной тьме, унося добычу. В Ростове по вагонам уныло потянулось ко всему безразличное линейное следствие, суля множеству пострадавших «принять все зависящие меры» и радуясь в душе, что на сей раз дело обошлось без крови...

Москва встретила привычной суматохой, вокзальной грязью и толкотней. На перроне в толпе встречающих, держась несколько поодаль, маячили знакомые лица, принимая иной раз самый неожиданный облик — скажем, помятого носильщика в синей тужурке с жестяной бляхой или железнодорожника с красной повязкой на рукаве.

Честная компания вывалилась из поезда вразнобой. Из купейного — с багажом, из соседнего «эсвэ», наиболее пострадавшего при налете, — налегке. Пили порознь, но друг друга из виду не теряли. Впереди Георгий с синей «аэрофлотовской» сумкой, из которой торчала рукоять теннисной ракетки, запрессованной пачками с банковскими бандеролями. Нервное напряжение уже оставило его, и он находился в своем обычном — собранном и спокойном — состоянии. Снова смотрел боссом — пусть и не самым большим, но и не из мелюзги. Недалеко от края перрона, невзирая на запрещающий знак уютно примостился серенький микроавтобус в сопровождении двух «волг».

— Могли бы и к вагону подогнать, не пустые идем, — процедил сквозь зубы Углов идущему рядом Георгию. — Я от этой дурацкой бороды весь в мыле, как лошадь. Говорил же, давно надо было отклеить!..

— Нашелся умник. У проводников глаз наметанный. Приняли бы тебя за участника налета, зацепились, — и поплыл бы наш груз. Тебе, по-моему, и других неприятностей хватает, не говоря уже о долгах. Так что, давай садись и не ной.

Последние слова Георгий произнес, прыгая в «рафик» следом за брошенной на сиденье сумкой. Спутники также не заставили себя ждать. Тронулись, и, сколько ни вертели в дороге головами экипажи конвойных «волг», ничего подозрительного замечено не было. Деньги благополучно прибыли к месту назначения.

На вилле Павла Петровича собралась изысканная публика. Настроение царило благодушное — все были довольны удачным завершением операции. Даже сам Павел Петрович, вопреки обыкновению, расслабился, утопая в удобнейшем кресле с высокой спинкой. Руки безвольно свисали с резных подлокотников; у его ног, задрав лапы и выставив на всеобщее обозрение бледно-розовое брюхо, валялся белый бультерьер Джой.

— Итак, все дома. Хорошо. Ну, денежки найдется кому пересчитать, а вот разобрать операцию, я думаю, следовало бы. Утечка, значит, Георгий? Так получается? Ты ведь за безопасность отвечал?

— Мы с Серегой. Но при чем тут мы? Если что и было — только оттуда. Если вообще было.

Георгий держался почтительно, но с достоинством, не чувствуя за собой вины.

— "Если"!.. — раздражаясь, повторил босс. — Какие могут быть «если» в нашем деле? Утечка — что пробоина в днище, и латать ее приходится свинцом.

Георгий опустил голову.

— Может, что и упустили, Павел Петрович. К тому же и поставщиков я не знаю — ваши ведь люди. Как вы сказали, так все и сделал. А только, думаю, дело тут не в утечке. Если бы кто стукнул, к нам бы и полезли. Газ или еще чего похлеще придумали бы, не понадеялись бы на один только клофелин в вагонном чае. Только бойня там была бы та еще, по крайней мере, за себя я отвечаю.

Павел Петрович одернул его с утрированным недовольством:

— Ну, на Сергея ты не коси. Как-никак, а он был старшим операции, и все прошло нормально, не считая этого налета. Ладно, за тех, кто ездит в «люксе», я не беспокоюсь. Что, не поменялся контингент, небось? Стремщик твой вписался? Не пощипали его?

— Мы его так приодели, что у него даже кошельком не поинтересовались. Зато в купе с ним ехала какая-то шишка — директор СП, что ли, — так того утащили вместе с вещами. Придется фирме чуток покрутиться.

— Лихие ребята. Не было знакомых?

— Нет, Павел Петрович. Пацан-стремщик говорит, что этих никогда не видел. Хотя он недавно с нами, кого ему знать? Его дело шестерить. Хорошо, просигналил вовремя. Большого ума не надо: кнопку на рации нажать.

