Дети на ветру - Цубота Дзёдзи. Страница 16

Итак, дядюшка Укаи скакал на лошади по дамбе. Он искал Сампэя, которого унесло в бадье вниз по течению. Всякий раз, когда бамбуковые заросли расступались, образуя просвет, дядюшка Укаи осматривал реку, и так он добрался до пятого просвета, а Сампэя все не было видно. Тогда он подумал:

«Так далеко мальчишку не могло отнести».

От того места, где дядюшка остановился, вниз к реке вела тропинка — обычно женщины полоскали там белье. Дядюшка Укаи спустился на лошади к берегу и, выехав на середину реки, огляделся. «Все-таки он где-то выше по течению», — сказал он сам себе и поехал вниз по течению, разбрызгивая воду. Вода доходила почти до колен лошади. Дядюшка внимательно вглядывался в воду: не лежит ли где на дне бадья, не видно ли тела мальчика. Через два-три тё река заворачивала за выступ горы к глубокой пучине. Дядюшка вывел лошадь на берег. «Надо поискать в пучине», — подумал он и вдруг услышал:

— Дядюшка!

Он поглядел туда, откуда донесся голос, — совсем рядом за скалой, в тихой заводи сидел в бадье Сампэй.

— О! Сампэй! — вырвалось у дядюшки.

— Меня унесло.

— Ну ладно, ладно! — сказал дядюшка.

— Да, знаешь, как страшно было! Течение очень сильное.

Тем временем дядюшка отвязал от седла веревку и бросил ее конец Сампэю.

— Лови! Поймал? Смотри не переверни бадью.

Так он и тащил Сампэя на веревке до мелкого места. Там подтянул к себе бадью и вытащил из нее Сампэя.

— На этот раз обошлось. Заставил же ты меня поволноваться!

— А вы и вправду волновались, дядюшка?

— А как же! Думал, ты утонул.

— Не утонул бы! Эта река не такая глубокая, как море.

— Что ты говоришь! Не такая глубокая! За лето непременно кто-нибудь да утонет.

Вытащив бадью на берег, дядюшка посадил Сампэя впереди себя на седло, и они поскакали.

— Поспеши-ка, брат, а то там все беспокоятся, — сказал он коню и погнал его.

Сампэю стало весело. Он заулыбался, но тут вдруг вспомнил о бадье.

— Дядюшка, а бадья?

— Да ладно! Кого-нибудь попросим сходить за ней.

Неподалеку от деревни им повстречались запыхавшиеся мальчишки. Лица у всех были настороженные. Однако, заметив на лошади Сампэя, они разразились радостными криками и продолжали бежать следом за лошадью, громко вопя: «Вассёй! Вассёй!» [34].

Около того места, где мальчишки купались, собралось еще человек двадцать детей, а на прибрежном лугу и на дамбе ожидало более десятка взрослых. Приблизившись к дядюшке, сидевшему на лошади, они сочувственно заговорили:

— Сколько волнений пришлось пережить!

— Слава богу, все обошлось!

Сампэю стало неловко от такого внимания, он попросил дядюшку спустить его с лошади и пошел с Косукэ домой. Ребята гурьбой бежали за ним следом и спрашивали:

— Ну как, страшно было?

— Нет, интересно, — отвечал он.

После того как Сампэя унесло в бадье вниз по реке, он стал героем в глазах деревенских мальчишек. Они приходили толпой к воротам дядюшкиного дома и звали его играть, но Сампэю было запрещено общаться не только с деревенскими мальчишками, но даже с Косукэ. Играть можно было только с Миёко. Она стала его «надсмотрщиком».

— Сампэй-тян, давай складывать фигурки из бумаги. Я тебе журавлика сделаю, — предложила Миёко, но Сампэю эта игра сразу же надоела.

— Сампэй-тян, поиграем в магазин. Я буду хозяйкой кондитерской, а ты приходи ко мне за покупками.

И это наскучило Сампэю. Тогда они решили пойти в лес за цветами. В лесу цвели колокольчики и патринии, в траве стрекотали кузнечики. Срывая цветы и гоняясь за кузнечиками, Сампэй то близко, то далеко слышал оживленные голоса мальчишек.

— Наверно, ты хочешь пойти к мальчикам? — спросила Миёко.

— Нет! — покачал головой Сампэй, и все же ему было не интересно играть с Миёко.

Но вот, пытаясь схватить кузнечика, он притаился в траве, и Миёко сильно всполошилась, стала звать его:

— Сампэй-тян! Сампэй-тян! Где ты?

