Дети на ветру - Цубота Дзёдзи. Страница 17

Если бы можно было пешком дойти до родного дома, где остались мама и Дзэнта, он пошел бы. К тому же хотелось узнать, что случилось с отцом. Он так и не осмелился ни у кого спросить об этом.

Прибежав домой, запыхавшаяся Миёко сообщила матери:

— Сидит у озера — и ни с места. Говорит: хочу увидеть каппу. Мама, сходи за ним, а?

Тетушка помрачнела.

— Час от часу не легче! Сколько забот с этим мальчишкой! Подождем отца, пусть сам решает, что делать. Видимо, отправим его к матери.

— Мам! А вдруг его каппа схватит?

— Еще чего! Не говори глупостей.

И Сампэя оставили одного на берегу озера. Прошел час, другой, а он все не возвращался. Перед заходом солнца Миёко и Косукэ пошли за ним, но на берегу озера не обнаружили. Поднялся большой переполох. Собрались все мужчины деревни и стали искать в озере, в лесу, в горах и в долине.

В тот день Дзэнта сидел в доме один. Отец все еще не вернулся из полиции, мама ушла зачем-то в город. Одному страшно и скучно, но ничего не поделаешь — должен сторожить дом.

Перед верандой растет мушмула. В развилке веток ее сидят рядышком две квакши — большая и маленькая. Дзэнта обнаружил их, слоняясь по саду. Квакши сидят неподвижно, даже веками не шевелят. Сначала Дзэнта усомнился: живы ли они, но, присмотревшись, заметил, что горлышки у них слегка колышутся. Значит, живые. Он решил, что они братья. Большая квакша — Дзэнта, маленькая — Сампэй.

— Надо же! Спят с открытыми глазами, — сказал вслух Дзэнта. Когда сидишь дома один, от скуки иногда хочется поговорить с кем-нибудь. — Эй! Просыпайтесь!

Дзэнта постучал по дереву. Лягушата даже не шелохнулись. Тогда Дзэнта вспомнил: если тихонько почесать лягушатам под горлышком, они от удовольствия начинают квакать.

Он пошел в дом и принес щипцы для угля, кончик их он обмотал ватой. Этим кончиком он слегка пощекотал горлышко маленькой лягушки.

— Ну-ка квакни! Квакни! — тихонько приказал он.

Но лягушка, вместо того чтобы подать голос, поскакала вверх по ветке.

— Глупая! Заметит воробей, схватит и съест, — сказал Дзэнта.

И действительно, в это время на крыше зачирикал воробей. Но маленькая лягушка, нисколько не испугавшись, продолжала прыгать вверх по ветке. Тогда большая лягушка села на задние лапки, подняла голову и заквакала: «коро-ко-ро-коро!»

— Ну вот, молодец! — похвалил ее Дзэнта.

Ему показалось, что большая лягушка зовет маленькую. И Дзэнта, приблизившись к маленькой квакше, сказал:

— Ты что, не слышишь? Брат зовет.

Но маленькая лягушка продолжала скакать наверх.

— Вот сорвиголова!

И Дзэнта подумал о Сампэе. Тем временем лягушонок взобрался совсем высоко по ветке и прильнул к ней — маленькое зеленое пятнышко, будто зеленый листок. На верхушке дерева раздалось чириканье воробьев. Ну вот, так и думал! И тут же сверху упало что-то, будто капля росы. Что-то зеленое пролетело мимо его глаз на землю.

— Ну вот! Говорили тебе!

Маленькая квакша посидела на земле, потом, словно опомнившись, принялась прыгать вокруг. Дзэнта попытался поймать ее, чтобы посадить на развилку к братцу, но квакша не давалась ему в руки.

— Смотри, змея проглотит! Тебя же хотят вернуть на прежнее место, а ты…

Закапал дождь, и Дзэнта пошел в дом. Через час примерно дождь кончился, выглянуло солнце. Дзэнта вышел в сад и заглянул в развилку мушмулы — оба лягушонка опять сидели рядышком. Дзэнта поднял большой лист мушмулы, опавший с дерева, и пристроил его в развилке над лягушатами — получилось что-то вроде крыши. Ему было жаль двух братьев-лягушат.

— Вот вам крыша. Теперь у вас есть дом. Не выходите отсюда, — сказал он им.

Лягушата неподвижно сидели под листком, словно всегда здесь жили.