— Чего ты гонишь на молодого, Серега? Не растерялся парень — и спасибо. Выдашь ему, Георгий, от меня штуку дополнительно. За то, что не спал. А вам наброшу по пять — за нервную работу... Честно? Вижу, что да. А тебе, Серега, учитывая заслуги и, скажем так, — сложное материальное положение, скостим с долга... ну, еще двадцать. С Георгием мы старые друзья, сами разберемся. — Павел Петрович сухо засмеялся и резко оборвал смех. — Ладно, главное — деньги на месте. Отоварим на них родную провинцию по высшему классу. И последнее, ребята. Любая ошибка, любой прокол — для нас смерть. Так что, думайте, смотрите, шевелите мозгами. Условия я вам создал. Ты, Серега, сам знаешь, чем твоя история в другой ситуации закончилась бы. Такое у нас не прощают. Сумма — на десяток трупов. А я — нет, знаю людей, знаю — всяко бывает. И простил, и в дело взял. А дело какое! И большое, и, по сути, не криминальное. Меня-то это не волнует, людей с моим положением давно уже не сажают. О вас забочусь... Все. Подводим итоги. Охрана, значит, нас не подвела, будем считать — с безопасностью пока проблем нет. Теперь по твоей части, Сергей. Значит, согласны наши азиатские друзья получить товар на половину суммы?

Углов отозвался, помедлив в раздумье:

— Не то чтобы. Просят хотя бы на семьдесят процентов, скрепя сердце согласны на шестьдесят. А на половину — кричат, что, мол, грабеж...

— Так-таки и кричат?

— Ну, не буквально, но возмущаются, что пользуемся ситуацией. Только ваш авторитет...

— Ладно, дифирамбы потом. Дадим мы им... ну, скажем, пятьдесят пять процентов. Что там насчет акций?

— Просят товар. Электронику, оружие.

— Ты говорил, что акции даем хорошо обеспеченные? Что это в любом случае лучше, чем рубли, которые завтра станут просто бумажками?

— Говорил. Но все в один голос: «Мы же не рубль на рубль, а считай — на половину берем. Обеспеченные, не обеспеченные, мы этого у себя не понимаем. Верим Павлу Петровичу, но лучше везите товар. Бумажек у нас своих хватает. Вот доллары — с удовольствием».

— Ты смотри, разохотились! Доллары им подавай. Ладно, черт с ними. В конце концов, их дело. В своих краях они — хозяева. Хотят товар — будет товар. Давайте, ребята, однако, пошевеливаться. Сейчас из республик хлынет такая масса денег в Россию, а значит, прежде всего в Москву, что зевать нельзя. Ничего, Москва все денежки примет, только назад не отдаст. И просить будут, и умолять, и поклоны бить этому всеми охаянному рублику... Ну, иди, Серега, свободен. А мы тут с Георгием еще потолкуем... Ты что-то хотел сказать?

Углов мялся считанные мгновения, но хозяину оказалось достаточно, чтобы понять. Заговорил просительно, робко, словно и не он полсуток назад держал под прицелом «узи» двери купе, готовый выплеснуть смертоносный свинец в лицо любому, кто рискнет вломиться.

— Я вам так благодарен, Павел Петрович... Если бы не вы... Долг списываете, машину вот дали. Только... Ну, понимаете, я же кассами сейчас не занимаюсь...

— Так тебе денег, что ли? Тю, вот дурашка! Сколько надо — дам! Мы же как братья! Насчет скокарства — брось и думать, пока со мной работаешь. А это, полагаю, надолго. Кому я друг — то верный. Того же и от других требую. Уж если дружба — то до могилы! — последнее слово выговорил тихо, но отчетливо. — И не дай Бог никому засыпаться на своем, а через себя и нас потянуть!.. О кассах забудь. Кем ты был? За копейки подставлялся «от пяти до пятнадцати». А за десять штук перевалишь — тут тебе и «стенка». Кстати, насчет «отхожих промыслов» и у меня есть кое-что сказать. Помните, как говорится — «моя милиция меня бережет»? Так вот, в наших делах она и бережет. Прокрутили, смазали, а то и в долю взяли — и все тихо, все с деньгами и беззаявочно. Другое дело, когда случается такое, что ни один начальник не замажет, а легавые по десять лет работают, пока не дороются. Один нагадит, а кругом все в крови по уши. Так вот, чтоб не трепаться, скажу: чем в ящик играть, мы такого, не поленимся, сами туда уложим. Дошло?