Тогда стало немного веселее: Сампэй то и дело прятался, и Миёко искала его.

— У… противный! Больше искать не буду, — говорила она, умаявшись, и тогда он выскакивал со смехом из своего укрытия.

Но и это надоело, и Сампэй решил залезть на дерево. Сначала он притаился в траве, а потом незаметно забрался на дерево, а оттуда окликнул Миёко.

— Где ты? Опять спрятался? — спросила Миёко, но, увидев, как дрогнули листья на дереве, сильно испугалась.

— Ой! Сампэй-тян! Слезай немедленно. Мне от мамы попадет! Прошу тебя, слезь! — чуть не плача, уговаривала она его.

Однако скоро Миёко нашла способ сгонять Сампэя с деревьев: как только Сампэй собирался взобраться на дерево, она принималась трясти ствол и кричать:

— А ну-ка, слезай! Быстро! Кому говорят!

Так они дошли до горного озера. С одной стороны ущелье было завалено камнями, а с трех сторон стояли горы, заросшие высокими деревьями. Их листва отражалась в зеленой бездонной глубине воды. Сампэй забыл даже о своих шалостях — таким загадочным казалось это озеро.

— Ну что, Сампэй-тян, в твоей деревне нет, наверно, такого озера.

Сампэй кивнул.

— Страшно?

Да, было и вправду страшно. До озера оставалось несколько шагов. В воде плавала черепаха. Она спокойно шевелила лапами, высунув из панциря голову.

— А я купалась в этом озере. Конечно, до другого берега не доплывала, но до середины добиралась. А ты бы смог? Думаю, не осмелился бы.

Сампэй промолчал. А что ему еще оставалось делать?

— Да, каким храбрецом ты бы ни был, Сампэй-тян, а здесь бы ты сплоховал. Ха-ха-ха!

Ну, это уж слишком!

— А вот и нет! — возразил Сампэй, не улыбнувшись.

— Ах, нет! Ну попробуй, поплавай в этом озере.

— Ну и попробую.

— Слабо!

— И не слабо!

— А не боишься? В таком страшном озере? Тут и змеи водятся, а Хозяйка озера — огромная черепаха. И знаешь, Сампэй-тян, — Миёко показала пальцем на черепаху, плавающую в озере, — она больше вот этой черепахи в десять, а то и в двадцать раз. А еще здесь живет каппа. Как-то дедушка Ёкоя пошел косить траву. Идет мимо озера и видит: каппа катается верхом на огромной черепахе. Ты слышал про каппу, Сампэй-тян?

— Не слышал.

— Как же так? У нас все окрестные мальчишки знают про каппу. На голове у него ямка, как блюдечко с водой. Вся волшебная сила его в этом блюдечке. Пока вода не прольется, он кого хочешь в озеро затянет: и ребенка, и взрослого. Страшно, правда?

— Ничуть.

— Ты что?! Вот увидишь, каппа тебя утащит, раз ты так говоришь.

— Пусть тащит.

— Тише ты! А то и вправду выскочит, весь волосатый и когти длиннющие! Как выпрыгнет из воды! Ой! Боюсь я! Пойдем отсюда. Мне страшно стало.

Однако Сампэй и не думал подниматься. Миёко тянула его за руку, а он продолжал сидеть на траве.

— Никуда я не пойду. Подожду, пока вылезет каппа, — твердо заявил Сампэй.

Миёко растерянно взглянула на него.

— Так и будешь сидеть?

— Так и буду.

— Зря ты не слушаешься, Сампэй-тян! Дома просто не знают, что с тобой делать. Мама говорит, ты ужасный ребенок. Все время вытворяешь что-нибудь: то на дерево залез, то вниз по реке уплыл. Если еще напроказишь, отправят тебя обратно. Так что веди себя хорошо. Будь послушным мальчиком.

— Я тут останусь. А ты можешь идти домой, — сказал Сампэй.

— И что же ты будешь здесь делать?

Сампэй не ответил: ему не хотелось разговаривать. Миёко постояла еще немного, молча глядя на воду.

— Ну ладно. Пойду домой, позову маму или папу. А ты сиди здесь тихо, никуда не уходи.

Миёко, поминутно оглядываясь, спустилась меж деревьев по склону горы вниз и побежала домой. А Сампэй задумчиво смотрел на воду, и ему казалось, что из озера вот-вот вынырнет волосатая голова каппы с блюдечком на макушке. Однако он остался на берегу озера не только потому, что ему не терпелось увидеть каппу. Ему еще и не хотелось возвращаться в дом дядюшки Укаи.