Дзэнта опять один в доме. Мама с утра ушла в город выяснять что-то насчет фабрики и отца. И Дзэнта слонялся от нечего делать по дому и саду. На веревке качелей сидела стрекоза. Под хурмой муравьи тащили маленького мотылька. В развилке ветвей мушмулы уже не спали лягушата, остался только листок. Дзэнта сел на веранде и стал болтать ногами.

«Был бы Сампэй, поиграли бы в прятки, — подумал он. — А что, если одному поиграть?»

— Пора? — крикнул он.

— Не пора! — донеслось откуда-то издалека. Нет, ему никто не ответил, просто он так решил, что донеслось.

— Пора?

— Пора.

— Ага! Уже спрятался? — сказал Дзэнта, и ему стало весело, даже засмеяться захотелось. — В ванной, что ли, притаился? Или на хурму залез? А может быть, в сарае?

Сначала он решил поискать в сарае.

— Наверно, тут сидит, — сказал он, остановившись перед дверью сарая. И ему показалось, что оттуда слышится сдержанный смех Сампэя.

— Эй, выходи! — крикнул он, распахнув дверь. — Ага! Здесь его нет. Значит, в ванной.

Дзэнта открыл дверь в ванную.

— И тут нет. Видно, на хурму залез. Пойду взгляну.

И Дзэнта пошел в сад.

— Вижу, вижу! — закричал он еще издалека, будто и вправду заметил Сампэя.

Теперь очередь водить Сампэю.

Дзэнта надумал спрятаться в доме.

— Не пора, не нора! — кричит он, бегая по дому. Открывает стенной шкаф, заглядывает под стул, в нишу, на полки. Но все эти места ему как-то не нравятся. Наконец, он заходит в дальнюю комнату и останавливается в задумчивости — как раз перед его глазами висит на гвозде, вбитом в перекладину, отцово кимоно.

— Вот тут и спрячусь.

И Дзэнта прячется за кимоно. Вдруг его разбирает смех. Вот-вот расхохочется. Он прислушивается: не Сампэй ли окликнул его: «Пора?»

— Пора! — кричит Дзэнта.

Потом долго ждет, но Сампэй все же не появляется. Дзэнта закрывает глаза и видит: далеко в горах движется маленькая фигурка с ранцем за спиной.

— Пора! — снова кричит Дзэнта, но сколько он ни зовет брата, Сампэй уходит по горной тропинке все дальше и дальше, а его маленькая фигурка становится все меньше и меньше.

Дзэнта хотел было окликнуть брата, но вдруг ему показалось, что кто-то дотронулся до него. С испугу он сразу же открыл глаза, посмотрел сквозь кимоно — похоже кто-то стоит, черный. Как-то в книжке детских сказок он видел на картинке волшебницу, на ней было черное покрывало, из-под которого сверкали глаза…

Дзэнта задрожал от страха, но потом подумал: а может быть, все это сон; ну конечно, все это снится ему. «Вот выскочу из-за кимоно — и никого там нет», — решает он. И, набравшись храбрости, с громким криком вылетает из-за кимоно. В комнате и вправду никого нет. Стоит ясный солнечный день.

Мужчина был в резиновых сапогах. Подол его грязного юката [35] был подоткнут сзади. Он нес на спине мальчика лет трех-четырех. Мальчик был привязан к его спине поясом оби [36]. Ребенок кричал:

— Мама! Мама!

Раза два позвал и горько заплакал. Однако мужчина шел вперед, не обращая никакого внимания на вопли ребенка. А малыш все звал и звал:

— Мама! Мама! Мама!

Не было сил слышать его крик. Он позвал мать раз двадцать или тридцать, но мужчина даже головы не повернул.

Дзэнта возвращался домой из конторы адвоката, куда ходил по поручению мамы. Человек с мальчиком за спиной появился из переулка на окраине городка и вошел в другой переулок. Дзэнта с первого взгляда определил:

«Похититель детей! Украл мальчика и несет куда-то».

Дзэнта остановился и стал смотреть, не выбежит ли откуда-нибудь мать ребенка, не бросится ли следом за похитителем. Но никто не появился, а прохожие делали вид, что ничего не замечают.

«Хоть бы полицейский скорее пришел, а то похититель скроется!» — подумал Дзэнта. Хотелось плакать с досады, но ничего не оставалось, как идти только следом за мужчиной: может быть, кто-нибудь заметит, что ребенка похитили, или вдруг попадется полицейский, которому можно сказать о похищении. А может, мама ребенка прибежит. Не переставая думать обо всем этом, Дзэнта шел за похитителем и уже прошел шагов двадцать, а мальчик все кричал: